Не секрет, что в России в связи с популяризацией эмпириокритицизма в философии образовалась особая, нестандартная для нее ситуация. «Русский эмпириокритицизм» был тесно переплетен с политическими событиями, происходившими в России. Это его отдалило от истинного философского содержания махизма и, соответственно, внутренней логики развития, которая прослеживается в любой цельной теоретической концепции. В силу этих обстоятельств «русский эмпириокритицизм» имел лишь небольшую долю своего первоначального содержания, и поэтому на практике долгое время воспринимался не в качестве философского учения, а как идеологическая конструкция. Если говорить иначе, то идеи эмпириокритицизма в России двадцатого века были созвучны с социально-политическими. Это стало почвой для острых дискуссий, сутью которых совсем не являлась идентификация смысла философских утверждений.

В России Владимир Ильич Ленин стал самым известным оппонентом эмпириокритицизма. Он, будучи политическим деятелем, считал приоритетным политико-идеологический аспект. Ленин после Октябрьской революции и тем более после смерти считался олицетворением и воплощением философской мудрости. Его главная работа «Материализм и эмпириокритицизм», вышедшая в свет в 1909 г., является образцом философского анализа. Эти факторы стали причиной распространения в России искаженного понимания, что такое «эмпириокритицизм», в результате чего многие политические оппоненты были подвергнуты истинной «травле». Также описанные выше факты повлияли на обесценивание русских философов, которые были представителями «русского махизма». Они были забыты на несколько десятилетий, а переиздание и печать их оригинальных работ была прекращена. Проблематика, связанная с развитием эмпириокритицизма, изучалась специалистами в области политологии, а философы ей не интересовались.

И только начиная с 1990-х гг. русские философы стали вновь интересоваться эмпириокритицизмом. Связано это было с тем, что они получили возможность высказывать собственные взгляды, не опасаясь негативного восприятия общества и лишения материальных благ, социального статуса. При этом нужно отметить, что множество работ философов, связанных с рассмотрением эмпириокритицизма, до сих пор не изданы, поскольку они не обладают достаточной степенью научной разработанности проблемы. К числу наиболее видных современных специалистов в сфере эмпириокритицизма можно отнести В. Садовского и В. Степина. Они полагают, что взгляды, имевшиеся у «русских махистов», были основаны прежде всего на учении К. Маркса. Отметим, что правильность данной точки зрения подтверждается и самим приверженцами «русского махизма», заявляющими о том, что они принадлежат к марксизму и не имеют никакого отношения к эмпириокритицизму. Таким образом, можно сделать вывод, что в России было распространено специфическое направление марксизма, которое, однако, нельзя рассматривать как эмпириокритицизм.

Что касается именно эмпириокритицизма, то здесь В. Степин отмечает, что идеи, положенные в основу данного направления философской мысли, должны сформировать единую систему с идеями, высказываемыми К. Марксом. Суть позиции В. Степина заключается в том, что синтетическое научное направление, образованное сочетанием эмпириокритицизма и марксизма, должно изучать науку с позиций деятельностного подхода. Как полагает В. Степин, для того, чтобы эмпириокритицизм смог объединиться с марксизмом, необходимо воспринимать науку не как независимое явление, а как явление, тесно взаимосвязанное с разнообразными формами познания, сферами культурной деятельности¹.

Таким образом, идеи, о правильности которых заявляли «русские махисты», заключались в том, что для субъекта, осуществляющего познание, исследуемый объект предстает в практическом виде. Как полагает К. Маркс, практику нужно рассматривать как объективно обусловленную деятельность людей, которая характеризуется таким признаком, как целостность. Здесь нужно отметить, что не во всех работах, созданных русскими приверженцами эмпириокритицизма, эти идеи пропагандировались явным образом.

По нашему мнению, цель рассматриваемой программы заключается в том, чтобы популяризовать марксистское учение на рубеже XIX-XX вв. Также она способствовала нахождению путей решения проблем, актуальных для научной методологии.

Одним из ведущих деятелей эмпириокритицизма стал Владимир Александрович Базаров (данная фамилия является вымышленной, настоящая фамилия философа – Руднев). Он родился в 1874 г. в Москве и завершил обучение в Московском университете, после чего поступил в университет Берлина на философское направление и успешно закончил его. Начиная с 1895 года, В. Базаров вошел в состав участников движения социал-демократов. После установления советской власти В. Базаров сумел занять должность в Госплане Совмина СССР. Также он активно занимался творческой деятельностью, главным образом связанной с переводом на русский язык философских сочинения иностранных авторов. В частности, В. Базаров и И. Скворцов-Степанов стали одними из тех, кто адаптировал для русского читателя фундаментальный труд «Капитал», написанный К. Марксом. После начала репрессий В. Базаров неоднократно подвергался арестам. В 1937 году, находясь в заключении, В. Базаров погиб.

В рамках этой работы мы будем разбирать только философские воззрения В.А. Базарова.

О Владимире Александровиче Базарове написана статья в последнем издании философской энциклопедии. В ней Базаров предстает в качестве сторонника «философии пролетарской борьбы» (или другие названия направления, встречаемые в других источниках: «философия действия», «философия практики», «философия коллективизма»). Как считает В. Базаров, суть борьбы пролетариата заключается в стремлении овладеть возможностями, предоставляемыми природой и обществом, а также существенно трансформировать историческое развитие путем смены господствующего социального класса.

В. Базаров достаточно интенсивно критиковал представителей других философских течений. В частности, он неоднократно высказывал негативные мнения о таких философских течениях, как отвлеченный идеализм, идеалистическая метафизика. Критиковал он и приверженцев самокопийного материализма. Здесь также нужно отметить, что В. Базаров высказывал критику и в отношении философии Авенариуса и Маха, что на первый взгляд может показаться нелогичным, поскольку взгляды самого В. Базарова во многом базируются именно на философии Авенариуса и Маха. Однако при более детальном рассмотрении вопроса оказывается, что В. Базаров высказывает негатив относительно некоторых положений критического позитивизма, не подвергая критике все направление в целом.

В 1980-х гг. некоторые работы авторства В. Базарова были опубликованы. Однако это касалось только трудов по экономическим вопросам. Ни одна из статей, где В. Базаров высказывал свои взгляды по философским вопросам, не была переиздана в течение перестройки.

