Везде
Цифровой суверенитет современного государства в условиях технологических трансформаций: содержание и особенности
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Цифровой суверенитет современного государства в условиях технологических трансформаций: содержание и особенности
Аннотация
Код статьи
S258770110014073-2-1
DOI
10.18254/S258770110014073-2
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Володенков Сергей Владимирович 
ORCID: 0000-0003-2928-6068
Должность: профессор кафедры государственной политики, факультет политологии
Аффилиация: Московский государственный университет им. М.В.Ломоносова
Адрес: Москва, Российская Федерация, 119992, Ленинские горы, д. 1
Воронов Александр Сергеевич
Должность: доцент кафедры экономики инновационного развития, факультет государственного управления
Аффилиация: Московский государственный университет им. М.В.Ломоносова
Адрес: Российская Федерация, 119991, Ленинские горы, д. 1
Леонтьева Лидия Сергеевна
Должность: профессор кафедры регионального и муниципального управления, факультет государственного управления
Аффилиация: Московский государственный университет им. М.В.Ломоносова
Адрес: Российская Федерация, 119992, Ленинские горы, д. 1
Сухарева Мария
Должность: стажер-исследователь кафедры экономики инновационного развития, факультет государственного управления
Аффилиация: Московский государственный университет им. М.В.Ломоносова
Адрес: Российская Федерация, 119992, Ленинские горы, д. 1
Выпуск
Том 5 № 1
Аннотация

Изучение содержания и особенностей феномена цифрового суверенитета современного государства представляется крайне актуальной научно-исследовательской задачей в условиях интенсивных цифровых технологических трансформаций, происходящих в мире. Цифровизация ключевых сфер жизнедеятельности государства порождает новые вызовы, угрозы и риски в отношении обеспечения государственного суверенитета. Анализ актуальной практики цифровизации демонстрирует формирование деструктивного потенциала цифровых технологий в аспекте сохранения странами своей независимости в условиях глобальной цифровизации. Для решения поставленной задачи авторами была выбрана методология исследования, включающая в себя системный подход, метод критического анализа, использовавшийся для анализа актуальной практики цифровизации, метод сценариотехник, который был необходим для выявления возможных сценариев глобальных цифровых трансформаций, метод дискурс-анализа, позволивший проанализировать существующие на сегодняшний день актуальные подходы к пониманию цифрового суверенитета в научной и экспертной среде, а также метод case study, при помощи которого были проанализированы реальные примеры цифровизации ключевых сфер жизнедеятельности современного государства. По итогам исследования в работе сделан вывод о том, что цифровой суверенитет государства имеет несколько важных измерений, включающих в себя общественно-политическое, социально-экономическое и управленческое измерения. Авторами в работе обосновывается, что цифровой суверенитет представляет из себя эмерджентное свойство государства как сложной системы, возникающее в результате соединения цифровой технологической инфраструктуры государства с компетенциями и навыками его политических, экономических, общественных, социальных и управленческих институтов, а также непосредственно граждан. Также по результатам работы определено, что цифровой суверенитет характеризуется возможностями и способностями независимого применения государством и его институтами цифровых технологий и данных в качестве ресурса для достижения национальных целей. 

 

