Везде
Русская культура как предмет философского исследования
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Русская культура как предмет философского исследования
Аннотация
Код статьи
S258770110029273-2-1
DOI
10.18254/S258770110029273-2
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Большакова Алла Юрьевна 
Должность: ведущий научный сотрудник
Аффилиация: Институт мировой литературы РАН
Адрес: Российская Федерация, 121069 Москва, ул. Поварская, д. 25А, стр. 1
Выпуск
Том 7 № 4
Аннотация

Статья посвящена интерпретации русской культуры современной философской мыслью. Основное внимание уделяется новой монографии профессора НИУ ВШЭ О.А. Жуковой, где представлена концепция интеллектуальной истории России как констелляции творческих опытов и духовных идеалов философов, писателей от Средневековья до ХХ в. В задачи автора статьи входит рассмотрение особенностей методологических подходов к изучению культурного наследия России (в особенности идеалоцентрического), а также отдельных исследовательских образцов, раскрывающих центральную идею книги о смысловых взаимодействиях творчества и религиозности в художественном, философском, социально-политическом сознании выдающихся представителей отечественной культуры, в том числе литературной. Выявляются оригинальные концептуальные положения, позволяющие исследовательнице интерпретировать исторический опыт русской культуры как динамически изменяющуюся целостность: процесс создания и наследования культурных паттернов и архетипов, влияющих на представления о духовном, художественном и общественном идеалах.     

Ключевые слова
философия русской культуры, интеллектуальная история России, религиозные традиции, метафизика, философия в русской литературе, эстетика творчества
Классификатор
Получено
04.10.2023
Дата публикации
28.12.2023
Всего подписок
8
Всего просмотров
268
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf
Доступ к дополнительным сервисам
Дополнительные сервисы только на эту статью
Преимущества сервисов
100 руб. / 1.0 SU
1 В современной российской литературе, посвященной истории отечественной мысли, философии русской культуры, наблюдается значительный рост исследований. За последнее двадцатилетие проделана огромная работа по возращению в оборот интеллектуального и художественного наследия России конца XIX в. – первой половины ХХ в. Эта ситуация понятна и связана с восстановлением преемственности духовного и культурного опыта дореволюционной и постсоветской России, переосмыслением и актуализацией корпуса литературных, философских, художественных, богословских сочинений и трудов русской эмиграции, ее мемориального наследия1. В истории отечественной мысли показателен выпуск фундаментальной серии «Философия России второй половины ХХ века», получившей продолжение в издании «Философия России первой половины ХХ века» (которое вопреки хронологии, но согласно исследовательской логике было предпринято позже). Книги дополняющих друг друга серий по сути заново открывают наследие выдающихся философов и ученых-гуманитариев позднесоветского периода2, а также мыслителей Серебряного века разных философских направлений, представляя взгляд современных российских и зарубежных исследователей на многообразные аспекты их творчества и интеллектуальной биографии3. В процессе преодоления идеологических трактовок истории России нового прочтения потребовала и отечественная культура4 в ее высоких практиках литературы5, философии6, искусства7, религии8. Работа по переосмыслению исторического опыта национальной культуры, продолжающаяся и сегодня, продемонстрировала накал борьбы за русское и советское интеллектуальное наследие9.
1. См.: Ермишин О.Т. Философия русского зарубежья XX века. М.: Летний сад; Дом русского зарубежья имени Александра Солженицына, 2019; Сабенникова И.В., Гентшке В.Л. Зарубежная архивная Россика: география размещения, выявление, публикация источников. М.: Новый хронограф, 2014.

2. Юрий Михайлович Лотман / Под ред. В.К. Кантора. М.: РОССПЭН, 2009.  

3. См.: Семен Людвигович Франк / Под ред. В.Н. Поруса. М.: РОССПЭН, 2012; Петр Бернгардович Струве / Под ред. О.А. Жуковой и В.К. Кантора. М.: РОССПЭН, 2012; Николай Александрович Бердяев / Под ред. В.Н. Поруса. М.: РОССПЭН, 2012; Сергей Николаевич Булгаков / Под ред. А.П. Козырева. М.: РОССПЭН, 2020; и др.

4. Кондаков И.В. Культурология: История культуры России. Курс лекций. М.: ИКФ Омега-ЛЖ; Высшая школа, 2003.

5. Панченко А.М. Я эмигрировал в Древнюю Русь. Россия: история и культура. Работы разных лет. СПб.: Издательство журнала «Звезда», 2005; Кантор В.К. Русская классика, или Бытие России. М.: РОССПЭН, 2005.

6. Гайденко П.П. Владимир Соловьев и философия Серебряного века. М.: Прогресс-Традиция, 2001; Евлампиев И.И. История русской метафизики в XIX–XX веках: русская философия в поисках Абсолюта. Части 1 и 2. СПб.: Алетейя, 2000; Кантор В.К. «Крушение кумиров», или Одоление соблазнов (становление философского пространства в России). М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2011; Бонецкая Н.К. Дух Серебряного века (феноменология эпохи). М.; СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2016.

7. Вдовин Г.В. Персона – Индивидуальность – Личность: Опыт самопознания в искусстве русского портрета XVIII века. М.: Прогресс-Традиция, 2005; Символизм как художественное направление: Взгляд из XXI века. Сб. статей / Отв. ред.: Н.А. Хренов, И.Е. Светлов. М.: Государственный институт искусствознания, 2013; Хренов Н.А. Избранные работы по культурологии. Культура и империя. М.: Согласие; Артем, 2014.

8. Антонов К.М. Философия религии в русской метафизике XIX – начала XX века. М.: ПСТГУ, 2008; Чумакова Т.В. Образ человека в культуре Древней Руси: Опыт философско-антропологического анализа. Дис. … д-ра филос. наук. СПб., 2002.

9. См.: Корсаков С.Н. Мифы и истины в истории русской философии // Вопросы философии. 2015. № 5. С. 69–85.
2 Недавно вышедшая монография О.А. Жуковой «Творчество и религиозность в русской культуре. Философские исследования»10 свидетельствует о новой стадии и уровне изучения. В общем движении философских исследований и предметной области наук о культуре проявляется тенденция к междисциплинарным взаимодействиям, тематическим пересечениям с интеллектуальной историей, теоретическим литературоведением и искусствоведением, также находящимися в процессе методологического поиска и пересмотра концептуальной базы11. В этом контексте достоинство монографии О.А. Жуковой еще более очевидно. Представляя оригинальную концепцию русской культуры сквозь призму взаимодействия творчества и традиций религиозности, Жукова уделяет внимание изменениям в данной области знания. Рассматривая культурологизацию философского дискурса в российских исследованиях12, она также оценивает эвристический потенциал проблемы «историко-культурной обусловленности философии», сформулированной русскими мыслителями13.
10. Жукова О.А. Творчество и религиозность в русской культуре. Философские исследования. М.: Согласие, 2022.

11. См.: Большакова А.Ю. От сущности к имени. Теории архетипа. Часть 1–2. Ульяновск: УлГТУ, 2010; Большакова А.Ю. Архетип – миф – концепт (рубеж XX–XXI вв.). Теории архетипа. Часть 3. Ульяновск: УлГТУ, 2011; Репина Л.П. Контексты интеллектуальной истории // Диалог со временем. 2008. Вып. 25 (I). С. 5–11; Зверева Г.И. Интеллектуальная история в современной России: институты и направления // Преподаватель. XXI век. 2018. № 4. С. 288–302.

12. Жукова О.А. Творчество и религиозность в русской культуре. Философские исследования. С. 9.