Разбирая философские статьи Базарова, находим в них идеи Бергсона. Особым интересом у Базарова наделялись его аргументы, с одной стороны, против, концепции «ассоцианизма», которая старыми английскими эмпириками, в том числе Юмом, была взята за основу психологии. Эта теория является результатом суммирования отдельных элементов. С другой стороны, в пользу изначально цельного психического образа, который делится на составляющие только в результате аналитической работы сознания. Базаров разделяет эти мнения, и на основе их выдвигает ряд оригинальных мыслей в пользу того, что в основе единства нашего восприятия лежит чувствование, а не рассудок.

Из первоначально абсолютных, целостных пониманий постепенно вычленяются отдельные составные элементы, которым присуща общность для различных вещей. И по мере такого разделения цельность исходного представления размывается и превращается в структуру различных «качеств», которые определенным образом сравниваются друг с другом или координированы между собой определенным образом. Приведем пример: в восприятии ребенка изначально устанавливается синтетическое представление о столе в целом, и только после этого возникают в отдельности представления о его форме, о его твердости, цвете и т.д.

Однако даже в таком виде столь сложная психическая цепочка или восприятие представляет собой нечто большее, чем совокупность «дифференцированных» познанием элементов. Имеется подозрение, что есть еще нечто, что объединяет между собой все эти составляющие. Так вот, как полагает Базаров, элементы связываются в единый образ их чувственные параметры. Затем Базаров старался провести и объяснить аналогию между характером априорных категорий познания, которые были предложены Кантом, и чувствований, которые формируют опыт. По мнению, которого придерживается В. Базаров, такие чувствования не имеют связи с реально существующим миром, вследствие чего обнаружить их в нем невозможно. Философ заявляет о том, что подобные чувствования могут возникнуть лишь в том случае, если появится определенная комбинация составляющих. Чувствования, как считает В. Базаров, проявляются в самом опыте, объединяя его отдельные составляющие. Философ придерживается мнения о том, что рассматриваемые чувствования должны восприниматься как необходимые «условия» для восприятия результатов опыта. Также философ отмечает, что такие чувствования носят постоянный, стабильный характер (в отличие от тех, что возникают, например, при удовольствии). Если люди будут интенсивнее сотрудничать друг с другом, то они будут представлять собой единое социальное целое. Это, в свою очередь, будет способствовать развитию познавательных форм.

Таким образом, к главным положениям философской модели, созданной В. Базаровым, можно отнести следующие:

<ol> <li>Психические и физические компоненты мира являются близкими друг к другу. </li> <li>Познание необходимо рассматривать в качестве процесса перманентного увеличения степени дифференциации природы.</li> <li>Время и пространство представляют собой инструменты для организации творчества, направленного на познание.</li> <li>Организм, который желает выживать в меняющемся мире, должен заниматься познанием. </li> <li>Опыт, приобретаемый личностью, всегда является коллективным. </li> <li>Возникновение «Я-психологии» обусловлено определенными историческими особенностями. </li></ol>

Следует подробнее рассмотреть каждое из принципиальных положений философии В. Базарова.

<ol> <li>Психические и физические компоненты мира являются близкими друг к другу. </li></ol>

Как полагает В. Базаров, его взгляды относятся к философскому эмпиризму. Одним из основополагающих положений данного направления является полагание психического и физического как близких друг другу сфер. В частности, сторонники философского эмпиризма считают, что психическое и физическое обладают одними и теме же составляющими, скомпонованными по-разному. Философские взгляды В. Базарова можно рассматривать как основанные на монистической тенденции, которая приобрела актуальность в первые десятилетия XX века. Она значительно отличалась от более старых направлений эмпиризма, в основу которых были положены взгляды, впервые высказанные еще Юмом и Беркли. Эти философы полагали, что восприятие опытного мира приводит только к формированию впечатлений (ощущений). Таким образом, приверженцы философского эмпиризма, воспитанные на взглядах Юма и Беркли, могли быть склонными к скептицизму или, наоборот, считать, что все происходящее обусловлено божественным влиянием. Здесь стоит отметить, что именно монизм представлял собой наиболее характерную особенность эмпиризма в первые десятилетия XX в. Именно из-за распространения монистической тенденции, как полагал В. Базаров, философы иных школ настолько негативно относились к эмпиризму.

В соответствии с представлениями В. Базарова, предубеждение многих философов относительно эмпиризма были связаны в первую очередь с тем, что они полагали реальными многие мнимые проблемы, которые, как полагали представители иных школ, являются важнейшими для философии. Этим обстоятельством В. Базаров пользуется в качестве оправдания своих взглядов, заявленных в созданных им философских трудах.

В. Базаров, как и такие философы, как Авенариус и Мах, считает правильной философию «наивного реализма». Именно на ней основываются высказываемые им взгляды, а также доказательства их правильности. «Наивный реализм», как отмечает В. Базаров, необходимо рассматривать как мировосприятие, имеющееся у обычного человека. При этом «наивный реализм» предполагает, что те компоненты восприятия, которые носят «наивный» характер, следует корректировать. В обоснование правильности собственной точки зрения В. Базаров приводит пример с осветительной лампой. Если человек направит взгляд на конкретную лампу, которая размещена на конкретном месте (например, столе), то он воспринимает ее в качестве реального предмета. Он не считает, что эта лампа является составной частью присущего ему «Я», не видит в ней ничего, что можно было бы рассматривать как «мое». Таким образом, «наивный реализм» в понимании В. Базарова заключается в отражении человеком вещей, которые наблюдаются и чувствуются им. При этом приверженцы «наивного реализма» не отрицают наличие «Я», находящегося внутри человека. Аналогичные В. Базарову взгляды на суть внутреннего «Я» можно обнаружить в нескольких трудах Авенариуса.

Следует подробнее рассмотреть уже упомянутый выше пример с лампочкой. Если человек, смотрящий на лампу двумя глазами, закроет один из них, то осветительный прибор раздвоится. А после того, как человек полностью закроет глаза, он перестанет видеть ее. Этим В. Базаров доказывает тезис, согласно которому окружающий человека мир трансформируется в зависимости от изменений восприятия. При этом изменения в окружающем мире могут носит и объективный характер (т.е. они могут быть никак не связаны с изменениями в восприятии окружающего пространства человеком). Продолжая использовать пример с лампой, заметим, что если на лампу падает тяжелый предмет, то она разбивается. Таким образом, происходит изменение состояния окружающего мира, которое не обусловлено трансформацией в восприятии органами чувств человека. В этой связи можно обратить внимание на мнение, о котором заявил Мах в собственном издании «Анализ ощущений». В одной из глав философ отметил, что человек, воспринимая какой-либо предмет в окружающем пространстве, связывает его трансформации с изменениями в органах чувств². Таким образом, происходит формирование «психического» восприятия этого предмета. Что касается «физического» восприятия предмета, то оно никак не трансформируется при изменениях в работе органов чувств, а становится иным только в том случае, если с предметом в действительности происходят какие-либо изменения. Упоминая об этом, В. Базаров говорит, что это нельзя рассматривать в качестве доказательства дуализма мира, а следует считать условным разделением, используемым исключительно для упрощения анализа.

В. Базаров придерживается идентичной с последователями критического позитивизма точки зрения по вопросу о том, каким является общий мировой опыт. Так, В. Базаров полагает, что подобный опыт носит однородный характер, что не опровергается разным характером психического и физического восприятия мира. Воспринимая реально существующие предметы, человек пользуется такими методами, как разделение на составляющие, измерение, а также сочетание. Что касается психического восприятия окружающей действительности, то оно связано с более сложными трансформациями. В. Базаров неоднократно предпринимал попытки более подробно рассмотреть вопрос о разнице между физическим и психическим восприятием, для чего пользовался не только идеями иных философов (к примеру, Фехнера), но и результатами собственных исследований.

Базаровым были скомпонованы в единую систему данные, которые были взяты из разных наук – физики, математики, а также психологии. Анализируя их в совокупности, В. Базаров заключил, что восприятие пространства существенно отличается от восприятия иных составляющих опыта человека. Эта точка зрения является идентичной позициям, высказываемым многими философами, среди которых можно выделить Бергсона. При этом Базаров отмечает, что к восприятиям, которые не имеют пространственного характера, допускается использовать сопоставительные алгоритмы, рассматриваемые большинством людей исключительно как применимые к расстояниям. В. Базаров обращает внимание на тот факт, что комбинируя между собой непространственные составляющие, можно формировать сочетания, являющиеся похожими на геометрические. Возможность этого философ обосновывает тем, что пространство включает систему, состоящую из множества элементов, качественно отличающихся друг от друга. Также В. Базаров отмечает, что эмпирический переход не может случаться лишь в том случае, когда составляющие восприятия являются диспарантными относительно друг друга (например, такими являются вкус и звук).

Таким образом, Базаров делает вывод, в соответствии с которым геометрия должна рассматриваться в качестве одной из основных логических дисциплин. Что касается геометрии Евклида, то В. Базаров считает ее конкретным случаем абстрактной пангеометрии. Таким образом, философ заявляет о существовании непространственной геометрии. При этом В. Базаров придерживается точки зрения, что человек не может одинаково успешно познавать геометрические и иные составляющие опыта.Философ отмечает, что у каждого человека пространство занимает главную позицию в любом познавательном процессе. Исследователь связывает это с тем, что в человеческом разуме основную роль играет стремление к практицизму. Оно, как считает В. Базаров, проявляется в том, что развитие организма происходит именно в том направлении, которое в конкретный момент времени является наиважнейшим для обеспечения его выживания. Разум диктует человеку необходимость совершенствоваться таким образом, чтобы приобрести «орудия», дающие возможность определенным образом трансформировать окружающую среду, сделать ее соответствующей имеющимся потребностям.

В одной из предыдущих частей работы уже был рассмотрен критерий, применяемый Махом с целью отличить психический и физический опыт, приобретаемый человеком. В. Базаров в целом демонстрирует согласие с точкой зрения Маха по вопросу, связанному с использованием данного критерия, но также заявляет и о недостаточности его взглядов. Для наглядной иллюстрации позиции В. Базарова следует привести следующий пример. Предположим, что в пространстве перемещается куб, сделанный из дерева. В один момент времени человек, смотрящий на него сбоку, видит квадрат. Однако после следующей фазы движения квадрат трансформируется в ромб. При этом в случае, когда перемещается гуттаперчевый куб, такие изменения также происходят. Таким образом, возникает вопрос, заключающийся в разном восприятии изменений, происходящими с перемещающимися кубами из разных материалов. Как в одном, так и в другом случае человек может не обращать внимание на изменения, которые происходят в функционировании органов чувств. Если человек добьется этого, то он сможет зафиксировать закономерный порядок изменений, происходящих с деревянным кубом в зависимости от того, как меняется расстояние. А учитывая тот факт, что Мах считает изменение расстояния исключительно физическим процессом, то можно сделать вывод, что в случае с восприятием перемещения куба из дерева происходит восприятие именно физического процесса.

В. Базаров заявляет о необходимости использования иного критерия, обладающего более серьезной связью с практикой. Такой критерий, как считает Базаров, может применяться во всех случаях, когда человек пытается отделить реально происходящие изменения от тех, которые являются мнимыми. Сформулировать критерий, предложенный В. Базаровым, можно следующим образом. Если какое-либо изменение носит действительный характер, то отменить его можно только путем воздействия на предметы, находящиеся вне человека. Если же изменение отменяется исключительно трансформациями восприятия, то оно, полагал философ, носит психический характер (иными словами, является мнимым, не происходит в реальности).

Попробуем применить критерий, разработанный В. Базаровым, на уже рассмотренном выше примере с деревянным кубом. Те изменения, которые с ним происходят, воспринимаются человеком как психические, поскольку у него всегда есть возможность их «компенсировать» (путем приведения своего тела в то же положение, что имеет куб). Если же человек хочет попытаться «компенсировать» те изменения, которые происходят с кубом из гуттаперчевого материала, то он вынужден осуществить манипуляции именно с кубом (либо с предметами и обстоятельствами, воздействующими на его форму). Таким образом, то изменение, которое происходит с кубом из гуттаперчевого материала, следует рассматривать как реальное.

Суммируя сказанное выше, заметим, что философия Базарова не предполагает рассмотрение каких-либо элементов как только субъективных или только объективных. Философ замечает, что в зависимости от внешних условий один и тот же элемент может рассматриваться и как объективный, и как субъективный. При этом В. Базаров считает, что любой процесс носит объективный характер, поскольку он может трансформироваться лишь в том случае, если будут оказаны воздействия на внешние обстоятельства, предметы. При этом психическим процесс является тогда, когда его изменение связано исключительно с трансформацией внутреннего восприятия данного процесса человеком.

2. Познание – перманентный процесс увеличения степени дифференциации природы.

Сторонники гносеологии Мах и Авенариус воспринимают познание как констатацию данного. Базаров же выступает с критикой теории «чистого описания», несмотря на то, что в какой-то степени соглашается с точкой зрения эмпириокритицизма. А перед ученым, по мнению сторонников гносеологии, стоит задача предоставить нам наиболее точное описание данного нам в опыте материала.

В. Базаров считает, что данная точка зрения является неправильной. Он отмечает, что суть познания простирается гораздо дальше, чем констатация реально существующего, а также комбинирование объективно существующих предметов, обстоятельств, факторов. В. Базаров обращает внимание на тот факт, что человек, занимающийся познанием, всегда получает знание о новых явлениях, о которых ранее не имел никакого представления. Причем новые открытия, как отмечает философ, зачастую происходят в таких сферах, которые воспринимаются как полностью исследованные и описанные.

Таким образом, формула научного открытия является максимально простой: обнаружение нового явления, его осознание и описание. Однако данная формула не дает ответа на вопрос о том, как какое-либо явление могло существовать, но при этом не осознаваться человеком. Именно данный вопрос, по мнению В. Базарова, является одним из главных в рамках теории познавательного творчества. Также В. Базаров уделял внимание изучению проблемы «бессознательного». Данное понятия широко используется в психологии, где, как правило, применяется для описания процессов и явлений, не входящих в состав эмпирического пространства. «Бессознательное» в психологии рассматривается как объект чувственного восприятия. В. Базаров демонстрирует несогласие с данной точкой зрения, полагая, что сознательное и бессознательное на самом деле отличаются друг от друга гораздо менее существенно, чем принято считать.

В данном контексте уместно привести пример, который встречается в жизни каждого человека. В памяти каждого найдется случай, а часто и не один, когда он, несмотря на то, что смотрел на предметы в своем окружении, переставал замечать их. Так, во время прогулки по лесу, каждый постепенно погружается в собственные мысли. В начале прогулки все окружающие предметы были ясно видимыми, впоследствии их можно четко вспомнить. Однако чем дольше прогулка и глубже погруженность в свои размышления, тем меньшую ясность приобретают окружающие предметы. Часто даже невозможно вспомнить, каким образом человек оказался в конкретном месте в окружении конкретных предметов. И, когда человек будет возвращаться той же дорогой, он будет смотреть на эти же предметы, словно впервые они ему встретились. Вот так мы «бессознательно» проходим определенные маршруты. В соответствии со взглядами, которых придерживается В. Базаров, бессознательное является таким же объективно существующим, что и сознательное. А единственное отличие между ними, как полагает философ, заключается в том, что существование бессознательного никак не фиксируется в человеческой памяти. Таким образом, человек не имеет возможности как-либо представлять бессознательное, поскольку он неспособен вспомнить его. Также В. Базаров говорит о возможности перехода сознательного в бессознательное, поскольку человек может потерять концентрацию на нем. Если же человек, наоборот, обращает внимание на бессознательное, то он может перевести его в сознательное. Однако в большинстве случаев это связано с существенным психологическим напряжением¹. Таким образом, В. Базаров считает, что «акт внимания» необходимо рассматривать в качестве минимального акта познания, который, тем не менее, является неотъемлемой составляющей любой творческой активности, осуществляемой для познания.

Как полагают специалисты, придерживающиеся теории «чистого описания», суть познания заключается не в том, чтобы отразить похожие и различные черты в сравниваемых объектах. Они отмечают, что во многих случаях описание предмета, даваемое человеком, сформировавшим определенное представление о нем, характеризуется невысокой степенью точности. Таким образом, точка зрения, занимаемая приверженцами теории «чистого описания», должна рассматриваться как некорректная. Это можно обосновать тем, что они, рассматривая окружающий мир в качестве завершенного данного, считают основной функцией познания формирование максимально конкретного и короткого описания этого мира. Однако в процессе «опознания» предмет становится известным человеку, что неразрывно связано с его дифференциацией в сознании человека от всех остальных объектов. В этой связи необходимо обратить внимание на позицию В. Базарова, которая заключается в том, что предметы, осознаваемые человеком, существуют независимо от него, но при этом в процессе познания человек создает собственное уникальное представление об объекте³.

Если рассматривать конкретный момент, то получается, что человек четко видит исключительно то, на чем сосредоточено его внимание. Соответственно, это является лишь небольшой долей находящегося в поле зрения материала, который уже когда-то в прошлом был дифференцирован и поэтому легко может быть замечен. Под дифференциацией в прошлом подразумевается не опыт конкретного человека, а опыт всего человечества. Однако в поле зрения человека попадают не только уже знакомые элементы. Нас окружает неизмеримо большее количество составляющих, которые до этого момента еще ни разу никем не были «опознаны». В связи с этим Базаров пишет о том, что познание ищет новое «путем углубления в это старое и известное путем дальнейшего его дифференцирования». То есть новое не отвергает и не опровергает старое, поскольку все новое может появиться только из старого в процессе познания, сравнения или «обособления».

Как демонстрирует история познания, наиболее существенные трансформации в познании было обусловлены, как правило, незначительными изменениями в методах «дифференцирования» природных явлений. В качестве примера можно привести научную революцию, которая произошла после того, как Коперник открыл явление движения Земли вокруг Солнца. Чтобы сделать такой вывод (который для уровня развития науки того исторического периода был поистине революционным), ученому потребовалось лишь сместить фокус наблюдения с Земли (которая, как было принято полагать ранее, представляла собой центр Вселенной) на Солнце. Благодаря этому ему удалось принципиально по-иному взглянуть на действительность.

3. Пространство и время представляют собой средства для творческой активности, направленной на познание.

В данном разделе речь будет вестись об инструментах, применяемых познанием для дифференцирования природы. В. Базаров считает, что теория, в соответствии с которым категории рассудка носят априорный характер, является некорректной, в связи с чем критикует ее. В частности, он задает вопрос, который направлен на правдивость существования точного представления о времени и пространстве. Согласно примечаниям Базарова, психологией уже доказано, что нам не доступна способность в чистом виде рассматривать такие составляющие, как время и пространство. Однако их предопределенность не подкрепляется достаточной аргументацией.

Следовательно, если мы в достаточной степени «опознаем» любое ощущение, то значит, можем открыть в нем такие составляющие, как пространство, время и причинность. Базаров пишет: «Не только все фактически данные ощущения облечены в футляр форм познания, но мы не можем в самых свободных полетах своей фантазии представить себе ощущение без этого футляра»⁴.

Продолжим наши рассуждения. Разберемся с понятием «пространство». Если опираться на кантианство, то согласно этой теории представить себе внепространственное ощущение нам не представляется возможным. Базаров же опровергает это мнение, приводя примеры со звуковыми и обонятельными ощущениями. Он доказывает, что в непосредственном восприятии звуки и запахи не сосредотачиваются, а степень выраженности запаха или звука не меняется в разных точках зрительно-осязательного пространства. То есть пространство является «фактически констатированное свойство, некоторых ощущений».

Похожие мысли имеются у Базарова по поводу закона причинности. То есть представим, что из состояния мира А может возникнуть состояние С, а не В. По мнению Базарова последовательность состояний мира являлась бы «совершенно пустопорожней, познавательно бессодержательной формулой». Однако предвидение считается одним из главных инструментов в познавательном творчестве. И принципиально важно для составления целой картины знать о причинно зависимых явлениях.

Делаем вывод о том, что Базаровым «априорные категории» рассматриваются в качестве важных неотъемлемых инструментов процесса познания, однако их необходимость или рациональность обуславливаются данным моментом и конкретным уровнем развития⁵ познания человеком действительности. Эти инструменты позволяют повысить «производительность познавательного труда». Вполне вероятно, что в этом процессе появятся более эффективные новые инструменты, ведь познавательный процесс не знает границ.

4. Познание является орудием организма в борьбе за существование.

Орудие организма в борьбе за существование разбирается Базаровым с точки зрения познания. «Опознание» начинается с момента столкновения организма с внешней средой. При этом контакте у организма возникают два варианта действия: избегать негативного воздействия окружающей действительности на него или адаптировать его к личным потребностям. И эти процессы в обществе превращаются в планомерный труд или производство. В ситуациях, когда для формирования решения, основа которого уже частично заложена производственным процессом, возникает недостаток звеньев, познание «дифференцирует» мир. Но у Базарова есть некая оговорка: «если познание как таковое заинтересовано в отыскании объединяющих опыт звеньев, это не значит, что продукты его деятельности всегда оказываются такими звеньями». Так, Базаров нам сообщает о том, что иногда открытия науки ломают законы, которые уже успели прочно установиться. Это, в свою очередь, стимулирует к поиску новой универсальной закономерности.

Получается, что у людей запускается процесс «опознания» только тогда, когда они вступают в борьбу с окружающей действительностью, природой, а также если система познавательных конструкций является результатом этой борьбы. И люди не «дифференцируют» факты, поскольку они так или иначе имеют отношение к борьбе с окружающей действительностью, природой.

Познавательный процесс определяется как борьбой с природой, так и установлением или изменением общих связей опыта. Другими словами –практикой и теорией.

Подведем итог. Учитывая все, в чем мы разбирались выше, делаем следующий вывод: сторонники «чистого описания», они же позитивисты, рассматривают мир в качестве завершенного целого, и в этом заключается их неправота. Базаров критикует Корнелиуса, который учился у Авенариуса. «Для него (Корнелиуса) источником познавательной деятельности является не положительное стремление к завоеванию природы, а та «тревога», которую мы, испытываем при виде «проблемы», то есть, не разрешенного еще противоречия. Идеал познания – успокоение от всех, противоречий. Но, ведь, для полного покоя познания — кратчайший путь не устранение всех противоречий; а наоборот постановка неустранимого противоречия или абсурда в качестве основной познавательной задачи»⁵. Между тем, и у Авенариуса, мы находим тяготение к поиску «некоего неизменного в познании».

Базаров говорит о том, что целостность мира является для нас задачей процесса познания. Базаров дает очень правильное и понятное каждому объяснение природы. По его мнению, она похожа на бумагу, на которую нанесены многочисленные картины, причем одна картина наложена на другую. В этом беспорядочном множестве линий мы должны найти новые связи, стараться формировать новые системы понятий в тех случаях, когда конкретные данные уже не вписываются в конструкции нашего познания. И этот процесс будет бесконечным, потому что «дифференцирование» природы безгранично, и это побуждает человечество к познанию и перевороту в сфере устоявшихся законов.

Базаров говорит о том, что в опыте обязательно должен присутствовать коллективный характер. И в этом мы улавливаем несовпадения с философской концепцией представителей «второго позитивизма».

Вопрос, как непрерывный в своих изменениях физический мир может выделяться из потока опыта, первоначально не дифференцированного, не физического и не психического, остается открытым после анализа практики познания, который мы дали выше. В работах Базарова четко видны признаки социальной феноменологии.

В связи с этим предлагаем далее выявить параллели в мыслях Базарова и Альфреда Шюца (1899-1959), который был последователем Гуссерля и основателем социальной феноменологии. Начнем с анализа размышлений Базарова.

В работах Маха и Авенариуса встречается только познающий индивид. «Мы» не встречается нигде.

В своих мыслях Базаров также исходит из этого же. В его «естественном представлении о мире» «ты» воспринимает проявления окружающего мира точно так же, как и «я». «Ты» и «я» сокрыты в телах людей, и для них пространство и время одинаковы. И здесь Базаров запутывается. Ведь не существует единый опыт для разных сущностей. Как считает В, Базаров, данные противоречия, которые заложены в «наивном реализме», позволяют существовать философским школам, приверженцы которых предполагают наличие миров, количество которых является идентичным для суммарного числа отдельных «Я». В этой связи В. Базаров отмечает, что любые предметы, которые существуют в реальном мире, обладают аналогами, находящимися в монадах⁶. При этом философ считает, что представления, характерные для чужих людей, не могут рассматриваться как составляющая собственного мира, поскольку «Я» не может быть изменено⁷.

В соответствии с мнением, которого придерживается В. Базаров, единство сознания достигается в том случае, когда окружающий мир, воспринимаемый человеком, един как во времени, так и в пространстве. Иными словами, единство сознания возникает, когда в мире отсутствуют пространства, не заполненные чем-либо. Таким образом, необходимо подробнее рассмотреть вопрос о том, чем обеспечивается непрерывность мира, отсутствие пустых промежутков в нем. В частности, нужно определить, возникает ли ощущение постоянства исключительно из-за наличия собственных представлений человека об окружающем мире, или же оно обусловлено наличием и других элементов. Как считает В. Базаров, исключительно «моих» представлений недостаточно, чтобы сформировать единство сознания. Философ заявляет о том, что для достижения единства сознания человеку необходимо объединить те представления, которыми он обладает, с иными представлениями (факт существования которых может быть недоказанным). Таким образом, человек сможет получить максимально полное представление об объекте, которое формируется в тех ситуациях, если бы он мог наблюдаться человеком со всех возможных позиций в одно и то же время¹.

В. Базаров также отмечает, что «ты» и «я» - категории, которые несущественно отличаются друг от друга. Он предполагает вероятным точно такое же восприятие мира, что и у него, иным человеком. Он также считает, что если разные люди попадают в одни и те же условия, то они воспринимают объект одинаковым образом. Этот тезис он использует в качестве доказательства правильности концепции «единства сознания».

Таким образом, В. Базаров формулирует вывод, в соответствии с которым мир должен рассматриваться как общечеловеческое представление.

Чтобы получить дополнительные доказательства корректности концепции единства сознания, философ использует явления, недоступные для человеческого восприятия, но отражаемые животными. К примеру, он обращает внимание на то, что собаки, обладая существенно более развитым обонянием в сравнении с человеком, способны использовать запахи для взятия следа и обнаружения нужных объектов. Человек, не имея такое обоняние, не способен использовать запахи для поиска требуемых объектов. Однако данное явление существует в реальности вне зависимости от того, что человек не может им пользоваться. Ведь наличие у собаки хорошо развитого нюха не является какой-либо иллюзией, а представляет собой общеизвестный факт.

В. Базаров считает, что у кого бы то ни было отсутствует право на признание себя как собственника единого сознания мира.

Затем Базаров допускает определенные оговорки, которые перекликаются с мыслями Альфреда Шюца.

Представления, которые связаны с одними и теми же высказываниями, совпадают с «моими» и «другого». Но в то же время мы сталкиваемся с тем, что мир «другим» нередко воспринимается иначе. Базаров объясняет это разными степенями или уровнями «дифференцирования «мира»: «... разница сводится очевидно к тому, что «ты» по сравнению с «я» или передифференцировал мир в каком-нибудь отношении, или не додифференцировал его»². Согласно Базарову, между «ты» и «я» не предстает существенной разницы, по той причине, что всегда имеется возможность прийти к взаимному понимания.

Отметим, что А. Шюц считает окружающий мир интерсубъективным. Доказывая собственную позицию, автор замечает, что каждый человек живет в обществе, тем самым воспринимая от него воздействия, а также влияя на него своими поступками. Также А. Шюц полагает, что окружающий мир необходимо рассматривать в качестве культурного мира, представляющего собой совокупность смыслов. Человек должен разобраться в тех смыслах, которые несет для него окружающий мир, после чего определить для себя самый главный из них и придерживаться его. Любой культурный объект, как считает А. Шюц, возникает благодаря деятельности человека, поэтому окружающий мир необходимо рассматривать как культурный⁸. Используя данные тезисы, ученый доказывает, что мир носит интерсубъективный характер⁹.

Еще одним важным направлением исследований, осуществленных А. Шюцем, является изучение процессов обобществления знаний. Так, А. Шюц полагает, что по умолчанию каждый человек, проживающий в мире, наделен разумом. Таким образом, все люди способны познавать окружающие объекты (в том случае, если они пока являются неизвестными для них). При этом А. Шюц также отмечает, что один и тот же предмет может обладать разными значениями для разных людей. Это, как считает ученый, обуславливается сразу несколькими причинами:

<ol> <li> наличие у разных людей отличающихся систем ценностей, взглядов;;</li> <li>восприятие разными людьми одних и тех же объектов с отличающихся позиций. </li></ol>

Чтобы устранить воздействие факторов, обуславливающих различное восприятие одних и тех же объектов разными людьми, необходимо:

<ol> <li>полагать, что разница в оценке перспектив, которая обуславливается отличиями в биографическом развитии разных людей, не должна сказываться на том, как эти люди интерпретируют одни и те же свойства идентичных объектов¹;</li> <li>полагать, что если люди, по-разному воспринимающие разные объекты, поменяются своими местами, то их точки зрения на данные объекты изменятся точно так же (иными словами, первый человек, который получил возможность воспринимать объект с позиции второго человека, сформирует такую же точку зрения на него, как и второй человек). </li></ol>

К выдержке, с которой вы только что ознакомились, предлагаем пример, описанный Базаровым. По нашему мнению, он хорошо отразит написанное Шюцем.

Базаров указывает на необходимость представить ограниченное пространство, в отношении которого возможно наблюдение в конкретный момент. Необходимо выявить способ, реализация которого обеспечивает достижение непрерывности пространство. Базаров предлагает рассмотреть ситуацию, когда перед наблюдающим имеется пространство, поросшее лесом. Так, с места, где располагается наблюдатель, можно видеть границы данного леса. В то же время наблюдатель осознает, что форма леса, которую он наблюдает, не является единственной возможной формой леса. Если наблюдатель попытается представить себе, что пространство в целом заполнено лесом, ему необходимо будет, наряду с тем образом, который он непосредственно воспринимает, представить и многообразные иные составляющие. Соответственно, потребуется вообразить то, что непосредственно наблюдателем на момент формирования подобного образа не воспринимается. Как полагает Базаров, дифференциация подобных представлений в рамках непосредственного восприятия никогда не происходит. Если человек представляет себе составляющие наблюдаемый лес деревья, то он осознает, что они не являются конкретно теми деревьями, часть которых в виде вершин он визуально воспринимает, глядя на лес. При мысли о деревьях человек представляет собой определенный образ деревьев – не только с вершинами, но и со стволами, ветвями и т.д.

В случае, если определенный предмет не воспринимается непосредственно, для формирования убежденности в реальности существования данного предмета потребуется исходить из того, что воспринимают иные существа.

Объективность существования предмета подтверждается тем, что этот предмет видит другой человек в момент времени, когда нашему зрению предмет не доступен. Подобное доказательство обусловлено следующим - опыт человека подтверждает, что любое обладающее органом зрительной перцепции существо воспринимает посредством данного органа то же, что и указанный человек.

Таким образом, человек имеет возможность исходить из результатов восприятия других людей.

Соответственно, существование объекта материального мира, который не доступен нашему непосредственному восприятию посредством того или иного сенсорного анализатора определяется комплексом представлений, которыми обладает любое сходное с нами существо, находящееся в тот же момент времени в ином положении по сравнению с нами.

Соответственно, для обеспечения единства представления человека о мире и опыта необходимы высказывания иных людей. Условием обеспечения подобного единства является ситуация, при которой на место высказываний подставляются представления, которые дифференцируют другие люди.

Человеку во всех случаях требуется исходить из того, что его собственный опыт равнозначен опыту других людей. Человеку необходимо предполагать, что необходимым условием познания мира является допущение, что предметы, которые доступны моему восприятию, даны и воспринимаются точно так же, как и мной.

Пример, который мы привели, на наш взгляд очень показателен. Целесообразно повести своего рода итог. Анализируя, какое значение «коллективного характера» опыта придает Базаров, можно сказать, что преимущественно он говорит о равнозначности единичных опытов, а она представляет собой ключевой исходной составляющей познания человеком действительности.

При этом появляется потребность в том, чтобы добиваться формирования системы опыта, характеризующейся единством, организуя индивидуальные переживания, являющиеся раздробленными. Лишь в этом случае обеспечивается возможность воссоздания материального мира в качестве включающего множество изменений постоянного и целостного процесса. По мнению Базарова, отсутствует возможность сформировать картину мира, соответствующую критерию целостности, опираясь лишь на индивидуальный опыт. В случае, если для формирования картины мира используется лишь собственный опыт, познание является фрагментарным.

Стоит сказать, что Шюц и дальше проводит исследования в области «социальной феноменологии». Данные исследования сопровождаются формированием дефиниции т.н. тезиса взаимности перспектив. Речь идет о замещающем объекты мышления, взятые из собственного опыта и опыта «другого» типизирующем конструкте. Это мнение Шюц разделяет с Гуссерлем, Бергсоном, Дьюи, Уайтхедом. Данное мнение выражается в краткой форме следующим образом – и научному, и обыденному знанию о мире присущи конструкты, представленные идеализациями, абстракциями, формализациями, обобщениями, которые соотносятся с конкретным уровнем организации мышления.

Итак, мы видим, что в высказываниях Шюца и Базарова есть совпадение, и его не заметить просто невозможно. Единственная разница состоит лишь в характере этих высказываний. Мысли Шюца наделены большей структурированностью. Возможно, это имеет место потому, что Шюц писал свои мысли спустя несколько десятков лет после Базарова. И статьи Базарова представлены в форме очерков на философскую тему.

Какие-либо отличия, кроме стилистических, в высказывания указанных авторов отсутствуют. Необходимо отметить тождественность всеобщего тезиса взаимности по Шюцу и перспектив и обязательного коллективного характера опыта по Базарову. В контексте «коллективного характера» всякого опыта Базаров критикует так называемое «индивидуалистическое сознание», и его доводы являются противоречащими «теории познания как активности нашего я». Разбирая эту критику, нам удается вычленить в ней несколько векторов:

<ol> <li>Базаров полагает, что сознанию дано «мое». И на нем строятся все направления и школы «догматического идеализма». Но, по мнению автора, «единство сознания» или «единство сознаваемого мира» не должно быть присвоено таким понятием, как «я».</li> <li>Базаров¹⁰ говорит: психологическая наука не рассматривает «Я» в качестве автора переживаний. Базаров приводит мнение Лосского, и указывает, что значительное число состояний психики не осознаются ни в качестве «данных мне», ни в качестве «моих»¹¹. </li> <li>Если предположить, что познание или «опознание» (употребляемое Базаровым), является «моей» активностью и если непосредственно в процесс познания должно присутствовать познающее «я», то каким способом объясняется существование акта опознания и опознанных состояний, тогда как «я», реализующее указанный акт, не имеется. В этой связи Базаров рассматривает «я» не в качестве «автора» процесса познания, но в качестве психического состояния, которому необходимо иное «я» для того, чтобы опознать себя¹². Соответственно, «я», как полагает Базаров, не представляет собой некое состояние сознания, являющееся особым, т.к. в этом случае существовала бы потребность в указанном ином «я», чтобы опознавать первое «я», и количество подобных тандемов «я» являлось бы неограниченно большим. </li></ol>

Базаров считает, что «я» является составляющей, которая не была и, скорее всего, не будет понятой, поскольку ей ничего нельзя противопоставить. Однако одновременно с этим уже имеются множественные «опознанные комплексы», отличающиеся от других «содержаний» тем, что в них нет элемента «я». По его мнению, «я познающего» нет в акте познания, который предполагает наличие концентрации и напряжения внимания. Но в то же время, как полагает Базаров, «я» не может рассматриваться как элемент, входящий в любой сознаваемый комплекс, и оно не входит в любое из опознанных состояний¹³.

Так, Базаров делает категоричный вывод об абсурдности опознающего, творящего «я» и в связи с постоянным нарушением предпосылок познавательных конструкций для приспособления их к различным сторонам комплекса признаков, являющихся несовместимыми, и в связи с несовместимостью представления¹⁴.

Мы после анализа мыслей В.А. Базарова подводим свой итог и заключаем, что познающее «я» является ничем иным, как гипотезой, которую опровергаю факты – безлично творческие познавательные процессы.

Также нельзя не уделить внимание мнению о том, что любое вмешательство в сферу мышления, совершаемое «я», может привести лишь к усреднению, обеднению сознания индивида. Состоятельность подобного мнения Базаров отрицает. Он отмечает, что уже изначальный акт коллективного опыта, являющийся наиболее элементарным, связанный с выделением тела из потока переживаний, характеризующихся нейтральностью, свидетельствует, что следствием равнозначности сознаний индивидов является то, что каждое из них обогащается, а не оскудевает¹⁵; объективное познание приспосабливается к максимальному уровню группы, а не к уровню, являющемуся средним¹⁶.

Базаров считает, что непосредственно лексема «я» является своего рода символом психологических стремлений, которые вступают в противоречия друг с другом, которые в творческом познавательном акте будут длиться бесконечно. Как аргумент Базаров приводит пример человеческого творчества. Если было бы верно, что «я» является неотъемлемым ярко выраженным признаком любого действия, то «я» прослеживалось бы особо ярко в моменты наивысшей активности, например, в творчестве: написании художественного произведения, сочинении музыки и прочее. То есть великие творения создавались бы при предельном сосредоточении внимания. Но, тем не менее, от всех великих мастеров, которые умеют отслеживать свои состояния, звучит ключевая мысль: их «я» полностью исчезает в процессе творчества.

Соответственно, подлинное творчество безлично. При этом Базаров приводит цитаты из Гегеля и Фихте, указывая, что любой человек осознает на основе собственного опыта, что обособление дифференцированных форм мира происходит самостоятельно, без участия «я»¹. Таким образом, суть данного высказывания состоит в том, что мысли самостоятельно рождаются в голове.

Со слов Базарова, «я» определяется как некий носитель «духа середины», который представляет собой комплекс наших привычных повседневных отношений к уже «отдифференцированным» предметам окружающего мира. Однако «я» и здесь не выступает в противопоставлении окружающей действительности, а является одним из тел природы. Другими словами, организм человека вступает различные «комбинации», которые находятся вне его «тела».

Базаров далее указывает, что неповторимая индивидуальность присуща не некоему носителю творчества, поскольку неповторимо-индивидуальный характер могут иметь только определенные особенности, присущие личному опыту, опыту, являющемуся, по выражению Базарова, функцией организма¹⁷.

По нашему мнению, Базаров подразумевает те характерные манеры, личную «окраску» любого индивидуального творчества, но считает, что последние раскрывают только ограниченность «личного» опыта конкретного индивида. Базаров вступает в спор с заключением, что неповторимая личность «гения» является базой для любого вида искусства. По мысли Базарова, в качестве наиболее значительных в произведениях, созданных наиболее гениальными творцами поэтического слова, признаются места, в которых, согласно нашему представлению, поэтом выявлено выражение художественного замысла, являющееся наиболее адекватным, выражения, в которых не требуется менять ни один звук¹⁸.

Человек ощущает, что реализация определенной художественной задачи возможна лишь в случае, если вмешательство «я» в ее решение будет отсутствовать. Шедевр не является отражением неповторимого «я» творца, которое уникально, имеется только в нем и более не дублируется в ком-то еще. Тогда интерпретация художественного произведения другими была бы невозможна, лишь автор смог бы его понимать.

В данном контексте сделать вывод о том, что «стиль» является понятием обезличенным. Именно художественное творение наделено единственным стилем реализации, а не художник обладает уникальным стилем. Именно поэтому произведение становится одинаково понятным для всех. Базаров по данному поводу замечает, что сверхличность или безличность отражается в наиболее значительных проявлениях гения в шедеврах художественного творчества, и наиболее значимое в личности творца - его способность к отрешению от любой ограниченности его «я», от его личности¹⁹.

Подводя заключительные выводы о той критике, которую Базаров направил «я-психологии», стоит отметить еще один факт. Проблема, которая проскальзывает у Базарова, рассматривалась Богдановым, который в результате своего исследования пришел к формированию теории «категориях причинности» или общезначимости. Несмотря на то, что Базаров нигде прямо²⁰ и детально об этом не говорит, но он все же достаточно четко анализирует связь, имеющуюся между общественным практическим устройством и образом мышления в обществе.

У Базарова встречаются только своеобразные, но в то же время однозначные намеки, опираясь на которые, можно сделать вывод, что направленность работ указанных мыслителей была идентичной. Так, Базаров указывал, что невозможность коллективного творчества отсутствует в силу разделения функций исполнительского и организаторского характера в существующем общественно-производственном строе. Условием возможности коллективного творчества Базаров называет устранение идеалистического фетишизма мышления. При этом он отмечает, что идеализм обуславливается существованием производственного строя, являющегося авторитарным, перенесением в сферу познания принципов, составляющих основу осуществляемой коллективно борьбы с природой²¹.

В качестве предельного значения проблемы «я-психологии» выступает такой аспект, как историчность, т.е. Анализируя происхождение «я», Базаров указывает, что существенно ранее, чем появилось общество буржуазного типа, произошло возникновение «единственного». Для капиталистической эпохи характерно достижение данной конструкцией ее полного развития, сопровождающееся исчерпанием исторического смысла ее существования.

Представляется, что Базаров в философских работах стремился к разработке проблемы, характеризующейся глубиной, многогранностью и сложностью, составлявшей предмет исследований и современных авторов. Данная проблема охарактеризована литературоведом, культурологом и семиотиком Ю.М. Лотманом в качестве вопроса о соотношении фундаментальных признаков, присущих культуре - признаков единственности и множественности.

В работе «Культура и взрыв» Лотман рассматривает исторический аспект формирования понятия «я». По мнению Лотмана, данный процесс прошел ряд стадий. Формирование индивидуального и коллективного поведения происходило одновременно, и они являются «контрастами», необходимыми для существования друг друга. В качестве условия для развития указанных видов поведения отмечается интерпретация нормальности коллективного и аномальности индивидуального.

Такая трактовка возникает при возникновении нестандартного поведения (совершение преступления, акт героизма и пр.). И основой такого вычленения был период неосознанности, стадного, поведения, унаследованного путем генетики. Формирование целостной системы, в которой указанные две разновидности поведения реализуются в качестве составляющих целого, разделить которые невозможно, происходит только в рамках следующего этапа. Возникает возможность проявления поведения, являющегося индивидуальным. Подобное поведение приобретает характер примера нормы для общего. Общее при этом выступает для индивидуального в виде оценочной точки.

Подобный способ, по мнению Лотмана, обеспечивает выделение места для культуры и психологии в неосознанной физиологии.

Возвращаясь к мыслям философа Базарова, мы видим, что на него оказывали влияние определенные политические убеждения и дух его времени, поэтому он верил, что «общечеловеческое единое безличное» коллективное творчество может заменить индивидуальную разрозненную «я-психологию» только в условиях социализма. То есть должен полностью исчезнуть «фетишизм собственности».

А если мы из мыслей Базарова уберем политический смысл, то увидим, что мысли о возможности других исторических типов психологии контрастируют с «я-психологией».

Уместность направления исследования Базарова хочется подтвердить выдержкой из публикации В.П. Зинченко и М.К. Мамардашвили, отмечавших, что «я» представляет собой не Психологию с большой буквы, психологию как таковую, а только одну из психологий, продукт исторического развития, являющийся поздним и частным²².

Таковы основные аспекты философского воззрения отечественного мыслителя начала прошлого века Владимира Александровича Базарова, в том числе непосредственно связанные с теорией познания. Некоторые из исследователей его работ полагали, что он марксист, по оценкам других - приверженец концепции Маха. Так или иначе, философское наследие Базарова основано на симбиозе знаний, являющемся уникальным. Его работы неповторимы по воззрениям и нестандартности анализа, и поэтому достойны детального изучения и, безусловно, должны публиковаться в научных, учебных и энциклопедических источниках.