Ключевые слова
цифровой суверенитет, социотехническая реальность, технологические трансформации, национальная безопасность, цифровые технологии
Источник финансирования
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и ЭИСИ в рамках научного проекта № 20-011-31396
Классификатор
Получено
02.12.2020
Дата публикации
12.03.2021
Всего подписок
24
Всего просмотров
2764
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf
Доступ к дополнительным сервисам
Дополнительные сервисы только на эту статью
Преимущества сервисов
100 руб. / 1.0 SU
Дополнительные сервисы на весь выпуск”
Преимущества сервисов
640 руб. / 6.0 SU
1 Введение
2 Изучению традиционного феномена суверенитета посвящено достаточно много научных работ представителей философской мысли, а также ученых-обществоведов, правоведов и политологов. Еще в XVI в., в рамках распространения в Западной Европе модернисткой философии, призванной объяснить и отчасти легитимизировать формирование новых типов государств, пришедших на смену старым империям, Ж. Боден сосредоточил внимание на проблеме государственного суверенитета. Согласно его концепции, феномен суверенитета предполагал наличие со стороны государства полноты власти над его территорией, а также его населением. При этом, что особенно важно, суверенное государство является независимым от внешних сил. В XVI-XVIII вв. достаточно широкое распространение получили концепции «суверенитета народа» и «суверенитета нации», основанные на работах Дж. Локка, Ж.-Ж. Руссо и других авторов этого периода. В дальнейшем данные концепции легли в основу демократической теории суверенитета и использовались при строительстве новых западных государств.
3 Независимо от подходов, мы можем выделить ключевые элементы суверенитета: государство, народ (нация), территория, власть, независимость. Очевидно, что конфигурации взаимоотношений между государством и народом в рамках различных моделей суверенитета могли быть различными, но главным атрибутом суверенитета выступала способность независимо реализовывать властной ресурс, включая его политическую, общественную, экономическую и правовую компоненты, которые позволяют государству полноправно реализовывать весь спектр его функций.
4 Подобное представление о суверенитете во многом сохраняло свою актуальность на протяжении длительного времени, дополняясь разработками ученых в рамках различных нормативно-правовых (как должен проявляться суверенитет) и эмпирических (как проявляется суверенитет в реальности) теорий. Значительное разнообразие теорий суверенитета во многом демонстрирует сложность и многоаспектность изучаемого феномена. Анализируя актуальные подходы к понимаю суверенитета, на сегодняшний день, по нашему мнению, можно выделить такую важную особенность, как наличие взаимосвязи феномена «суверенитет» с категориями «государственности» (statehood) и «государственной состоятельности» (stateness). Последняя представляет для нашей работы особый интерес, т.к. связана с наличием способностей и компетенций в сфере реализации власти со стороны государства.
5 Как было отмечено выше, концепция суверенитета впервые была рассмотрена Ж. Боденом в условиях существенных трансформаций в сфере государственного строительства, перехода к новым типам общественно-политического устройства. На сегодняшний день, по нашему мнению, таким «драйвером» повышения актуальности вопросов, связанных с обеспечением суверенитета и переосмыслением его содержательных и функциональных элементов, являются глобальные технологические трансформации, непосредственным образом влияющие на параметры функционирования современных государств и обществ. Подобное влияние связано с переосмыслением понятия «территория» и «граница» в условиях экстерриториальности новых технологий коммуникации, формированием глобального цифрового коммуникационного пространства, размывающего национальные границы, формированием новых наднациональных субъектов и акторов в экономической, политической, общественной, военной сферах жизнедеятельности (например, транснациональные технологические корпорации, глобальные ресурсы социальных медиа и т.д.), повышением роли коммуникативной компоненты в процессах реализации власти, появлением конкуренции в цифровом пространстве за доступ «к умам» масс, возникновением феномена гибридных войн, предусматривающем интенсивное применение технологий цифрового влияния на суверенные национальные пространства.
6 В подобных условиях интенсивных и стремительных изменений традиционного пространства функционирования государства (его политической, экономической, социальной, управленческой, правовой и иных ключевых сфер), связанных с активным внедрением в актуальную практику широкого спектра цифровых технологий, классические государственные и общественные институты начинают испытывать серьезную нагрузку в аспекте необходимости формирования адекватных меняющимся условиям новых моделей, форматов и принципов собственной жизнедеятельности. Очевидно, что государство как сложная система вынуждено адаптироваться к технологическим трансформациям внешней среды, сопровождающимся фиджитальными эффектами и постепенным переходом к глобальной социотехнической реальности, в которой социально-политическое уже нельзя отделить от технико-цифрового, а виртуальное тесно переплетается с реальным.
7 При этом под фиджитал (phygital = physical + digital) эффектами мы понимаем эффекты, связанные с физико-виртуальной интеграцией традиционных физических объектов и аналоговых коммуникаций с виртуальными объектами и цифровыми коммуникационными технологиями, что порождает интегрированное омниканальное восприятие окружающей действительности индивидом и формирует новую «гибридную» реальность, включающую в себя и аналоговые, и цифровые элементы, объединенные между собой в единые системы – сложные физико-виртуальные объекты.
8 В связи с этим, традиционные представления в рамках существующих классических подходов и концепций в области политики, экономики, государственного управления нуждаются в своем критическом пересмотре, уточнении и адаптации к меняющимся параметрам развития человеческой цивилизации.
9 При этом очевидным является то обстоятельство, что цифровые трансформации будут носить долгосрочный и необратимый характер, приводя нас к необходимости внимательного изучения процессов цифровизации современного государства и общества.
10 Отдельного внимания заслуживает такая чувствительная и критичная для полноценного функционирования любого независимого государства сфера как национальный суверенитет. Сегодня наблюдаются существенные изменения в повестке дня, связанной с проблемами обеспечения и защиты суверенитета, определяемые экстерриториальным характером цифровых коммуникаций, что позволяет в условиях существования глобального цифрового коммуникационного пространства преодолевать территориальные составляющие традиционного суверенитета, оказывая значительное влияние извне на параметры функционирования суверенных политических и экономических систем государства. Суверенитет современного технологически развитого государства сегодня определяется не столько наличием устойчивых территориальных границ и наличием самостоятельного независимого общественно-политического и экономического курсов, сколько способностью системного противодействия процессам цифрового проникновения в ключевые сферы жизнедеятельности государства и общества со стороны внешних субъектов геополитического противоборства.
11 Наличие глобальных информационно-коммуникационных сервисов (Google, YouTube, Facebook, Twitter, Instagram и др.), которыми пользуются миллиарды людей по всему миру в наднациональном режиме, не только позволяет активно трансформировать в широких масштабах традиционные представления граждан о собственной стране, ее истории, культуре, традициях, политических элитах, национальных символах, ценностях, смыслах, тем самым воздействуя на суверенные национальные ценностно-смысловые и символические пространства, но и эффективно воздействовать на параметры функционирования политических и экономических институтов власти, общественные структуры, менять дизайн процессов государственного управления в интересах внешних субъектов.
12 Глобальное и постоянное переосмысление истории, информационно-коммуникационное воздействие на население стран-«мишеней» с целью формирования выгодных субъектам такого воздействия представлений о социально-политической действительности, дискуссия о так называемых «цветных» технологических переворотах и стабильности функционирования суверенных политических режимов – лишь небольшая часть примеров того, как при сохранении территориального суверенитета посредством применения цифровых технологий осуществляются критичные изменения в ключевых областях жизнедеятельности государств и обществ, подвергшихся либо подвергающихся цифровой интервенции на текущем этапе технического прогресса.
13 В свою очередь, появление цифровых криптовалют, поддерживаемых идеологами криптоанархизма, также может быть интерпретировано как подрыв возможностей государств по сохранению контроля над собственными национальными экономическими и финансовыми системами, что очевидным образом способно в дальнейшем привести к десуверенизации, неспособности государственными институтами в полной мере регулировать экономические и финансовые отношения в рамках собственной суверенной территории. А формирование в рамках идеологии цифровой децентрализации системы децентрализованных финансов (DeFi) предполагает устранение традиционных государственных регуляторов в сфере финансово-экономической деятельности и создание модели горизонтального финансового взаимодействия акторов по всему миру без участия государства, как такового.
14 Появление все более глобализированных технологических решений, платформ и сервисов (например, разработка системы глобального спутникового Интернета Илоном Маском) лишь усугубляет проблему обеспечения цифрового суверенитета современного государства.
15 Отдельного внимания заслуживает масштабное и интенсивное внедрение технологий искусственного интеллекта, а также технологических решений, основанных на алгоритмах самообучаемых нейронных сетей. Многие специалисты отмечают угрозу потери человеком собственной субъектности в политическом, экономическом, социальном измерениях, возможности замены человека как носителя определенных национальных ценностно-смысловых кодов в процессах цифровизации ключевых сфер жизнедеятельности государства и общества. Каким образом искусственный интеллект или нейросеть будет определять содержание и сущность суверенитета, насколько сохранение суверенитета будет значимым фактором при принятии автоматизированных решений в цифровом пространстве?
16 Эти вопросы на сегодняшний день не имеют явных ответов в экспертной и научной средах. Однако, уже сегодня, по нашему мнению, важным представляется сформулировать возможные вызовы государству и обществу в аспекте сохранения ими собственного суверенитета в условиях формирования современной социотехнической реальности.
17 Общественно-политическое измерение цифрового суверенитета
18 Очевидно, что в основе любых отношений, включая политические, лежат процессы коммуникационного взаимодействия. Если под политикой понимать в общем виде отношения, складывающиеся по поводу завоевания, удержания, распределения и реализации власти, то можно заметить, что все они протекают в коммуникационном пространстве. Неслучайно еще основатель Торонтской школы коммуникативистики Гарольд Иннис считал, что по типу коммуникаций, используемых в конкретном государстве, можно судить и способах распределения власти в нем1.
1. Innis H.A. Empire and Communications. - Toronto: University of Toronto Press, 1972.
19 Однако, Иннис подразумевал возможности суверенного государства и общества применять коммуникационные технологии в отношениях, связанных с вопросами распределения власти. Как мы уже отмечали, современные технологии цифровой коммуникации имеют экстерриториальный характер, а государство, по сути, утратило монопольное право на организацию общественно-политических коммуникаций в собственном национальном информационном пространстве. В политическом дискурсе большинства стран сегодня мы можем наблюдать помимо традиционных институтов политической власти значимое число новых субъектов цифровой коммуникации, как внутренних, так и внешних. Между ними устанавливаются конкурентные отношения за право влияния на общественное сознание, а границы такого влияния размываются.
20 Более того, отдельного внимания заслуживает факт того, что массовые цифровые коммуникации в общественно-политической сфере разворачиваются во многих случаях на наднациональных информационно-коммуникационных площадках. В первую очередь здесь следует выделить глобальные ресурсы социальных медиа (Facebook, Twitter, YouTube). Очевидно, что обладая контролем над данными ресурсами, возможностями модерации дискуссий и управления информационными потоками (например, информационного капсулирования сетевых пользователей2 владельцы и бенефициары подобных глобальных платформ в целом способны управлять информационной повесткой ( в том числе с использованием технологий fake news и deep fake)3] и содержательными характеристиками общественно-политического дискурса. И даже если институт власти, представитель политической элиты, общественный деятель, национальное средство массовой информации проявляют коммуникационную активность, они могут быть легко заблокированы администрацией данного ресурса, свидетелями чего мы были неоднократно.
2. Володенков С. В., Артамонова Ю. Д. Информационные капсулы как структурный компонент современной политической Интернет-коммуникации // Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. — 2020. — Т. 53, № 1. — С. 188–196.

3. Kuehn, Kathleen M.; Salter, Leon A. Assessing Digital Threats to Democracy, and Workable Solutions: A Review of the Recent Literature. International Journal of Communication, [S.l.], v. 14, p. 22, apr. 2020. ISSN 1932-8036. [Electronic resource]. – URL: [accessed: 10/10/2020]; Palmer A. Experts warn digitally-altered 'deepfakes' videos of Donald Trump, Vladimir Putin, and other world leaders could be used to manipulate global politics by 2020. [Electronic resource]. – URL: >>>> [accessed: 10/10/2020
21 Иными словами, управляя информационно-коммуникационными потоками, обладающие контролем над глобальными ресурсами акторы могут достаточно эффективно влиять и на массовые общественно-политические представления, определять значимость того или иного события, искажать картину социально-политической реальности.
22 Государство становится лишь одним из игроков в цифровом коммуникационном пространстве, не обладая традиционными возможностями контроля (за исключением активности, связанной с блокировкой контента4) над информацией.
4. Однако, как демонстрирует актуальная практика, такие попытки государства предотвратить распространение нежелательного цифрового контента зачастую оказываются неэффективными. Пример – попытка блокировки Роскомнадзором платформы Telegram. Помимо этого, на сегодняшний день существует значительное число технологических решений (VPN-сервера, анонимайзеры, proxy-сервера, технологии DNS-over-TLS и DNS-over-HTTPS и т.д.), позволяющих «обойти» ограничения контрольно-надзорных служб.
23 Можем ли мы говорить в таком случае о наличии суверенитета государства в своем национальном сегменте глобального информационного пространства? Ответ представляется очевидным. Неслучайно на сегодняшний день значительное число государств действует в рамках стратегии обособления своих национальных информационных пространств, обеспечивая его суверенитет не только на законодательном уровне, но и посредством создания собственных национальных цифровых платформ, в рамках которых и осуществляется общественно-политическая коммуникация без внешнего воздействия.
24 Еще одной специфической особенностью цифрового пространства общественно-политических коммуникаций, связанной с экстерриториальным характером цифровых технологий, является проблема формирования и использования ресурсов Big Data. В силу глобальности и экстерриториальности ведущих цифровых коммуникационных платформ до недавнего времени они являлись, по сути, монопольными субъектами сбора и хранения массивов больших данных, формируемых на основе цифровых пользовательских следов. На сегодняшний день Google, Facebook, Twitter, YouTube и значительное число им подобных цифровых площадок обладают ресурсами Big Data, собранными по всему миру.
25 Очевидно, что такие ресурсы могут быть успешно использованы для анализа и прогноза общественно-политической динамики в государствах-противниках, выявления психологических особенностей населения стран-мишеней, определения специфики предпочтений, взглядов, потребностей граждан.5 На основе такого анализа могут быть выработаны эффективные инструменты для последующего информационно-коммуникационного влияния с целью изменения социально-политической картины мира, изменения параметров массового сознания, трансформации национальных ценностно-смысловых и символических пространств.6] На сегодняшний день существует значительное число проектов, включая проекты с использованием технологий искусственного интеллекта, которые используют Big Data в качестве ресурса для формирования долгосрочных программ влияния на население государств-противников и подрыва стабильности национальных политических режимов в наиболее уязвимых проблемных точках7. Может ли в подобных условиях государство претендовать на цифровой суверенитет?
5. Kosinski M., Matz S. C., Gosling S.D., Popov V., Stillwell D. Facebook as a research tool for the social sciences: opportunities, challenges, ethical considerations, and practical guideline // American Psychologist. 2015. Vol. 70, № 6. P. 543-556. DOI: 10.1037/a0039210 Kosinski M., Stillwella D., Graepel Th. “Private traits and attributes are predictable from digital records of human behavior”, Proceedings of the National Academy of Sciences of the United States of America, vol. 110, no. 15, p. 5802-5805, April 2013.

6. Watson P.J., Jones A. Google-Berg: Global Elite Transforms Itself for Technocratic Revolution [Electronic resource]. – URL: >>>> [accessed: 10/10/2020

7. Howell A. Madness in international relations: psychology, security, and the global governance of mental health. London: Routledge, 2011.
26 Осознав эту проблему, в последние годы многие государства начали активно собирать Big Data собственного населения, а также обеспечивать их хранение на национальных серверах. Однако это не отменяет в полной мере сохранения возможностей сбора информации о цифровой активности граждан по всему миру со стороны техногигантов, серверная инфраструктура которых расположена за пределами национальных сегментов информационного пространства. Кроме того, становится актуальной проблема защиты собственных национальных ресурсов Big Data в аспекте блокировки внешнего доступа к ним. Таким образом, вопросы сбора, хранения и использования национальных Big Data перетекают из политической сферы в сферу национальной безопасности. А возможности сбора и хранения больших данных, а также способности их применения в государственных интересах становятся неотъемлемыми условиями обеспечения цифрового суверенитета современного государства.
27 Все вышесказанное будет справедливо и для такого направления современного технологического развития, как формирование облачных сервисов и хранилищ данных. Google Disk, DropBox, iCloud являются лишь небольшой частью примеров глобальных облачных хранилищ, которые используются миллиардами пользователей по всему миру. В любой момент (например, в случае введения санкций) хранящиеся в них данные могут оказаться недоступными для их владельцев, среди которых мы можем выделить не только обычных граждан, но и общественные организации, образовательные учреждения, коммерческие компании и т.д.. При этом данные облачные сервисы практически не регулируются многими странами на законодательном уровне, что обеспечивает возможности их глобального функционирования в экстерриториальном режиме и добровольного сбора цифровой информации по всему миру.
28 Рассматривая цифровой суверенитет государств в общественно-политическом измерении, отдельное внимание следует также уделить активному внедрению в общественно-политическую практику технологий искусственного интеллекта и алгоритмов самообучаемых нейросетей. Имея экстерриториальную природу в аспекте возможностей трансляции общественно-политического контента реальным пользователям цифрового пространства, подобные технологические решения позволяют в автоматическом режиме массово симулировать общественное мнение и выступать в качестве цифровых симулякров, поддерживая высокий уровень доверия человека к своему цифровому собеседнику в глобальных масштабах.
29 При этом цифровая коммуникация осуществляется во многих случаях на основе психологического профилирования адресатов сообщений, с учетом их ментальных, когнитивных, поведенческих особенностей. В результате алгоритмы искусственного интеллекта и самообучаемых нейросетей находят все большее применение в формировании актуального общественно-политического дискурса, активно используются в процессах цифровой манипуляции и пропаганды8, «взламывая» традиционные общественно-политические процессы внутри суверенных государств9.
8. Gourley S. Get Ready for the Robot Propaganda Machine. [Electronic resource]. – URL: >>>> (accessed: 08/08/2020)

9. Horowitz M.C., et al., Artificial intelligence and international security. Washington: Center for a New American Security (CNAS), 2018.
30 Например, в рамках проектов цифровой дипломатии, реализуемых ведущими технологическими державами, предусмотрено включение алгоритмов искусственного интеллекта в процессы пользовательских дискуссий с целью влияния на смыслы и представления граждан, а также ведение так называемых «войн идей» в пространстве социальных медиа. Автоматизация процессов цифровой коммуникации создает и соответствующие массовые цифровые ритуалы,10 которые напрямую определяют, как будет коммуницировать пользователь, с кем, в каких форматах.
10. Федорченко С.Н. Феномен искусственного интеллекта: гражданин между цифровым аватаром и политическим интерфейсом // Журнал политических исследований, 2020, Т. 4, №. 2, С. 34-57.
31 Иными словами, сегодня активно формируются устойчивые практики и неформальные правила массовой цифровой коммуникации в общественно-политической сфере. Но кто задает эти правила, кто определяет содержание и форматы практик? Являются ли они универсальными или имеют свое национальное своеобразие? Во многом ответ на данный вопрос зависит от того, насколько осознанно государство осуществляет собственную цифровизацию, не ограничиваясь исключительно импортом высоких технологий и модой на цифровизацию, как показателем своей современности и продвинутости. По нашему мнению, цифровой суверенитет государства на данном этапе технологического развития определяется способностью и возможностью содержательного и осмысленного применения высоких цифровых технологий в собственных национальных интересах.
32 Кроме того, возникает и ряд других вопросов в области применения технологий искусственного интеллекта: способен ли программный алгоритм поддерживать национальные ценности, традиции и смыслы, учитывать их в рамках своей коммуникационной активности? В случае применения самообучаемых нейросетей в глобальном цифровом пространстве общественно-политических коммуникаций чьи интересы будут представлять программные алгоритмы, если даже сам процесс их самообучения и результаты обучения в целом не ясны даже самим разработчикам? В качестве яркого примера можно привести проект нейросетевого комплекса с эмоциональным интеллектом Tay, реализованный корпорацией Microsoft на платформе Twitter. В результате своего самообучения Tay в итоге стала приверженцем идей Гитлера и заняла крайне радикальную политическую позицию. Аналогичный эксперимент китайских специалистов (проекты Xiao Bing и BabyQ) привел к тому, что разработанные ими самообучаемые нейросетевые комплексы стал выражать антигосударственную позицию в пространстве социальных медиа.11
11. Xu Y. Programmatic Dreams: Technographic Inquiry into Censorship of Chinese Chatbots. Social Media + Society. 2018, Vol. 4. No. 4. URL: >>>> [accessed: 10/10/2020]. >>>>
33 Влияние процессов цифровизации на трансформацию институтов власти и общества
34 Очевидно, что при определенных обстоятельствах цифровые политики, цифровые партии, программные комплексы, функционирование которых основано на применении технологий искусственного интеллекта и самообучаемых нейросетевых алгоритмов, могут самым непосредственным образом влиять на содержание общественно-политических дискуссий и повестку дня в национальных сегментах цифрового пространства коммуникаций, стимулируя процессы радикализации общественно-политического дискурса и создавая давление на институты государственной власти, а также подрывая доверие к суверенным политическим системам. Если учесть экстерриториальный характер подобных технологических продуктов, то мы можем определить их деструктивный потенциал в аспекте влияния на национальные политические режимы как весьма высокий. Данное обстоятельство порождает серьезные вызовы государственному суверенитету в сфере разработки и внедрения в общественно-политическую практику технологических решений, основанных на алгоритмах искусственного интеллекта, машинного обучения и нейросетей.
35 Такое положение дел в области технологических трансформаций и современных процессов цифровизации может порождать в общественно-политической сфере принципиально новые эффекты и существенным образом влиять на трансформацию традиционного общественного устройства. С одной стороны, многие специалисты выражают опасения относительно возможности формирования не оптимистично предсказанных ранее режимов мониторинговой демократии и демократии совместного действия, а глобальных политических режимов цифрового тоталитаризма под управлением наднациональной информационной элиты (так называемая datacratia) и цифровых Паноптикумов, которые при определенных условиях могут иметь наднациональный характер.
36 С другой стороны, сегодня учеными активно разрабатывается концепт капитализма платформ,12 подразумевающий осуществление контроля над пользователями цифровых ресурсов и управление их поведением со стороны технологических корпораций. Таким образом, возникают сценарии, в рамках которых государственный суверенитет становится уязвимым уже не только для государств-противников, но и для глобальных транснациональных техногигантов, способных осуществлять, по сути, управление национальными сегментами цифрового информационного пространства в собственных интересах либо в интересах своих бенефициаров.
12. Ловинк Г. Критическая теория Интернета. М.: Ад Маргинем Пресс, Музей современного искусства «Гараж», 2019; Срничек Н. Капитализм платформ. М.: Издательский дом Высшей школы экономики, 2019.
37 Более того, объединение государства и технологических компаний позволяет предположить возможность формирования наднациональных государственно-технологических режимов, в рамках которых государство определяет политику, а технологические корпорации осуществляют реализацию политических целей, осуществляют цифровой контроль и управление массовыми пользователями в глобальном цифровом пространстве. В подобных условиях суверенитет стран-мишеней, не обладающих высоким уровнем собственного технологического развития в цифровой сфере и не имеющих поддержки крупных корпораций, может подвергаться дополнительной нагрузке.
38 Еще одним важным фактором, определяющим особенности деятельности государств в области защиты своего цифрового суверенитета, является возможное формирование новой классовой структуры цифрового общества. Специалисты сегодня говорят о вероятности появления цифровых data-классов на основе различий в доступе к цифровой информации, а также дифференциации представителей классов по уровню навыков и компетенций в сфере использования и контроля цифровых ресурсов.13 При этом, если в классических теориях классового общества классовая структура являлась национальной, то классовая структура цифрового общества может оказаться глобальной.
13. Manovich L. The Science of Culture? Social Computing, Digital Humanities and Cultural Analytics [Electronic resource] // Manovich: site: Electronic data. 2015. [Electronic resource]. – URL: >>>> [accessed: 10/10/2020].
39 Исходя из результатов анализа актуальной практики цифровизации мы можем выделить массовый дата-класс, представителями которого являются рядовые пользователи, генерирующие цифровые данные и потребляющие готовые цифровые решения. Кроме того, в качестве отдельного дата-класса следует возможно выделить тех, кто обладает навыками и компетенциями сбора и хранения цифровых массивов данных (по сути, собственники цифровых ресурсов данных). Следующий дата-класс формируется из людей, обладающих навыками и компетенциями обработки и анализа цифровых массивов данных, тех, кто производит реальный интеллектуальный продукт, создавая прибавочную стоимость цифровым данным. Наконец, элитарный дата-класс характеризуется возможностями и способностями контроля и управления всеми остальными дата-классами в своих собственных интересах. По сути, данный дата-класс формируется представителями информационной элиты.
40 Очевидно, что подобная классовая структура цифрового общества может иметь вненациональный характер, а конкретная конфигурация классов, формируемых населением существующих стран, будет определяться технологической политикой государств, их способностями и возможностями обеспечить формирование необходимых цифровых навыков и компетенций среди собственных граждан.
41 При реализации подобного сценария структурных трансформаций современного общества государственный суверенитет отдельных стран также может оказаться под серьезной угрозой.
42 Очевидно, что рассмотренные нами аспекты общественно-политического измерения цифрового суверенитета современного государства не являются исчерпывающими. Однако, по нашему мнению, именно они являются определяющими при формировании основных угроз, вызовов и рисков в сфере государственного суверенитета.
43 В условиях интенсивных цифровых трансформаций современные государства неизбежно вынуждены включаться в процессы цифровизации в качестве активных участников, способных задавать правила игры в собственных суверенных пространствах, сохранять возможности регулирования национальной цифровой среды и управлять цифровыми процессами в ключевых сферах своего функционирования.
44 Исходя из закона необходимого разнообразия У.Р. Эшби для сохранения суверенитета в цифровой сфере государству необходимо формировать соответствующее разнообразие технологий, платформ, сервисов с одной стороны, и соответствующих цифровых компетенций, навыков, способностей с другой стороны.
45 Не вызывает сомнений, что формирование подобного цифрового разнообразия является в первую очередь политической задачей государства, претендующего на независимость и собственный суверенитет в условиях технологической эволюции человеческой цивилизации.
46 Разнообразие является в первую очередь системной характеристикой, необходимой для эффективной адаптации государственной системы в существенным изменениям внешней среды. Следуя данной логике, мы можем рассматривать суверенитет как эмерджентное свойство современного государства как сложной системы. При этом цифровая эмерджентность в данном случае, по нашему мнению, определяется на системном уровне в результате сочетания технологических возможностей государства (цифровые технологии и цифровая инфраструктура) и цифровых компетенций, способностей и навыков его граждан, организаций, институтов в сфере использования цифровых ресурсов. Именно данное сочетание формирует, на наш взгляд, национальное своеобразие современных государств в цифровой сфере, позволяет использовать в собственных национальных интересах цифровые технологии и данные в качестве одного из ключевых общественно-политических ресурсов, а также эффективно обеспечивать цифровой суверенитет в долгосрочной перспективе.
47 Социально-экономическое измерение цифрового суверенитета
48 Нельзя не отметить, что активное развитие информационно-телекоммуникационных технологий затронуло в значительной мере и социально-экономическую сферу. Вследствие появления и развития в том числе и «сквозных» технологий – искусственного интеллекта, роботизации, технологий беспроводной связи и других, происходят повсеместные трансформации в бизнес-сфере и социальной сфере. Как пример часть экономики переходит в глобальное гибридное организованное пространство14 – экосистему, на базе которой происходит интеграция биолого-физической сферы, представленной людьми и компаниями, материальной – в виде роботов, технологий, устройств, и виртуальной – интернет-пространства, сообществами и т.д., что позволило государствам перейти к глобальным платформенным решениям и экономике совместного пользования.
14. Осипов Ю.М., Юдина Т.Н., Гелисханов И.З. Информационно-цифровая экономика: концепт, основные параметры и механизмы реализации // Вестник Московского университета. Серия 6. Экономика. — 2019. — №3. — С. 41–60.
49 Рассматривая технологический аспект цифрового суверенитета, стоит отметить его сильные стороны в виде созданных «российских поисковых систем, социальных сетей, национального сегмента сети Интернет и навигационной системы»,15 что позволяет частично решить проблему со стороны подрыва стабильности национального политического режима со стороны информационной сферы.
15. Бухарин В.В. Компоненты цифрового суверенитета Российской Федерации как техническая основа информационной безопасности // Вестник МГИМО. — 2016. — №6 (51). — С. 76–91.
50 Сильнее всего описываемые тенденции оказывают влияние на сферу услуг, часть которой ушла в дистанционный формат. При этом онлайн-формат активно развивается не только в коммерческом секторе, для которого перевод части деятельности в режим онлайн-формата позволяет одновременно снижать издержки деятельности за счет сокращения мест предоставления услуг в оффлайн-формате и увеличивать объемы реализации, дополняя традиционные формы предоставления услуг дистанционными, но и государственный сектор. Электронное правительство, которое предусматривает не только развитие электронного документооборота, но и взаимодействие органов государственного управления с гражданами посредством информационно-телекоммуникационных технологий, также преобразует сферу государственных услуг в цифровой формат с целью повышения качества услуг и снижения их стоимости.
51 Можно констатировать, что именно в сфере услуг происходит отход от чисто реактивного использования контрольно-надзорных и регуляторных процедур государством к созданию и совершенствованию цифрового пространства, которое позволяет обеспечить цифровое разнообразие в технологическом аспекте, необходимое для цифрового суверенитета.
52 Рассматривая цифровизацию со стороны населения, стоит отметить положительную тенденцию в потреблении цифровых услуг гражданами России. Так, опросы, проводимые Росстатом, показывают увеличение доли граждан, обращающихся к органам государственной власти и местного самоуправления с 56% в 2016 г. до 74% в 2019 г. При этом наибольшая динамика наблюдалась в Центральном федеральном округе с 55% до 82%. Стоит отметить, что в Южном, Приволжском и Уральском федеральных округах население более активном по сравнению со страновыми значения за рассматриваемый период. Более того, несмотря на отставание от развитых стран по использованию интернета для заказа товаров и услуг, стоит отметить значительную динамику в докризисный период (до 2020 г.), показывающий, что треть населения России (в 2019 году) использовала интернет для размещения заказов. Кроме этого, произошел рост в сельской местности с 13% в 2016 г. до 22% в 2019 г. (рис.1) 16.
16. Росстат [Электронный ресурс]. URL: >>>> (дата обращения: 13.12.2020)
53 Тем не менее остается нерешенным вопрос с точки зрения цифровых компетенций и навыков его граждан, организаций, институтов в сфере использования цифровых ресурсов, которые лежат в основе обеспечения цифрового суверенитета.
54 Во-первых, ряд исследователей констатируют несовпадение темпов цифровых трансформаций и получением населением новых компетенций: традиционная образовательная модель устарела, а новая, удовлетворяющая современные потребности в цифровых компетенциях, еще не построена.17 То есть происходит дисбаланс спроса и предложения востребованных навыков на рынке труда, что влечет за собой увеличении доли безработицы.18
17. Кудина М.В., Сухарева М.А. Современное состояние непрерывного образования в экономике знаний // Государственное управление. Электронный вестник. — 2018. — №71. — С. 285–306.

18. Земцов С., Баринова В., Семёнова Р. Риски цифровизации и адаптация региональных рынков труда в России // Форсайт. — 2019. — №S2. — С. 84–96.
55 Во-вторых, исходя из результатов анализа зависимости между состоянием отдельных процессов трансформации промышленности и уровнем технологической готовности региона к цифровизации, а также приведенных выше результатов опроса Росстата, можно говорить о переносе неравенства российских регионов в цифровую сферу, начиная от возможности пользоваться сетью Интернет до возможности получить необходимые цифровые компетенции. 19
19. Лапидус Л.В., Леонтьева Л.С., Гостилович А.О. Минимальная цифровая корзина российских регионов для трансформации промышленности // Государственное управление. Электронный вестник. — 2019. — №77. — С.212–228.
56 В-третьих, в последнее время стремление населения в принятии активного участия в цифровом пространстве начинает снижаться в связи с их опасениями по поводу безопасности персональных данных. Стоит отметить, что эти опасения небезосновательны, так как индекс безопасности информационной деятельности населения в 2019 году существенно снизился,20 а телефонные атаки мошенников во время пандемии только подтверждают этот тезис.
20. Литвинцева Г. П., Шмаков А. В., Стукаленко Е. А., Петров С. П. Оценка цифровой составляющей качества жизни населения в регионах Российской Федерации // Пространство экономики. — 2019. — №3. — C. 107–127.
57 Таким образом, одним из ключевых вопросов цифрового суверенитета, пронизывающих как сферу государства и бизнеса, так и взаимоотношения с населением, становится проблема правового регулирования и обеспечения безопасности больших данных и частной информации. В цифровую эпоху данные, а особенно большие данные, представляют собой ценный актив, анализ которого позволяет создавать или модернизировать бизнес-модели и новые продукты, выявлять существующие взаимосвязи, что приводит не только к этическим аспектам их использования, но и в поле защиты возникающей интеллектуальной собственности. Вопрос развития собственных конкурентоспособных информационных технологий становится все более актуальным.
58 Более того, государственное управление все больше задействует в процессах принятия решений анализ массивов неструктурированных и частично структурированных данных.21 Однако стоит заметить, что на данном этапе существует несформированность правовой базы по вопросам использования современных цифровых технологий, построение которой легло бы в цифровой суверенитет.22
21. Государство как платформа: Люди и технологии / под ред. М.С. Шклярук. М: РАНХиГС, 2019. 111 с.

22. Оганесян Т.К., Стырин Е.М., Абдрахманова Г.И., Розмирович С.Д., Меркулова Д.Ю., Бикбулатова Ю.С. Цифровая экономика: глобальные тренды и практика российского бизнеса. Национальный исследовательский университет "Высшая школа экономики". 2017. 121 с.
59 Далее в условиях цифровой революции, по мнению академика С.Ю. Глазьева, в экономической сфере в качестве угроз национального суверенитета идет усиление существующих проблем: кибертерроризм и кибершпионаж, уход от налогообложения и иные противозаконные действия, связанные с получением и сокрытием дохода, реализацию незаконной предпринимательской деятельности в сфере Интернет.23
23. Глазьев С. Ю. Информационно-цифровая революция // Датчики и системы. — 2018. — № 1 (221). — С. 4–17.
60 Решение поставленных проблем создаст необходимую базу для цифровой эмерджентности путем конвергенции технологической базы и цифровых компетенций в цифровой суверенитет. Отдельно стоит отметить, что развитие и укрепление цифрового суверенитета позволит преодолеть проблему государственного управления, завязанной на существующей привязке к географическим принципам, распространив его на цифровое пространство на основе экстерриториального принципа.
61 Заключение
62 По результатам исследования мы можем сделать вывод о том, что государственный цифровой суверенитет является новым вызовом для современных технологически развитых держав. Государство как сложная система вынуждено адаптироваться к кардинально меняющимся в технологическом аспекте условиям внешней среды, реагировать на новые угрозы и риски в цифровой сфере для сохранения возможностей эффективного управления ключевыми сферами своей жизнедеятельности, к которым мы относим, в первую очередь, общественно-политическую и социально-экономическую сферы, а также сферу государственного управления. Очевидно, что утрата суверенитета хотя бы в одной из указанных сфер является критичной для всей системы государственного управления в целом.
63 При этом под цифровым суверенитетом мы понимаем эмерджентное свойство государства как сложной системы, которое возникает в результате адекватного и релевантного параметрам технологического развития человеческой цивилизации соединения цифровой технологической инфраструктуры государства с цифровыми компетенциями и навыками общественных, политических, экономических и управленческих институтов и самих граждан. Именно в результате появления такого эмерджентного свойства как цифровой суверенитет цифровые технологии и данные превращаются в национальные ресурсы, которые могут быть самостоятельно использованы государством и обществом в своих стратегических интересах.
64 Реактивное использование исключительно контрольно-надзорных, регуляторных и ограничительных процедур в цифровой среде является, по нашему мнению, недостаточным для поддержания цифрового суверенитета. В свою очередь, проактивное обеспечение собственного цифрового разнообразия в технологическом и компетентностном аспектах является критичным фактором, влияющим на способности и возможности современного государства содержательно и функционально претендовать на статус суверенного.
65 В противном случае любое государство, функционирование которого основано на импортируемых извне цифровых технологиях, решениях, платформах, подходах и концепциях, в условиях отсутствия развитых цифровых компетенций и навыков рискует оказаться лишь цифровым придатком ведущих технологически развитых держав, аналогично существующим на сегодняшний день ресурсным придаткам индустриально развитых держав.
66 Способность занять собственное место в глобальном цифровом пространстве в качестве самостоятельного субъекта является, по нашему мнению, принципиально важным условием успешного и независимого развития современных государств в актуальных условиях цифровых технологических трансформаций.

Библиография

1. Бухарин В.В. Компоненты цифрового суверенитета Российской Федерации как техническая основа информационной безопасности // Вестник МГИМО, 2016. №6 (51). С. 76–91.

2. Володенков С. В., Артамонова Ю. Д. Информационные капсулы как структурный компонент современной политической Интернет-коммуникации // Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология, 2020. Т. 53, № 1. С. 188–196.

3. Глазьев С. Ю. Информационно-цифровая революция // Датчики и системы, 2018. №1 (221). С. 4–17.

4. Государство как платформа: Люди и технологии / под ред. М.С. Шклярук. М: РАНХиГС, 2019. 111 с.

5. Земцов С., Баринова В., Семёнова Р. Риски цифровизации и адаптация региональных рынков труда в России // Форсайт, 2019. №S2. С. 84–96

6. Кудина М.В., Сухарева М.А. Современное состояние непрерывного образования в экономике знаний // Государственное управление. Электронный вестник, 2018. №71. С. 285–306.

7. Лапидус Л.В., Леонтьева Л.С., Гостилович А.О. Минимальная цифровая корзина российских регионов для трансформации промышленности // Государственное управление. Электронный вестник. — 2019. — №77. — С.212–228.

8. Литвинцева Г. П., Шмаков А. В., Стукаленко Е. А., Петров С. П. Оценка цифровой составляющей качества жизни населения в регионах Российской Федерации // Пространство экономики, 2019. №3. C. 107–127.

9. Ловинк Г. Критическая теория Интернета. М.: Ад Маргинем Пресс, Музей современного искусства «Гараж», 2019.

10. Оганесян Т.К., Стырин Е.М., Абдрахманова Г.И., Розмирович С.Д., Меркулова Д.Ю., Бикбулатова Ю.С. Цифровая экономика: глобальные тренды и практика российского бизнеса. Национальный исследовательский университет "Высшая школа экономики". 2017. 121 с.

11. Осипов Ю.М., Юдина Т.Н., Гелисханов И.З. Информационно-цифровая экономика: концепт, основные параметры и механизмы реализации // Вестник Московского университета. Серия 6. Экономика, 2019. №3. — С. 41–60.

12. Срничек Н. Капитализм платформ. М.: Издательский дом Высшей школы экономики, 2019.

13. Федорченко С.Н. Феномен искусственного интеллекта: гражданин между цифровым аватаром и политическим интерфейсом // Журнал политических исследований, 2020, Т. 4, №. 2, С. 34-57.

14. Gourley S. Get Ready for the Robot Propaganda Machine. [Electronic resource] URL: http://www.wired.co.uk/article/robot-propaganda (accessed: 08/08/2020)

15. Horowitz M.C., et al., Artificial intelligence and international security. Washington: Center for a New American Security (CNAS), 2018.

16. Howell A. Madness in international relations: psychology, security, and the global governance of mental health. London: Routledge, 2011.

17. Innis H.A. Empire and Communications. - Toronto: University of Toronto Press, 1972.

18. Kosinski M., Matz S. C., Gosling S.D., Popov V., Stillwell D. Facebook as a research tool for the social sciences: opportunities, challenges, ethical considerations, and practical guideline // American Psychologist. 2015. Vol. 70, № 6. P. 543-556. DOI: 10.1037/a0039210

19. Kosinski M., Stillwella D., Graepel Th. “Private traits and attributes are predictable from digital records of human behavior”, Proceedings of the National Academy of Sciences of the United States of America, vol. 110, no. 15, p. 5802-5805, April 2013.

20. Kuehn, Kathleen M.; Salter, Leon A. Assessing Digital Threats to Democracy, and Workable Solutions: A Review of the Recent Literature. International Journal of Communication, [S.l.], v. 14, p. 22, apr. 2020. ISSN 1932-8036. [Electronic resource] URL: [accessed: 10/10/2020].

21. Manovich L. The Science of Culture? Social Computing, Digital Humanities and Cultural Analytics [Electronic resource] // Manovich: site: Electronic data. 2015. [Electronic resource] URL: http://mano-vich.net/content/04-projects/088-cultural-analytics-social-computing/cultural_analytics_article_final.pdf [accessed: 10/10/2020].

22. Palmer A. Experts warn digitally-altered 'deepfakes' videos of Donald Trump, Vladimir Putin, and other world leaders could be used to manipulate global politics by 2020. [Electronic resource]. – URL: https://www.dailymail.co.uk/sciencetech/article-5492713/Experts-warn-deepfakes-videospoliticians-manipulated.html [accessed: 10/10/2020].

23. Waddel K. The impending war over deepfakes. [Electronic resource] URL: https://www.axios.com/the-impending-war-over-deepfakes-b3427757-2ed7-4fbc-9edb-45e461eb87ba.html [accessed: 10/10/2020].

24. Watson P.J., Jones A. Google-Berg: Global Elite Transforms Itself for Technocratic Revolution [Electronic resource] URL: http://www.infowars.com/google-berg-global-elite-transforms-itself-for-technocratic-revolution/ [accessed: 10/10/2020]

25. Xu Y. Programmatic Dreams: Technographic Inquiry into Censorship of Chinese Chatbots. Social Media + Society. 2018, Vol. 4. No. 4. URL: https://journals.sagepub.com/doi/10.1177/2056305118808780 [accessed: 10/10/2020]. https://doi.org/10.1177/2056305118808780.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести