Везде
Отзвуки христианской философии в поэтическом мироощущении И.Ф. Анненского
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Отзвуки христианской философии в поэтическом мироощущении И.Ф. Анненского
Аннотация
Код статьи
S258770110013990-1-1
DOI
10.18254/S258770110013990-1
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Заяц Михаил Сергеевич 
Должность: аспирант кафедры русской и зарубежной литературы
Аффилиация: Российский университет дружбы народов
Адрес: Москва, Российская Федерация, 117198, ул. Миклухо-Маклая, 6
Выпуск
Том 5 № 1
Аннотация

В статье анализируется влияние христианской философии на творчество И.Ф. Анненского; показана способность поэта к творческому взаимодействию с Божественным Провидением; его сопричастность «подлинной красоте» православного христианства, в котором Анненский видел не только путь спасения, но и духовного обновления и становления, побеждающих тление и смерть. 

Ключевые слова
история философии, русская философия, христианская философия, обожение человека, свобода, сотворчество Бога и человека
Классификатор
Получено
07.12.2020
Дата публикации
12.03.2021
Всего подписок
24
Всего просмотров
1667
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf
Доступ к дополнительным сервисам
Дополнительные сервисы только на эту статью
Преимущества сервисов
100 руб. / 1.0 SU
Дополнительные сервисы на весь выпуск”
Преимущества сервисов
640 руб. / 6.0 SU
1 Поэзия Иннокентия Анненского является знаковой для литературы Серебряного века, привлекает многих исследователей, в связи с чем обращение к его творчеству представляется актуальным и объясняется необходимостью прояснением влияния христианской философии на художника переходного периода. Это, на наш взгляд, принципиально важно для понимания порубежной эпохи, когда формировалось религиозно-философское, мифопоэтическое сознание новой литературы.
2

Цель нашей работы заключается в том, чтобы продемонстрировать и проанализировать влияние идей христианской философии на творчество русского поэта и филолога переходного периода конца ХIХ – начала ХХ в.; выявить религиозно-философские взгляды И. Анненского на человека и природу; показать особенности поэтического и духовного мировоззрения художника. Цель определяет задачи исследования: на материале поэтических текстов и записей Анненского выявить оригинальность поэтического и философского мышления художника переходного периода порубежной эпохи; дать анализ художественных текстов поэта, обозначив духовное влияние отзвуков традиции христианской философии, в частности, идеи бессмертия, свойственные художественному творчеству Анненского, продемонстрировать связь духовно-поэтических исканий поэта с реальностью дольнего и горнего бытия, где происходит приобщение к Прекрасному.
3 В статье предложен новый взгляд на духовно-поэтические искания Анненского в контексте влияния традиций христианского богословия. Впервые осмысливаются его поэтика, как часть классической традиции, берущей свое начало в эпоху христианского эллинизма.
4 Представляется важным взглянуть на творчество Иннокентия Анненского с точки зрения христианской философии, идеи бессмертного воплощенного Слова, которая является великим наследием мировой культуры.
5 Идея бессмертия неразрывно связана с Боговоплощением Иисуса Христа, которое произошло двадцать веков назад. В мир пришел Бог и человек, чтобы спасти грешное человечество, но главное, вернуть ему потерянное в раю бессмертие. Поэтому краеугольным камнем христианского Учения является не только Рождественская радость, но и пасхальное воскресение. Христос вернул вечность. Его последователи показали методику приобщения человека к вечности. Данный философский путь в истории церкви принято называть христианским эллинизмом. Учение Платона и неоплатоников было осмыслено святыми Климентом Александрийским, Афанасием Александрийским, Иоанном Златоустом, философами Тертуллианом и Оригеном. Главный смысл христианства заключен в победе жизни над смертью. «Если Христос умер и не воскрес, то вера моя тщетна» – писал апостол Павел. Поэтому двадцать веков христианский эллинизм утверждает в сознании христианского мира идею бессмертного Богочеловечества. Причем, достижение вечного бытия, согласно учению, Св. Григория Паламы, возможно в рамках земного бытия.
6 Иннокентий Анненский родился в 1855 г., и, таким образом, во многом принадлежит к литературе второй половины ХIХ в. Однако известным поэт станет только в 1904 г., когда выйдет его книга стихотворений «Тихие песни», всероссийская же слава придет посмертно, после выхода в свет в 1910 г. книги с символическим названием «Кипарисовый ларец».
7