13. Там же. С. 8.
3 Следует отметить, что такой взгляд на нынешнюю ситуацию противостоит существующему мнению о «конце» русского философского проекта14. В этом смысле подход О.А. Жуковой к пониманию «смены научной парадигмы» (в философии и культурологии) менее радикален, чем, к примеру, революционная версия Т. Куна об утверждении новой парадигмы за счет уничтожения старой. Позиция автора рассматриваемой монографии свидетельствует о том, что современная русская мысль (шире – интеллектуальное и художественное творчество в пространстве русского языка и культуры) может быть не только интерпретацией или самоописанием наследия прошлого, связанного с культурным опытом России в историческом контексте, но и творческим развитием теоретического и духовно-этического ядра этого наследия в высоких практиках литературы, философии, религии, искусства. Собственно, вся книга пронизана этой идеей преемственности, позволяющей видеть, как на каждом новом этапе развития национальной культуры, на уровне индивидуального и коллективного опыта, заново рождаются духовные, эстетические, моральные, творческие идеалы, близкие автору средневековой, затем послепетровской имперской и русско-советской культуры: так «переустанавливается идея России»15. В более ранней своей книге О.А. Жукова ссылается на Д.С. Лихачева, поставившего Пушкина в один ряд с прп. Андреем Рублевым, доказав общность их стремления к идеалу гармонии и совершенства16. В развитие своих предыдущих масштабных трудов17, в новой монографии философ, продолжая выстраивать концепцию культурной истории России, выявляет и позитивно оценивает процессы отхода от генерализующих нарративов культурной и социальной истории в сторону ее личностного и творчески-событийного толкования. Избирая данную исследовательскую стратегию, автор создает философско-культурологическую концепцию идеалоцентричности русской культуры18.
14. DeBlasio A. The End of Russia Philosophy. Tradition and Transition at the Turn of the 21th Century. Palgrave Macmillan, 2014.

15. Жукова О.А. Творчество и религиозность в русской культуре. Философские исследования. С. 508.

16. Подробнее см.: Жукова О.А. Философия русской культуры. Метафизическая перспектива человека и истории. М.: Согласие, 2017.

17. Жукова О.А. Избранные работы по философии культуры. Культурный капитал. Русская культура и социальные практики современной России. М.: Согласие, 2014; Жукова О.А. Опыт о русской культуре. Философия истории, литературы и искусства. М.: Согласие, 2019.

18. Жукова О.А. Творчество и религиозность в русской культуре. Философские исследования. С. 5–6.
4 По характеру и научному уровню работы новая монография О.А. Жуковой представляет собой фундаментальный труд, затрагивающий большой круг вопросов философии и истории русской культуры, искусства и литературы, в центре которого – идея «онтологической, эпистемической, культурно-исторической соотнесенности» творчества и религиозности19. Стоит отметить, что настоящая книга предъявляет результат длительных поисков автора. Развивая и обобщая ряд идей, высказанных в более ранних монографиях, исследовательница выдвигает и обосновывает новые теоретико-методологические положения. Актуально и рассмотрение тех аспектов историко-культурного, историко-философского, художественно-эстетического содержания, которые редко или вовсе не попадали в сферу научного внимания. То же можно сказать о своеобычном решении ключевых вопросов истории отечественной мысли, философии русской культуры, которые ставятся современными исследователями у нас и за рубежом. Это и эпистемологические проблемы творчества, и феноменология религиозного опыта, и социокультурная динамика религиозности, и ключевые проблемы русской метафизики, этики, историософии в творчестве мыслителей Серебряного века (Бердяев, Карсавин), и эстетические программы творчества выдающихся писателей второй половины XIX в. – первой половины ХХ в. (Герцен, Достоевский, Л. Толстой, Зайцев, Мандельштам, Пастернак), интеллектуальные и общественные практики русского просвещения (Головнин, Стахович, Эрн, Караулов, Панина, Тыркова-Вильямс). Вступая в диалог с авторами различных подходов и концепций, О.А. Жукова создает содержательный контекст разговора о русской мысли и национальной культуре, поддерживая и проблематизируя дискурс о них как об исторической целостности, феноменах мирового культурного, интеллектуального развития. В обосновании своего подхода автор явно стремится универсализировать его и сделать предлагаемую теоретическую модель описания и интерпретации отечественной мысли и культуры воспроизводимым инструментом изучения.
19. Там же. С. 37.
5 В целом мысль О.А. Жуковой движется в общем русле обновления историко-философских и культурологических исследований. Однако при общности поисков важно отметить и отличия. Жукова применяет актуальные подходы, уже хорошо зарекомендовавшие себя во многих исследованиях русской проблематики в философии, культурологии и других гуманитарных науках. В то же время следует особо отметить, что рассматриваемая монография заметно выделяется на общем фоне отечественных и зарубежных работ. Она не только заполняет тематический и методологический пробел в большом корпусе российских философско-культурологических исследований, но и обоснованно претендует на самостоятельное направление, характеризующееся выделенным, «добытым» исследователем предметом – творчеством и религиозностью; концепцией идеалоцентричности культуры, оформившейся в предыдущих работах и обобщенно реализованной в настоящей книге благодаря выверенной методологической программе и продуктивному теоретическому инструментарию. Теоретическая посылка книги, согласно авторскому определению, связана с: 1) удержанием различных подходов к творчеству; 2) допуском возможности его религиозной интерпретации; 3) признанием факта, что «религиозное содержание культуры, традиции, личности все-таки выступает как специфический опыт в многообразии феноменов сознания и деятельности, в силу чего собственно философский подход здесь оправдан и необходим»20. Основная идея Жуковой заключается в том, «что можно выявить линию преемственности творческого опыта, связанную с постоянным возвращением (а значит, и воспроизведением) к исходному началу как взаимодействию религиозности и искусства, религиозности и философской рефлексии (умозрения)»21. В соответствии с этим принципом автор книги выстраивает «модель исторической динамики русской культуры», рассматривая вариативное «изменение творческих форм культуры и творческого самосознания личности в соотношении с религиозным миросозерцанием»22.
20. Там же. С. 12.

21. Там же. С. 21.

22. Там же.
6 О.А. Жукова определяет свой метод работы с историей как опыт «идеальной реконструкции», делая отсылку к Э. Кассиреру. При этом, осуществляя ту или иную из поставленных целей, она не сводит всю проблематику книги сугубо к реконструкции истории отечественной философии, литературы, русской религиозности, что дало бы еще один традиционный историко-философский или культурно-исторический нарратив, хотя и, разумеется, необходимый для общих задач написания критической истории русской мысли. Исследовательница пытается проследить те процессы, которые раскрываются в самом творчестве как интеллектуальной и духовной практике, воплощенной в произведениях искусства, литературы, философии, общественном строительстве, однако часто остаются неизученными в силу отсутствия или малой приспособленности традиционных подходов отдельных дисциплин к их распознаванию и объяснению. По определению Жуковой, ее новаторский метод состоит в «персонализации и локализации истории событиями творчества»23. Все это позволяет автору книги включить в поле зрения разные жанровые образцы текстов, биографические события, травелоги, краеведческие сюжеты, мемории: выстроить исследовательскую оптику таким образом, чтобы «схватить» контекст. Эта двойная оптика – текстуальная и контекстуальная – нужна для того, чтобы стало возможным обнаружение и определение самого со-бытия творчества, его мотивационно-интуитивной, идейно-содержательной стороны и культурно-исторического значения.
23. Там же. С. 25.
7 Рассматриваемая монография отличается от многих вполне интересных и состоятельных работ по данной проблематике своей теоретической оснащенностью, четкой исследовательской программой, которая позволяет автору вовлекать, композиционно удерживать и логически развивать, в русле основной идеи книги, разнообразный и обширный материал. Безусловно, автор мастерски владеет традиционными методологическими подходами, бытующими в философии, теории, истории культуры, истории философии, но не ограничивается их внешним, «процедурным» применением. Здесь стратегия иная: философ-культуролог последовательно, в процессе анализа исторических феноменов, текстов и событий творчества, погружает читателя в смысловое содержание, что позволяет определить специфику такой работы как своеобразную герменевтику культуры. Все это дает возможность исследовательнице, выдвигающей в начале своего труда историко- и культурно-философские предположения и гипотезы, прийти к убедительным выводам, которые вносят вклад в изучение взаимообусловленности творческого и религиозного опыта в культурном развитии России и позволяют толковать «интеллектуальную историю как историю творчества»24. В отдельных случаях ученая конкретизирует и дополняет имеющиеся представления о художественных, философских, историко-культурных явлениях, относящихся к разным периодам российской истории, в других – предлагает альтернативные толкования, позволяющие расширить или даже изменить наше знание о предмете.
24. Там же. С. 506.
8 В целом монографию характеризует высокая культура работы с избираемым материалом, композиционная стройность и логическая связность рассматриваемых сюжетов. В этой методологически насыщенной книге соблюден баланс научной строгости и необходимого уровня концептуализации проблем, что требует и определенной формализации языка, и соблюдении норм литературной речи в описании художественных текстов или событий из интеллектуальных биографий героев книги. Автор не боится расширять объем и содержание понятий, привязанных к определенному дискурсу, иногда намеренно используя их в большом семантическом спектре. Чтобы объяснить свою концепцию исторической динамики культуры, выявить ее основание, Жукова, например, применяет понятие «логика» (определяющее процедуры мышления) как для изложения закономерностей развития культуры, так и «логики» образного мышления в произведениях искусства и литературы.
9 Несомненную ценность представляет разрабатываемый О.А. Жуковой философско-культурологический подход, реализуемый на разных уровнях теоретического, исторического, текстологического (семиотического) анализа. В основании такого исследования отечественной культуры в многообразии ее художественных, философских, религиозных, общественных практик – понимание культуры как динамически изменяющейся исторической целостности. Ключевым моментом здесь является идеалоцентричная концепция: понимание культуры как идеалообразующей силы в жизнедеятельности человека и общества. Впервые эта концепция была выдвинута и обоснована Жуковой в книге «Опыт о русской культуре. Философия истории, литературы и искусства»25. В нынешней монографии она предлагает уже верифицируемую философско-культурологическую модель преемственности творческого и религиозного опытов: в контексте православной традиции, в динамике религиозных и секулярных идеалов творчества, жизни, общественного бытия.
25. Там же. С. 5.
10 О.А. Жукова выделяет четыре основания, определяющих ее трактовку отечественной культуры как идеалоцентрической. Это: 1) понимание культуры как целого, когда культура «порождает и пересоздает предпосылки своего собственного развития, изменяя его направленность»26, 2) соотношение традиционного и новационного в культуре27, что позволяет по-новому выстроить отношения «традиционной» религиозности и «новационного» творчества в более сложном диалектическом взаимодействии и смысловой обусловленности; 3) трактовка человека как имманентно формирующегося в культуре28, из чего не следует устранение метафизического (религиозного) его мировидения из события творчества; 4) специфика художественного творчества, обусловленная взаимодействием с религиозной традицией как опытом постижения целостности и духовной полноты бытия29.
26. Там же. С. 27.

27. Там же. С. 29.

28. Там же. С. 30.

29. Там же. С. 31.
11 Для прояснения методологической позиции О.А. Жукова использует ряд устоявшихся философских и культурологических концептов, специально оговаривая границы применимости своего понятийного словаря. Особо хотелось бы отметить ее трактовку понятия «семиосфера» Ю.М. Лотмана. На основе философского анализа идей, художественных образов, составляющих смысловой тезаурус национальной культуры, Жукова обосновывает его сопряженность с семиосферой на правах неотъемлемой части. Действительно, закон памяти – собирания, хранения, рецепции и творческого претворения идей, ценностей, образов, архетипов и идеалов – определяет основания всех национальных культур. Потому применяемый автором книги подход, когда культурное предание предстает как констелляция творческих опытов, а развитие традиции – непредрешенный, но возможный и необходимый акт рефлексии и самополагания в свете духовных идеалов, применим к анализу всякой национальной культуры, что делает данную модель эвристически продуктивной.
12 Подобные проявления культурного отбора образов, архетипов, идей и идеалов на уровне художественного сознания представлены, например, в главах о Ф.М. Достоевском, Б.К. Зайцеве, О.Э. Мандельштаме, Б.Л. Пастернаке. Эти разделы книги особенно важны для построения авторской концепции, поскольку в них ставится ключевой вопрос о диалектике религиозного и секулярного понимания творчества.
13 Так, в главе о Достоевском раскрывается религиозно-философский смысл его романистики, восходящей к опыту словесного творчества как «духовной встрече человека с Богом-Словом, обладающим полнотой бытия»30. Опираясь на опыт исследования Достоевского русскими философами-классиками, автор монографии говорит о его откровении о человеке в контексте святоотеческой традиции. «Высшая ценность для Достоевского – человек, в котором просыпается христианская совесть и открывается образ Божий»31. Пример тому на уровне художественной персонификации идеи – образ Алеши Карамазова, приходящего через катарсис к принятию Бога и мира как Его создания. По сути, делает вывод исследовательница, здесь происходит художественное решение основного этического и теологического вопроса Достоевского как религиозного философа: о самой возможности существования столь несовершенного мира. Преодоление этого несовершенства силой духа, силой торжествующей любви героя приводит автора к идее существования в человеке высшего начала. Отсюда логически следует важное обобщение о сути философии Достоевского, открывающее перспективу на поиски писателей-почвенников ХХ в. (В.П. Астафьева, В.Г. Распутина и др.): «Единственным авторским завершающим идеей-словом, отчасти высказанным в художественных и иных текстах и направленным в будущее, должным прозвучать в ком-то другом, следует считать слово о Воскресении»32. В этом – средоточие идеалов писателя: веры его в сопряжение путей личного спасения и общественного устроения жизни согласно христианским ценностям и смыслам.
30. Там же. С. 139.

31. Там же. С. 140.

32. Там же. С. 143.
14 Важно отметить, что Жукова не ограничивается достаточно традиционным (для философских интерпретаций культуры России) обращением к духовно-интеллектуальному наследию этого классика или, скажем, Л. Толстого. В развитие и обоснование своих теоретических положений исследовательница рассматривает и творческий опыт писателей ХХ в. К примеру, ренессансный идеал творчества в культуре Серебряного века, претворенный в литературе русской эмиграции первой волны. А именно: русско-итальянский диалог Б.К. Зайцева, тяготевшего к раскрытию, по его словам, историософского смысла русского чувства Италии. По мнению автора книги, «идеалообразующим началом литературно-эстетической концепции Зайцева, диалогически оформленной сопряжением с литературой и культурой Италии, наряду с этосом православной духовности, который определяет сокровенный образ России – Святой Руси, выступает этос творчества»33.
33. Там же. С. 429.
15 Идея метафизической интуиции как определяющей поэтическое мирочувствование О.Э. Мандельштама задает направление авторской мысли в посвященной ему главе «Поэзия как метафизика бытия и истории». Однако, как и в других «литературных» главах, исследовательница не ограничивается рамками избранной персоналии, выходя к широкому плану обобщений и выводов, чему помогает и обращение не только к поэтическому наследию Мандельштама, но и его теоретическим работам. Анализируются философские принципы таких художественных методов, течений, как модернизм, символизм, акмеизм и т.д., определяется специфика эстетического сознания и принципы отбора идей, образов, символов. В своем максимуме такой подход направлен на основную идею книги: идею культурной преемственности, вводящей творчество поэта в русло общего развития мировой и национальной культур. Погружая предмет своих размышлений в философский контекст (в частности, хайдеггеровскую концепцию поэзии как «дома бытия языка»), исследовательница создает «креационистскую» модель «личностного существования Автора в культуре» через «бытийствующее слово». Такой подход позволяет лучше понять суть стихотворного космоса этого поэта, обычно трудного для понимания.
16 Глава о Б.Л. Пастернаке посвящена творческой эволюции поэта и прозаика, результатом которой стала особая этизированная эстетика творчества, восходящая к христианскому этосу жизни. Внимание исследовательницы привлекает экзистенциальный модус концепции Пастернака, свидетельствующий, по ее справедливому мнению, о том, что русские литература и искусство в своих высоких интуициях и художнических прозрениях нередко опережают философскую мысль, выходя в авангард европейских культур. Претерпевая сложные жизненные обстоятельства на своем творческом пути, Пастернак сумел подчинить «нравственной воле творческую интуицию, создав эстетически окрашенную книгу бытия», приходит к выводу автор книги: «Актуализируя основные философские и религиозно-нравственные вопросы русской литературы, писатель продемонстрировал очевидный этический параллелизм с центральными темами русской культуры – свобода, моральный выбор человека, ответственность художника, духовный смысл жизни – и создал религиозно понимаемую эстетику творчества»34.
34. Там же. С. 495.
17 Подводя итоги, отмечу возникновение в современной гуманитарной науке важной тенденции. При все усложняющейся дифференциации научного знания открывается и перспектива тех новых междисциплинарных взаимодействий, которые позволяют заполнить существующие лакуны, осветить затемненные ранее аспекты. Особенно ценным представляется применение философских методов и подходов к изучению культуры литературного слова и мысли: тех уникальных идей и идеалов, которые рождаются в бессознательных процессах художественного творчества, сложных для проникновения и анализа. Их осмысление с философских позиций открывает путь к важным обобщениям.
18 Монография известного российского философа и культуролога – очевидное подтверждение продуктивности этих тенденций. В сравнении с другими методологическими подходами, монография О.А. Жуковой демонстрирует очевидную новизну. Конструктивные идеи, сформулированные ею в процессе изучения и анализа культурной и интеллектуальной истории России, ее философской, художественной и религиозной традиций, как представляется, достаточно универсальны и потому применимы и в изучении других культур, которые в своем историческом развитии также проходят циклы, где по-разному выстраивается соотношение высоких практик культуры: в первую очередь религии, философии и художественного творчества.
19 Выводы книги справедливы и обоснованны. Важно, что О.А. Жукова не сводит все свои размышления к той или иной стороне жизни культуры – или к религии, или к автономному творческому разуму. Она обсуждает и убедительно показывает, что в историческом опыте отечественной культуры присутствует практика наследования метафизических идеалов, которые становятся для выдающихся авторов культуры и общественных деятелей смыслополагающими, задающими цели их жизни, творчества, высокого служения той или иной идее. Прослеживая этот процесс на основе русской культуры, О.А. Жукова в то же время выявляет и универсальные тенденции. Говоря об актуализации наследия, она особо отмечает, что ценности и идеалы русской культуры сегодня видятся как возможная альтернатива унифицирующему постмодернистко-глобалистскому направлению в движении мировой культуры. Однако подобным духовно-ценностным запасом обладают и другие национальные культуры. В теоретическом плане работа О.А. Жуковой указывает и на особенности становления наук о культуре, где необходимо сопрягались философская идея и опыт культурного и религиозного многообразия мировых цивилизаций. Такой подход к концептуализации проблематики национальной культуры на уровне философской теории делает новое исследование российской ученой особенно ценным и перспективным, а по характеру научного высказывания – диалогичным и открытым к дискуссиям.

Библиография

1. Антонов К.М. Философия религии в русской метафизике XIX – начала XX века. М.: ПСТГУ, 2008.

2. Большакова А.Ю. От сущности к имени. Теории архетипа. Часть 1–2. Ульяновск: УлГТУ, 2010.

3. Большакова А.Ю. Архетип – миф – концепт (рубеж XX–XXI вв.). Теории архетипа. Часть 3. Ульяновск: УлГТУ, 2011.

4. Бонецкая Н.К. Дух Серебряного века (феноменология эпохи). М.; СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2016.

5. Вдовин Г.В. Персона – Индивидуальность – Личность: Опыт самопознания в искусстве русского портрета XVIII века. М.: Прогресс-Традиция, 2005.

6. Гайденко П.П. Владимир Соловьев и философия Серебряного века. М.: Прогресс-Традиция, 2001. 472 с.

7. Евлампиев И.И. История русской метафизики в XIX–XX веках: русская философия в поисках Абсолюта. Части 1 и 2. СПб.: Алетейя, 2000.

8. Ермишин О.Т. Философия русского зарубежья XX века. М.: Летний сад; Дом русского зарубежья имени Александра Солженицына, 2019.

9. Жукова О.А. Избранные работы по философии культуры. Культурный капитал. Русская культура и социальные практики современной России. М.: Согласие, 2014.

10. Жукова О.А. Опыт о русской культуре. Философия истории, литературы и искусства. М.: Согласие, 2019.

11. Жукова О.А. Творчество и религиозность в русской культуре. Философские исследования. М.: Согласие, 2022.

12. Жукова О.А. Философия русской культуры. Метафизическая перспектива человека и истории. М.: Согласие, 2017.

13. Зверева Г.И. Интеллектуальная история в современной России: институты и направления // Преподаватель. XXI век. 2018. № 4. С. 288–302.

14. Кантор В.К. «Крушение кумиров», или Одоление соблазнов (становление философского пространства в России). М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2011.

15. Кантор В.К. Русская классика, или Бытие России. М.: РОССПЭН, 2005.

16. Кондаков И.В. Культурология: История культуры России. Курс лекций. М.: ИКФ Омега-ЛЖ; Высшая школа, 2003.

17. Корсаков С.Н. Мифы и истины в истории русской философии // Вопросы философии. 2015. № 5. С. 69–85.

18. Николай Александрович Бердяев / Под ред. В.Н. Поруса. М.: РОССПЭН, 2012.

19. Панченко А.М. Я эмигрировал в Древнюю Русь. Россия: история и культура. Работы разных лет. СПб.: Издательство журнала «Звезда», 2005.

20. Петр Бернгардович Струве / Под ред. О.А. Жуковой и В.К. Кантора. М.: РОССПЭН, 2012.

21. Репина Л.П. Контексты интеллектуальной истории // Диалог со временем. 2008. Вып. 25 (I). С. 5–11.

22. Сабенникова И.В., Гентшке В.Л. Зарубежная архивная Россика: география размещения, выявление, публикация источников. М.: Новый хронограф, 2014.

23. Семен Людвигович Франк / Под ред. В.Н. Поруса. М.: РОССПЭН, 2012.

24. Сергей Николаевич Булгаков / Под ред. А.П. Козырева. М.: РОССПЭН, 2020.

25. Символизм как художественное направление: Взгляд из XXI века. Сборник статей / Отв. ред.: Н.А. Хренов, И.Е. Светлов. М.: Государственный институт искусствознания, 2013.

26. Хренов Н.А. Избранные работы по культурологии. Культура и империя. М.: Согласие; Артем, 2014.

27. Чумакова Т.В. Образ человека в культуре Древней Руси: Опыт философско-антропологического анализа. Дис. на соискание уч. ст. доктора философских наук. СПб., 2002.

28. Юрий Михайлович Лотман / Под ред. В.К. Кантора. М.: РОССПЭН, 2009.

29. DeBlasio A. The End of Russia Philosophy. Tradition and Transition at the Turn of the 21th Century. Palgrave Macmillan, 2014.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести