Прежде чем приступить к рассмотрению этой темы, полезно посмотреть на карту России, территория которой близка по площади Канады, США и Мексики вместе взятых, и задуматься над фундаментальным вопросом: как стало возможным такое геополитическое чудо? Ответ на этот вопрос может стать методологическим ориентиром и при размышлениях над другим ключевым вопросом: что эта данность означает для будущего России, для всего мира? Вопросы эти – глобальные, поэтому они требуют глобального мышления. Мыслить, таким образом, особенно важно на современном этапе, когда структура мира меняется в муках и потрясениях, рождая нечто новое, неведомое, пугая возможными катастрофическими последствиями. В этот период, как отмечает академик В.Степин, происходит смена базисных ценностей, которые работают «наподобие ДНК общественного организма»¹. Только масштабность видения помогает осознать, что происходящие изменения не могут быть поняты вне допущения, что они есть часть масштабного целого.

В ситуации стремительно развивающихся международных событий, прямых и жестких вызовов Российскому государству все очевиднее проявляется настоятельная необходимость ответить на указанные вопросы после тридцати лет почти бессознательного состояния, в течение которых организм России был подключен к нефтегазовому «питательному раствору». Непонимание природы и назначения своего государства, проистекавшее из непонимания его цивилизационной сущности, проявившееся, в том числе, в недавнем стремлении построить национальное государство, вело к концептуальной неопределенности статуса Российского государства и соответственно к растущей его стратегической неопределенности. Известный историк А.Фурсов назвал это состояние неосознанностью происходящего.

Сегодня положение начинает постепенно меняться. Реальность сегодняшнего дня заставляет яснее осознать стратегическую несостоятельность постсоветского периода существования (1990 – нач. 2000 гг.) Российского государства, что уже теоретически обосновано в работах философов, экономистов, историков и др. Это осмысление дает возможность увидеть реальность в ее полноте и объективности с тем, чтобы затем наметить более адекватные пути решения многих возникающих проблем. Но это не только технологический вопрос, как иногда представляется некоторым, а прежде всего, метафизический – раскрывающий смыслы, цели и ценности Российского государства как порождения российской цивилизации. Сложившаяся ситуация, по словам академика В. Степина, ставит перед философией задачу перестать быть только теоретической абстрактной работой, но также стать практически востребованной, давая ответы на ключевые вопросы, возможные только на основе консолидации философов и их совместных усилий².

В данной статье предполагается, не останавливаясь на огромном множестве деталей, обратиться к хорошо известным фактам и теориям, но уже с позиции сегодняшнего дня. Для этого необходимо проложить мысленным взором путь в обратном направлении, чтобы выявить генетический код России или, говоря словами Степина, ДНК ее общественного организма как единого фокуса, который высвечивает то, что <em>было</em>, <em>есть</em> и продолжает <em>быть.</em> Иными словами, попытаться обнаружить сущностно-глубинные связи трансцендентного и посюстороннего, прагматического уровней бытия в их непосредственном проявлении в судьбе России. Это поможет целостному пониманию истории существования Российского государства в разных его исторических воплощениях и раскрытию присущего ему метаисторического смысла, роли и предназначения в мире.

Россия как загадочный сфинкс привлекала внимание исследователей во многих странах мира на всем протяжении истории, порождая при этом разнообразные и порой взаимоисключающие суждения. В трудах как зарубежных, так и отечественных ученых уже не одно столетие предпринимаются попытки выявить цивилизационное содержание России, втиснуть ее в какие-то классификационные рамки и определить ее место там. Однако эта задача с точки зрения предложенных ими оснований оказалась непростой и до сих пор не выполненной, поэтому так много рассуждений о загадочности России, ее непредсказуемости и порождаемых ею страхах. Главным пунктом многочисленных дискуссий является вопрос: принадлежит ли Россия к европейской цивилизации или нет? Само слово <em>«</em>цивилизация», наделенное, по мнению некоторых исследователей (М.Мчедлова³) особой магией, является сейчас наиболее востребованным ввиду выявленных прежде не замечаемых противоречиях цивилизационного характера.

В вопросе специфики российской цивилизации как за рубежом, так и в России исследователи, рассматривая одну и ту же социальную реальность, фиксируют разные аспекты и срезы, относящиеся порой к второстепенным вопросам, но с цивилизационной точки зрения принципиально важными являются две полярные позиции.

Наиболее яркими западными позициями по этому вопросу являются следующие две. Немецкий философ Освальд Шпенглер считал ничем необоснованным и противоестественным причисление России к Европе, полагая, что термин «Европа» искусственно связал «Россию с Западом в некое ничем не оправданное единство»⁴. В противоположность Шпенглеру английский историк А.Тойнби безоговорочно причисляет Россию, начиная с послепетровского периода, к западному миру. Кроме таких однозначных и четких позиций, имелось еще множество различных вариаций на эту тему, причем всегда сохранилась какая-то неуверенность и неопределенность относительно цивилизационного профиля России. Некоторые авторы довольно проницательно и справедливо подозревали, что цивилизационная идентификация Россия определяется не столько внешними и поверхностными факторами, исходящими из дилеммы: «Запад – не Запад», сколько некими таинственными эндогенными моментами, которые оставались для исследователей непознанными и неразгаданными. Но как бы не определяли цивилизационную сущность России зарубежные исследователи, все они так или иначе настаивали на вторичности российской цивилизации по отношению к западной, указывали на ее отсталое и зависимое положение от Запада, а также постоянное нахождение России в статусе «догоняющей».

Что касается отечественных исследователей, то в их трудах неоднозначность и неопределенность цивилизационного определения России, начиная с известного спора «западников» и «славянофилов» (сер. ХIХ в.) и вплоть до сегодняшнего дня, также весьма ярко выражена. Сосредотачиваться на рассмотрении позиций «западников», «славянофилов», евразийцев, а также современных исследователей, пишущих на эту тему, не входит в задачу статьи, ибо проблема специфики российской цивилизации достаточно полно отражена во многих публикациях и диссертациях.

В данном контексте достаточно отметить лишь два полярных высказывания П.Я.Чаадаева и Н.Я.Данилевского, которые в той или иной степени отразились в трудах других исследователей, но именно они выразили всю квинтэссенцию современных подходов к этому вопросу. Чаадаев, которому в современной отечественной литературе принято приписывать абсолютное западничество⁵, высказал жесткое и бескомпромиссное суждение: «Века и поколения протекли для нас бесплодно. Глядя на нас, можно сказать, что по отношению к нам всеобщий закон человечества сведен на нет. Одинокие в мире, мы миру ничего не дали, ничего у мира не взяли, мы не внесли в массу человеческих идей ни одной мысли, мы ни в чем не содействовали движению вперед человеческого разума, а все, что досталось нам от этого движения, мы исказили»⁶. Это суждение Чаадаева относительно места и роли России в мировой истории очень напоминает позицию Шпенглера, который считал российскую историю выражением одного из казусов человеческих обществ – «историческим псевдоморфозом», то есть тем, что по логике вещей не должно было явиться, но каким-то непонятным, загадочным образом явилось.

Противоположную точку зрения высказал Данилевский, который подчеркивал своеобразие и отличие русской цивилизации от европейской. Он также считал не только неизбежным постоянные столкновения с европейской цивилизацией, но и открывающим его позитивные стороны: «Самый процесс этой неизбежной борьбы, а не одни только ее желанные результаты считаем мы спасительным и благодетельным, ибо только эта борьба может отрезвить мысль нашу, поднять во всех слоях нашего общества народный дух, погрязший в подражательности, в поклонении чужому, зараженный тем крайне опасным недугом, который мы назвали европейничаньем»⁷.

Полярные взгляды Чаадаева и Данилевского приведены здесь лишь потому, что они и по сей день являются репрезентативными для общественного сознания России, в той или иной форме воспроизводятся в научном и медийном пространстве, провоцируя раскол в обществе.

Те последователи Чаадаева, которые принимают его исключительно в статусе непримиримого критика России, по-прежнему внушают недоверие по отношению к России, называют ее гиблым местом, черной дырой, прорехой на человечестве, отстойником всех мировых цивилизаций. Они воспринимают Россию в качестве недоразвитого российского общества, главной целью которого должно быть стремление войти в общий европейский дом, что безусловно, «искажает реальное положение дел и может влиять на появление пессимистических настроений и настроений денационализации сознания»⁸. Кажется чем-то необъяснимым и непонятным то, что в России как в прошлом, так и теперь есть много горячих поборников Запада, несмотря на его постоянное и неизменно враждебное отношение на всем протяжении истории (что вовсе не предполагает ответное враждебное отношение к нему). В их самосознании Запад, к которому они относятся с преклонением и безоговорочным пиететом, слишком часто и беспрекословно предстает в качестве непререкаемой и абсолютной истины.

Отрезвлению такой мысли, выражаясь словами Данилевского, способствует современное отношение Запада к России с его беспрецедентным давлением на нашу страну. Нынешнее противостояние достигло своего исторического апогея и признается сегодня как «новая холодная война». Ученый-международник С.Караганов полагает, что это действительно холодная война, но гораздо более острая и опасная, чем предыдущая. «Конфликт идет по нарастающей и может легко перерасти в горячую войну. Битва идет отчаянная»⁹. Реальность открылась в ее безжалостно истинном свете: все маски сброшены, отринуты все покровы и полутона. Эту новую реальность пора признать, утверждает помощник Президента РФ В.Сурков в своей знаковой статье с символическим названием «Одиночество полукровки», в которой он подвел итоги настойчивого 400-летнего стремления российских элит войти в западную цивилизацию. Он пишет о запоздалом понимании смыслов столкновений геополитических структур и исторических эпох: «Но никогда не поздно их узнать. Важнейшее из тогдашних событий только теперь открывается нам, и медленная, глубинная новость о нем теперь только достигает наших ушей. Событие это – завершение эпического "путешествия" России на Запад, прекращение многократных и бесплодных попыток стать частью западной цивилизации, породниться с "хорошей семьей" европейских народов».¹⁰ Тем самым он констатирует, что у России и Запада разные пути, разные векторы развития.

Приближаясь к ответу на первый вопрос, стоит акцентировать уже не однажды обсуждавшийся вопрос о том, в чем состоит родовая, историческая сущность России, которая увела ее на другой, отличный от Запада путь развития. Для этого необходимо обратиться к самому истоку формирования российской цивилизации, где и образовался ее духовный и культурный генетический код (ДНК), который составляет ее глубинную суть, являя собой нечто неуловимое, неосязаемое, никакой теоретической моделью неописанное, но, тем не менее, весьма существенное и очень действенное. Именно поэтому генетический код, будучи новым термином, является одним из самых актуальных в современном познании, появившись на стыке гуманитарных и естественных наук. Существуя на уровне коллективного бессознательного (К.Юнг), он непосредственно непознаваем, но его отраженный свет опосредованно проецируется в общественной истории народов, формируя ее некие константы. Несмотря на такие неявные свойства, в науке принято считать, что генетический код России выражает общественный идеал, приоритетные ценности, свойства духа цивилизации. В качестве <em>общественного идеала</em> была и остается до сих пор идея «Великой России», а из приоритетных ценностей самой важной по-прежнему является <em>«справедливость</em>», отражающая мечту об идеальном общежитии без насилия и стяжательства. <em>Духу российской цивилизации</em> присуща широта мысли - масштабность видения мира, стремление не утонуть в деталях¹¹.

Для выявления генетического кода российской цивилизации неизбежно придется вспомнить формулу псковского игумена Филофея: «Москва – Третий Рим», которая многое объясняет в данном вопросе. Эта формула воспринимается сегодня нередко как некий исторический аллерген, раздражающая архаика и одно из самых избитых и заезженных выражений из-за частого его воспроизведения порой в не очень убеждающих контекстах. Такое отношение становится особенно понятным, если посмотреть на современное состояние «Третьего Рима» (понимаемого не столько как Москва, сколько как держава, государство), который настолько отдалился от первоначальных идеалов, что вызывает довольно много скепсиса. Следует отметить, что эта формула не нравится не только некоторым нашим современникам, она не нравилась и землякам Филофея – псковичам, ибо в своем первоначальном виде была нацелена на преодоление старинных раздоров русских княжеств.

Однако эта формула имеет и более глубокое, глобальное метафизическое и политическое значение, которое становится более понятным нашему современному секуляризированному сознанию, если посмотреть на нее без религиозных одежд. Ее смысл состоит в том, что мироустройство должно быть справедливым, что человечество должно быть семьей народов, в которой каждый народ представляет ценность, а их отношения должны строиться на основе равноправия, диалога и партнерства. Эта идея никогда не была оформлена в виде официальной идеологии, но в истории России на всем протяжении ее существования она присутствует постоянно, порой неотчетливо, иногда обретая силу, а порой утрачивая ее и меняя лишь форму.

В истории цивилизаций установку на равенство народов содержала только идея «Третьего Рима». Она была итогом длительного и почти бессознательного формирования, отражавшего эволюцию движения от «Первого Рима» ко «Второму Риму» и пришедшая к своему полному воплощению в «Третьем Риме». В «Первом Риме», под властью которого объединились почти все известные истории того времени народы и огромные территории, еще сохранялось неравенство народов, несмотря на принятие христианства. Это неравенство было обусловлено разным уровнем их развития, что и было оформлено юридически – полноправными были лишь римские граждане, получавшие соответственно, и больше культурных и экономических благ. Юридическая проработанность правил общежития и дала, в том числе, основу знаменитому Римскому праву.

Во «Втором Риме» – как называли Константинополь, т.е. столицу Восточной Римской империи (византийский период), принудительно-административный способ уже не был единственным фактором сплочения. Все большую роль играло религиозное (православное) осознание разными, входившими в империю народами, необходимости их служения общему благу и общей истине, что сопровождалось все более утверждающемся равноправием. Однако это умонастроение формировались постепенно и часто было еще далеко от совершенства. Кроме того, этому процессу препятствовала и довольно развитая языческая культура Рима и Греции, содействуя духовному ослаблению, а затем и неуклонному закату «Второго Рима».

«Третьим Римом» после крушения «Второго Рима» стала считаться Московская Русь. Порабощенный турками «Второй Рим», надеясь на русское избавление от турецкого гнета, сам признал Русь своей преемницей, а ее царей – преемниками византийских императоров. Эта преемственность была естественной, ибо Русь в церковном смысле в течение долгого времени являлась составной частью Византийской империи: Константинопольский патриарх пятьсот лет был одновременно и каноническим русским Патриархом, а Константинополь на Руси называли Царьградом, поскольку ощущали его как свою духовную столицу. Византия сама прививала русским такое отношение. Поэтому идея преемственности Москвы как Третьего Рима была столь очевидной, что в том или ином виде отразилась одновременно во многих документах как русских, так и иностранных¹².

Восприняв от Византии православную веру во всей чистоте ее канонического церковного учения, Русская империя полнее всех в мире приняла и воплотила ее идеалы. Этому способствовало и то, что у русских, в отличие от греков, не было разработанной дохристианской философии, поэтому православное христианство стало первым всеобъемлющим мировоззрением, которое наполнило собою государственность во всех ее областях и на всех уровнях. Тем самым «Третий Рим» стал последним не только в хронологическом порядке, но и третьей, более высокой ступенью формирования совместного бытия людей¹³. В результате через несколько веков в ее границах оказалось множество народов, которые образовали величайшую в человеческой истории Империю. Таким образом, формированию огромной многонациональной империи как полюсу политического притяжения все новых народов, предшествовали три качественно разных этапа, в которых постепенно складывалась структура ее духовно-культурного генетического кода. Сначала – это Рим, который целиком стоял на принципах дисциплины и порядка, затем – Константинополь («Второй Рим»), со свойственным ему осознанием истинной веры и истинной государственности и, наконец, «Москва – Третий Рим», наиболее полно усвоивший принципы «Второго Рима», которые глубоко проникли в недра нашего общественного организма. В нем и сформировался генетический код, впоследствии воплотившийся в разных формах совместного существования народов и строительства общего государства, который и служит ключом для понимании его истории и сущности.

Формула «Москва – Третий Рим» со всеми присущими ей смыслами смогла появиться после крещения Руси, которое не преследовало узко национальную цель и было не просто религиозным, культовым действом, а являлось глубоко символическим актом, в природе которого лежал порыв к ее приобщению к вселенской истине, данной Богом всему человечеству о необходимости совместного жития людей в полной любви, взаимопонимании и взаимопомощи как условия всеобщего спасения. Наиболее ярко это отразилось в «Слове о Законе и Благодати» митрополита Иллариона (ХI век) и выражало изначальный смысл сформировавшейся впоследствии русской идеи, которую в той или иной степени исповедовали все крупные мыслители России: В.В.Розанов, П.А.Флоренский, Л.П.Карсавин, В.С.Соловьев, Н.А.Бердяев и др. По мере осознания Русью себя в качестве стержневого царства истории, русская идея обретает форму спасения уже не только своего народа, но и других народов. Присоединение к Православию открывало дорогу в русскость представителю любой народности. В этом и заключался историософский смысл успешного расширения православной Российской империи, которая включала в себя на равных юридических основаниях все новые и новые племена, именно потому, что они признавались духовно равными, как созданные по образу Божию. Освоение огромной территории было производным от религиозно-этического понимания пространства, которое воспринималось русскими на протяжении веков как некое духовное, метафизическое задание для выполнения ее вселенской спасительной миссии (впрочем, на этом пути случались иногда и насильственные эксцессы, но они не отменяют главной тенденции).

Таким образом, исторические особенности формирования России закладывали в фундамент Российской государственности своего рода неделимую часть, генетический код (ДНК), составлявшие неразложимое и непроницаемое ядро. Оно детерминировало формы государственности и не исчезало с уничтожением той или иной ее формы на всем протяжении истории, что и позволяло Российскому государству каждый раз не только возрождаться подобно Фениксу, но и достигать еще больших успехов.

Империя «Третьего Рима» в любом ее воплощении, всегда проводила линию на защиту и спасение других народов, которые включала в свой состав, и которые не только сохранили свою самобытность, но и обогатили свою культуру путем взаимодействия с другими культурами. Носителем идентичности империи выступали не только этнические русские, но и все другие народы. В ее государственном строительстве на фундаментальном уровне действовали мощные формообразующие силы, проистекающие из глубин российской духовности, ее генетического кода и цивилизационной сущности. В этом и состоял трансцендентный смысл расширения Российской империи в пространстве до размеров геополитического чуда, которое имеет не насильственную, а метафизическую природу, что и обусловило включение в нее на равных правах новых народов. Эту природу геополитического чуда России в виде ее огромности на карте мира Бердяев выразил в следующих словах: «Но не случайно Россия так огромна. Эта огромность провиденциальна, и она связана с идеей и призванием русского народа. Огромность России есть ее метафизическое свойство, а не только свойство ее эмпирической истории»¹⁴.

Исходя из данных особенностей российской цивилизации, можно утверждать, что главная тайна русско-российского государства – это обусловленность социальной энергии народа ее генетическим кодом, сформировавшимся из присутствия высокой, большой идеи. И Российская империя, и СССР дали миру пример высокого уровня межнациональных отношений как внутри государства, так и в сфере международных отношений, что может служить прообразом для будущего существования человечества. Особенности российской цивилизации наложили свой отпечаток и на национальный психологический склад русского народа, придав ему какой-то загадочный для западного восприятия налет неотмирности. Как следствие, «русский человек всегда чувствует себя частью чего-то большего, чем он сам. Русский психологически, духовно «присутствует» не только «внутри себя», как «западник» (например, немец, француз, англичанин), а и «вне себя». Центр его духовного существования – вне его»¹⁵. Данные свойства увидел в русском народе даже немецкий философ В.Шубарт: «Вопрос: в чем предназначение русских на земле? – тут же оборачивается другим вопросом: в чем предназначение человека на Земле? (....) В судьбе своего собственного народа русские не увидели бы никакого смысла, если бы этим одновременно не раскрывался для них смысл судеб всего мира.... Можно без преувеличения сказать, что русские имеют самую глубокую идею – идею спасения человечества»¹⁶. Описанные качества русских людей сформированы российской цивилизацией, смысл и возможности которой взаимообусловлены и заданы ее генетическим кодом и метафизическим планом. В любую эпоху своего существования Россия всегда была представлена в виде некоторого множества сосуществующих и взаимодействующих территорий, населенных разными этносами. Изучение их актуального сосуществования и взаимодействия, выявление специфики их жизнедеятельности и поиск оснований для совместного неконфликтного существования, являлось главной заботой государства на всем протяжении истории. Иными словами, созидалась именно та форма государства, которая пробивала себе дорогу через века и сложилась именно как государство-цивилизация.

Идея России как государства-цивилизации, концептуально оформленная только в последние годы в трудах ученых, и нашедшая свое выражение в выступлениях политических и общественных деятелей, исторически присуща России. Она выражает ее глубинную сущность и является наиболее приемлемой моделью обустройства Российской Федерации, способной, с одной стороны, объединить российские народы, дать им опору в период фундаментальных изменений в мире. С другой стороны, она, также как Российская империя и СССР, дает миру пример справедливых и равноправных отношений на международном уровне. Это можно рассматривать как прообраз модели будущего существования человечества и возможность удержания мира от сползания к всеобщей катастрофе. И если экономический потенциал России пока еще недостаточен для того, чтобы претендовать на роль полюса глобального мира, то цивилизационный потенциал внушает некоторые надежды. Российские цивилизационные ценности – тот ресурс, достаточно устойчивый и практически неуничтожимый, который постоянно воспроизводится независимо от внешнеполитической конъюнктуры. От России сегодня во многом зависит судьба мира: если она сможет отстоять свои цивилизационные идеалы и ценности и взаимодействовать на их основе с миром, то человечество обретет надежду на спасение.

Поэтому Запад и считает ее главным противником своих геополитических устремлений. Западу чужда и неорганична идея равенства народов, ему в отличие от Руси-России присущ другой вектор развития и, говоря словами Суркова, другая программа обеспечения, сформированная на основе предельного эгоизма в отстаивании собственных интересов, что и нашло свое полное воплощение в процессе его становления и развития. Из истории хорошо известно, что все попытки образования многонациональных имперских структур на Западе, покоились на принципиально иных основаниях и предпринимались исключительно с целью эгоистичного властвования и распределения земных благ. Фундаментальные различия коренятся как в способе их образования – преимущественно через завоевания и насилие, так и по своему целеполаганию, которое состоит в установлении мирового доминирования или лидерства. Об этом откровенно пишет А.Шлезингер (младший): «Мы, американцы – особые, избранные люди, мы Израиль нашего времени; мы несем ковчег свободы миру... Остальные нации должны вскоре оказаться позади нас»¹⁷. В современной редакции это звучит как «Америка прежде всего» (America first). После победы в холодной войне США открыто демонстрируют свою эгоистическую, биологически первобытную сущность, рассматривая все страны этого мира как объект узурпации, включая их в сферу своих интересов не только при помощи военной силы, но и посредством экономических механизмов. Как отмечает Караганов, «После распада Советского Союза Запад вернул себе полное военное и идеологическое превосходство, благодаря чему смог начать перекачивать мировой ВНП в свою пользу»¹⁸. А глава МИД С.Лавров в интервью итальянскому журналу «Панорама» 3 мая 2018г. подчеркнул стремление сохранить средневековое доминирование на международной арене. США по своему генотипу несовместимы с Россией и воспринимают ее как своего главного геополитического противника. Сама эгоистичная природа западной империи толкает ее к ведению войны против последнего «Третьего Рима», войну, пока еще превентивную, в форме гибридной, информационной, навязывая при этом свое понимание глобализации.

В заключение можно отметить, что русская цивилизация в силу ее природной, генетической сущности по главным вопросам бытия всегда предлагала человечеству образ будущего и систему универсальных нравственных ценностей, максимально полно соответствующим интересам выживания и спасения всего человечества. Пережив в своей истории всевозможные коллизии и испытания, современный «Третий Рим» может предъявить эту истину всему миру, демонстрируя приоритет нравственного, морального доминирования: общеизвестны миротворческая роль России и ее порядочное поведение по отношению к партнерам. Она стремится предложить принципиально иное объяснение смысла жизни человечества, социума, личности и способна стать необходимым духовным полюсом человечества. Из всех существующих сегодня крупных цивилизаций Российское государство-цивилизация, если сумеет воплотить во всей полноте данные ценности, имеет шанс больше всех соответствовать принципам построения гуманного демократического общества, внести в будущее свой особый вклад, предложив миру в отличие от глобализации по-американски иной путь универсализма.