Учился будущий поэт в петербургской 2-й гимназии и в частной школе (по причине слабого здоровья). Обучение скорее носило светский характер. И любовь к искусству и театру превалировали над церковной обрядностью. Кроме того, юные годы молодого поэта прошли под значительным влиянием брата Николая, способного экономиста и народника. Народническое движение в 70-е гг. ХIХ в. преобладало в сознании Иннокентия Анненского. Этому способствовала обстановка Петербургского университета, в котором учился художник на историко-филологическом факультете. На приверженность Анненского народнической традиции указывала еще в 1997 г. Г. Петрова в своей диссертации «Лирика И. Ф. Анненского в контексте философских и эстетических идей конца XIX - начала XX века: Проблема творческой личности».
8

Но юный поэт ищет идеал не только в общественной жизни, но историческом христианстве. Образы библейской истории оживают на страницах ранней поэмы «Магдалина», где поэт обнажает свой духовный мир. Его Мария жаждет спасения, но еще грезит о земной любви:

 

О, я рабой твоей безгласной

Готова здесь до смерти быть,

Чтоб видеть образ твой прекрасный

И слово светлое ловить.

 

Однако «Песнь IX» поэмы открывается весьма откровенным монологом признания Магдалины, молящей не проклинать «порывы сердца молодого»:

 

Забудь, забудь о небесах,

В моих объятьях успокойся,

От света тягостного скройся

Хоть раз в чарующих мечтах.

Нет, ты не Бог... ты человек

И сроден ты людским страданьям...1

1. Бурдина Т.Н. Образ Софии в эстетических концепциях Соловьева и Анненского. Соловьёвские исследования. Выпуск 3(35) 2012. С. 92-111
9 Показывая земные страсти своей героини, поэт в образе Христа выстраивает другой полюс жизни. Перед нами представитель, по словам О. Мандельштама, «героической эры». Но главное, что перед нами нравственный идеал Анненского с юных лет – Христос, Совершенный Бог и Совершенный Человек.
10

Анненский входит в русскую литературу в 80-е гг. ХХ в. Это было время господства «философии пессимизма», связанное с реакцией общества на события 1881 г., когда народовольцами был убит Александр II.
11 Философии пессимизма свойственен дух индивидуализма, расширяющий пределы тварного мира. Но этот мир чужд одинокому человеку. Выйти из пределов может только тот, кто способен страдать, кто внутренне готов к перерождению своего духовного мира.
12

Одиночество перед мирозданием было близко человеку переходного периода, к которому принадлежал Анненский. В одиночестве рождалось осмысление Бога и мироздания. Серен Кьеркегор утверждал: «Бог — это молчание. О чём невозможно говорить, о том следует молчать»2. В молчании происходит колоссальная внутренняя работа мысли, рождается дивная музыка поэтических слов (не это ли спасает поэта, когда он отдавал много лет рутинной учительской службе, то в Киеве, то в Петербурге, то в Царском селе, исполняя роль действительного статского советника и директора).

2. Ратмиров С. Исповедь русского путника. Опыт историко-философского и богословского исследования. М. Флинта – 2016. 1186 с.
13

В стихотворении «Смычок и струны» ту же мысль Анненский выражает в лирической форме:

 

Смычок все понял, он затих, 

А в скрипке эхо все держалось… 

И было мукою для них, 

Что людям музыкой казалось.

 

Но в этой кажущейся музыке рождается система ценностей, в которой главным критерием выступает искренность и откровение.

 

В небе ли меркнет звезда,

Пытка ль земная все длится; 

Я не молюсь никогда,

 Я не умею молиться.

 Время погасит звезду, 

Пытку ж и так одолеем… 

Если я в церковь иду, 

Там становлюсь с фарисеем. 

С ним упадаю я нем, 

С ним и воспряну, ликуя… 

Только во мне-то зачем

 Мытарь мятётся, тоскуя?..

 

Последняя строка отсылает нас к евангельскому эпизоду, рассказывающему о мытаре и фарисее. Духовное стояние перед Богом важнее обрядовости фарисеев. Мытарь одинок в своей молитве, и такую связь с Богом приветствует поэт Анненский. Одиночество святых и поэтов перевернуло вселенную. Сознание художника перекликалось с учением древних представителей христианского эллинизма, суть которого заключалось в освобождении человека от греха и смерти. В категории свободы поэт видел творческое начало. Творчество тесно связано со свободой. Об этом пишет Н. Бердяев, для которого свобода и творчество – синонимы. Весь смысл истории, по Бердяеву, - обретение свободы. Две категории бытия неразрывно связанные между собой. В творческом поиске свободы происходило формирование личности. В сотворчестве Бога и человека заключена суть христианской философии, у истоков которой стояли Василий Великий, Григорий Богослов и Исихий Иерусалимский. Творчество не прекращается ни на одну историческую минуту. Если бы Бог замкнулся в Себе, то это было бы нечто эгоцентрическое и немыслимое, противоречащее смыслу христианства, включающего в себя главный принцип мироздания – Любовь. Любовь, как известно, побеждает смерть, т.е. через сотворчество и любовь человек возвращает себе бессмертие. Можно смело утверждать, что творчество Иннокентия Анненского есть призыв к сотворчеству с Богом и Его мирозданием во имя бессмертия. «Творческое познание, ‒ пишет о. Иоанн Экономцев, ‒ всегда богостремительно, оно не может удовлетвориться дурной бесконечностью относительных истин. Ему нужен абсолют. Лестница логосного восхождения ведет к Богу»3.

3. Ратмиров С. Исповедь русского путника. Опыт историко-философского и богословского исследования. М. Флинта – 2016. 1186 с.
14 Творчество – это кеносис, самоистощание, а значит, страдание. Известно, что Анненский считал, что страдание помогает уменьшить зло, царящее в мироздании, и обнажает Красоту.
15 Весь творческий путь Анненского – это поиск «подлинной красоты», через катарсис, близкий мироощущению поэта, к торжеству преображения бессмертным Словом человека и природы. Приобщение к Слову – лежит в основании концепции поэтического взгляда на мир Иннокентия Анненского.
16 Эволюция личностного начала происходит в творческом акте, в желании постичь Непостижимое. Достаточно вспомнить стихотворение «Поэзия»:
17

Над высью пламенной Синая 

Любить туман Её лучей, 

Молиться Ей, Её не зная, 

Тем безнадёжно горячей. 

Но из лазури фимиама, 

От лилий праздного венца, 

Бежать… презрев гордыню храма 

И славословие жреца, 

Чтоб в океане мутных далей, 

В безумном чаянье святынь, 

Искать следов Её сандалий 

Между заносами пустынь.
18 Поэт отправляется в путь, где произойдет обретение Истины, но это обретение мучительное, и в то же время сладостное. «Между заносами пустынь» художник вычерчивает поэтическую красоту, новое формотворчество, предлагая идущим за ним, опираться на нравственную философию христианского эллинизма, где категория Красоты является одухотворенной реальностью. Это тяготение к Красоте для поэта представляется естественным и объективным движением этического и эстетического начала в человеке. От стиха к стиху нарастает душевное напряжение, и это напряжение человека, ищущего на таинственных путях то, что необъяснимо и неощутимо, но так сладостно и мучительно.
19 Действительно, объяснить природу творчества, как и природу поэзии, практически невозможно, но в этой таинственности рождение чудесного. «Ее сандалии» приглашают искателя к созданию мифа о Ней и о самом поэте. Время, когда создавалось это стихотворение, грезило мифологическим преданием, в котором рождалась иллюзия прекрасного и мгновенного. Это прекрасное неуловимо и мгновенно, а потому его хочется подольше подержать в воображаемых ладонях, сбежав от жрецов и храмов, туда, где хоть на мгновение, поэт обретет свободу. Она недосягаема, но в этом ее Красота. Поэт намеренно использует библейскую лексику (фимиама / храма, венца / жреца), чтобы усилить восприятие древним Священным Преданием.
20

Рифма перекрестная. Автор на уровне формы стихосложения говорит о крестном пути поэта. Рифма как фактор ритма важна, так как фиксирует окончание стиха и сигнализирует о паузе; создает упорядоченность благодаря повторениям через интервал.Воспринимающий стихотворную речь человек находится в ожидании рифмы. Если рифма в каком-либо стихе отсутствует, происходит сбой ритма. Рифма – это и ритмический, и композиционный, и смысловой элемент. Являясь звуковым повтором, она сближает по смыслу рифмующиеся слова либо изменяет их первоначальный смысл. 
21 Читатель ощущает себя частью незримого дыхания Поэзии, наполняющего мироздание. Она родилась на Синае, где Бог подарил нам свои письмена, пробудив наше сознание к творчеству, в котором заключена красота нашего бытия.
22 В этом отношении он близок своему современнику Владимиру Соловьеву, оказавшего значительное влияние на культуру Серебряного века, который в своих «Лекциях о Богочеловечестве» важное место отдает творческому началу в человеке, его синергии с Божественной сущностью. Через Красоту Вечной Женственности к обретению Вечного бытия, т.е. бессмертия. Поэзия Анненского не совершает философских и богословских прорывов, но в ней интуитивное движение к Абсолюту и универсальной любви очевидно. Идея универсальной любви вписывалась в контекст литературного и историко-философского процесса порубежной эпохи (Вл. Соловьев, Андрей Белый, М. Волошин, Вяч. Иванов и др.).
23 Надо отметить, что некоторые современники Анненского, например, Вл. Ходасевич и С. Маковский, считали его чуждым религиозного сознания. Однако это опровергает сам поэт в своих критических замечаниях, пропитанных любовью к Св. Евангелию. Вот как пишет он об Евангелие в статье «Бранд-Ибсен»: «Очаровательные поучения Христа, которые так часто прикрывали женскую нежность его всё понимающего сердца»4. А в статье «Власть тьмы» читаем, что «…Евангелие - совершенно особая книга и представление о ней не вяжется ни с каким другим, кроме представления о Христе. Мы не садимся, здорово живёшь, читать Евангелие, но в церкви - это наши лучшие минуты... и всякий раз в бессмертных словах на дорогом для нас за свою чуждость ежедневному языке мы воспринимаем освежающую душу новизну»5.
4. Анненский И.Ф. Книги отражений: литературные памятники. М.: Наука. 1979. 679 с.

5. Анненский И.Ф. Книги отражений: литературные памятники. М.: Наука. 1979. 679 с.
24 Обратим внимание, что художник говорит о церковном прочтении Евангелия, где глубокая историческая традиция вмещает в себя время и пространство современного мира, делая его Единым целым.
25 Анненский ищет единства, в котором Бог и мироздание перекликаются в ближней и обратной перспективе. Ему важен Христос, как Бог, но и человек, способный понять страдания дольнего мира. Христос вне времени и пространства, и в то же время – здесь и сейчас. Это возможно в Церкви, где в богослужении происходит евхаристическая тайна познания Божества. Поэтому ему чужды религиозно-философские собрания, организованные Д. Мережковским в начале ХХ века.
26 «Но ведь они говорят о Боге, о том, о чём можно лишьплакать одному, шептать вдвоём, а они занимаются этим при обилии электрического света; и это ‒ тоже потеря стыда, потеря реальности... искать Бога ‒. Фонтанка - 83. Срывать аплодисменты на Боге... на совести. Искать Бога по пятницам... Какой цинизм!»6.
6. Анненский И.Ф. Книги отражений: литературные памятники. М.: Наука. 1979. 679 с.
27 В этом изречении – жажда истинного Богообщения. В этой жажде обретается путь познания бытия. Муки творчества – вот счастье для поэта. «И сам поэт не посмел бы быть счастливым вопреки голосу совести. Для него счастье - это миг, прикосновение взглядов, которое всегда оборачивается Разлукой, возведённой в порядок мировой катастрофы, сопровождаемой слезами, отчаянием, неверием... Счастье ли это? Следует отметить потрясающую аскетическую сдержанность Анненского по отношению к самому себе в самых различных проявлениях. Аскетика Анненского - плод глубокой философской традиции византийского исихазма, которая в порубежную эпоху «всемирного запоя», является оригинальным взглядом поэта на перекрестках мироздания. «Поэт не стремился издаваться; это тем более удивительно на фоне литературной шумихи вокруг его современников. Будучи христианином, в творчестве Анненский своей приверженности вере не обнаруживает, что даёт повод исследователям считать его атеистом»7.
7. Бурдина Т.Н. Образ Софии в эстетических концепциях Соловьева и Анненского. Соловьёвские исследования. Выпуск 3(35) 2012. С. 92-111
28 Характерно, что большинство поэтов данной эпохи выпячивают свое эго. Анненский же, издавая в 1904 году книгу «Тихие песни», прячется за псевдонимом Ник-то. В этом видится следование традициям христианского эллинизма, для которого аскетика – неотъемлемая часть творческого процесса. Не имя главное, но действие, совершаемое в непрерывном творческом процессе.
29

Творчество Анненского пронизано правдой жизни. Поэтому, показывая действительность на театральной сцене, он в то же время лишь использует сцену. Его театр не ради театра, но ради жизни. В этом отношении интересно суждение Осипа Мандельштама по поводу пьесы «Фамира-Кифаред»: «Она (пьеса. — М.З..) написана поэтом, питавшим глубокое отвращение к театральной феерии, и не как советы исполнителям, а как само исполнение следует понимать чудесные ремарки, в выразительности, не уступающие тексту. Пляски и хоры... воспринимаются как уже воплощенные, и музыкальная иллюстрация ничего не прибавит к славе «Фамиры-кифарэда». Для чего, в самом деле, тимпан и флейту, претворенные в слово, возвращать в первобытное состояние звука?»8.

8. Мандельштам О. Слово и культура. М., Газета День. 1913, (8 окт. Приложение: Литература. Искусство. Наука. Вып. I). С.495
30 Правда жизни заключена в катарсическом действии. Но Анненскому этого мало, ему необходимо совершение деяния, в котором происходит обретение тайны бытия, того состояния, которое приближает человека к премудрости Божьей. Это уже ступень Софиологии, составной части христианской философии, берущей свое начало в Святоотеческом предании и творчески развиваемой современниками поэта (Вл. Соловьев, С. Булгаков, братья Трубецкие и др.).
31 Известно, что Анненский был знаком с софиологическим учением Вл. Соловьева, результатом чего становится создание возвышенного поэтически-мифологического образа Вечного Женственного начала в лирике поэта. Это сближало поэта с эстетикой символизма, в основании которого находилась философия Вл. Соловьева. Например, у сборника «Кипарисовый ларец» типичное для поэтов Серебряного века название. В русской традиции кипарис понимался как дерево скорби, а согласно античной мифологии в этом древе была заключена душа юноши Кипариса, любимца Аполлона.
32 Каждый трилистник имеет название, которое является ключом к содержанию стихов цикла («Трилистник обречённости», трилистник лунный, призрачный, трилистник толпы, одиночества и т. д.). Заглавие является важнейшим элементом поэтики Анненского: оно, как правило, многозначно и имеет ассоциативный смысл, что, безусловно, сближало его с эстетикой символизма.
33 Однако близкие символизму художественные позиции не мешали поэту следовать традиции русского реализма. Анненский убежден, что в основе искусства лежит «только действительно жизнеспособное, только строгое и подлинное искание красоты, чуждое того бессильного брожения и распада, которое наблюдается слишком часто в искусстве и литературе нашего времени»9.
9. Анненский И.Ф. Книги отражений: литературные памятники. М.: Наука. 1979. 679 с.
34 Лирика поэта заключена в слове, связующим человека и мироздание, которое является краеугольным камнем Святоотеческого предания и русской литературной традиции. Слово побеждает и воскресает. Словом, Христос исцелял прокаженных, но главное: пробуждал к жизни мертвое. Победа жизни над смертью – основа христианского Учения. Т.е. христианство отрицательно относится к смерти, что близко Анненскому:
35

Под гулы меди гробовой  

Творился перенос, 

И жутко задран, восковой  

Глядел из гроба нос.  

Дыханья, что ли, он хотел -  

Туда, в пустую грудь?  

Последний снег был темно-бел,  

И тяжек рыхлый путь.  

И только изморозь мутна  

На тление лилась,  

Да тупо черная весна  

Глядела в студень глаз -  

С облезлых крыш, из бурых ям,  

С позеленелых лип... 

А там - по мертвенным полям  

С разбухших крыльев птиц...  

О люди! Тяжек жизни след  

По рытвинам путей,  

Но ничего печальней нет,  

Как встреча двух смертей...

 

(«Черная весна»)
36 Смерть страшна, но поэт исповедуется. Жанр исповеди отсылает нас к «Исповеди» Бл. Августина, писателя и святого V века. Слово исповеди становится бесценным, потому что оно нетленно, причащая автора к бессмертию. Кроме того, в жанре исповеди проявляется неповторимое личностное начало, на котором лежит печать философской оригинальности И.Ф. Анненского. Он проклинает разложение, и поет осанну созиданию, выраженную в его творчестве. Смерть есть временное явление, которое может преодолеть Слово. В библейской традиции Слово – Сын Божий, пришедший в этот мир попрать смертью смерть, и обрести вечную жизнь. Через формотворчество – к непостижимости поэтического слова, которое способно искупить и преобразить человека и природу.
37 Стремление преобразить человека и природу с помощью Слова, победить смерть и обрести бессмертие – вот суть религиозно-философских устремлений поэта. Кстати, духовное движение Анненского было созвучно многим его современникам (А. Блок, М. Волошин, К. Бальмонт, В. Хлебников и многие представители русского модерна).
38 М. Волошин писал: «Он был филолог, потому что любил произрастания человеческого слова: нового настолько же, как старого. Он наслаждался построением фразы современного поэта, как старым вином классиков; он взвешивал ее, пробовал на вкус, прислушивался к перезвону звуков и к интонациям ударений, точно это был тысячелетний текст, тайну которого надо было разгадать. Он любил идею, потому что она говорит о человеке. Но в механизме фразы таились для него еще более внятные откровения об ее авторе. Ничто не могло укрыться в этой области от его изощренного уха, от его ясно видящей наблюдательности»10.
10. Волошин М.А. Лики творчества / Изд. подгот. В.А. Мануйлов, В.П. Купченко, А.В. Лавров. Вступ. ст. С. Наровчатов. Л.: Наука, 1988. 848 с.
39

Таким образом, поэзия Анненского несет в себе печать христианской философии, в которой он интуитивно угадывал предпосылки к возрождению человека и природы, становление мироздания на божественных началах, где воплощенное слово играет ключевую роль, являясь носителем свободы и творческого начала в человеке, и это слово божественно по сути, а значит, бессмертно. И это бессмертие представляет собой «прекрасную ясность» (выражение О. Мандельштама) бытия. В «прекрасной ясности» раскрылся оригинальный философский и поэтический взгляд Анненского неразрывно связанного с глубокой философской традицией христианского эллинизма. Поэзия Анненского – личный ответ Вечности, поэзия историко-философского времени и пространства.

Библиография

1. Анненский И.Ф. Книги отражений: литературные памятники. М.: Наука. 1979. 679 с.

2. Бурдина Т.Н. Образ Софии в эстетических концепциях Соловьева и Анненского. Соловьёвские исследования. Выпуск 3(35) 2012. С. 92-111

3. Волошин М.А. Лики творчества / Изд. подгот. В.А. Мануйлов, В.П. Купченко, А.В. Лавров. Вступ. ст. С. Наровчатов. Л.: Наука, 1988. 848 с.

4. Мандельштам О. Слово и культура. М., Газета День. 1913, (8 окт. Приложение: Литература. Искусство. Наука. Вып. I). С.495

5. Ратмиров С. Исповедь русского путника. Опыт историко-философского и богословского исследования. М. ФЛИНТА, 2016. 1186 с.

6. Радь Э. А. История «блудного сына» в русской литературе: модификации архетипического сюжета в движении эпох: монография / Э. А. Радь. М.: ФЛИНТА: Наука, 2014. 278 с

7. Розанов В.В. Мысли о литературе / В.В. Розанов / Вступ. ст., сост., коммент. А. Николюхина, - М.: Современник, 1989. - 607 с.

8. Руднева В.П. Словарь культуры ХХ века. Ключевые понятия и тексты. М.: Аграф, 1999. - 384 с.

9. Словарь античности Пер. с нем. / Сост. Й. Ирмшер. М.: «Прогресс», 1989. - 704 с.

10. Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М.: Эллис Лак, 1995. - 719 с.

11. Соловьёв В.С. Три разговора / В.С. Соловьёв. М.: Захаров, 2000. - 192 с.

12. Соловьёв В.С. Философия искусства и литературная критика // Сост. И вступ. ст. Р. Г альцевой и И. Роднянской, коммент. А.А. Носовой. М.: «Искусство», 1991. - 701 с.

13. Соловьёв В.С. Чтения о богочеловечестве. Философская публицистика: Сочинения в 2-х т. / Сост., подгот. текста и примеч. Н.В. Котрелева и Е.Б. Рашковского. М.: Изд. «Правда», 1989. - Т.2. - 736 с.

14. Трубецкой Е.Н. Избранное. / Е.Н. Трубецкой. М. Канон. Реабилитация.1997. - 480 с.

15. Флоровский Г. Пути русского богословия / Прот. Г. Флоровский. Вильнюс, 1991. - 601 с.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести