Везде
Опыт социального моделирования в исторической ретроспективе отечественной философской мысли
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Опыт социального моделирования в исторической ретроспективе отечественной философской мысли
Аннотация
Код статьи
S258770110028094-5-1
DOI
10.18254/S258770110028094-5
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Сиземская Ирина Николаевна 
Должность: главный научный сотрудник сектора социальной философии
Аффилиация: Институт философии РАН
Адрес: Российская Федерация, 109240 Москва, ул. Гончарная, д. 12, стр. 1
Выпуск
Том 7 № 3
Аннотация

Автор рассматривает социальное моделирование как вектор развития отечественной философии XIX – начала ХХ в. В статье фиксируется внимание на интерпретации диалектики национального и общечеловеческого в предлагавшихся проектах социально-культурного развития России; подчеркивается, что связанный с ней подход к проблеме ориентировал на связь национальных моделей развития российского общества с всеобщими цивилизованными смыслами и нормами общественной жизни. Предметом отдельного рассмотрения стали модели, разрабатывавшиеся на философской платформе отечественного либерализма (В.С. Соловьёв, П.И. Новгородцев, С.И. Гессен, Б.А. Кистяковский, П.Б. Струве), которые обращали исследовательский интерес к вопросам становления правового государства в России. Это предусматривало отдельное внимание, во-первых, к вопросам развития правовых отношений во всех сферах общественной жизнедеятельности, во-вторых, к системе взаимных обязательств власти и гражданского общества. В таком аналитическом контексте предлагаемые модели развития страны отвечали на цивилизационные вызовы времени и на исторически востребованное сохранение традиций и духовных ценностей многонациональной российской культуры. Утвердившаяся философская установка, как показано в статье, сохраняет теоретическую ценность и для сегодняшней практики социального моделирования. 

Ключевые слова
всемирная история, цивилизационный процесс, русская философия, социальное моделирование, национальное, общечеловеческое, «Россия-Европа», отечественный либерализм, правовое государство, «право-притязание», гражданское общество
Классификатор
Получено
12.07.2023
Дата публикации
30.10.2023
Всего подписок
10
Всего просмотров
153
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf
Доступ к дополнительным сервисам
Дополнительные сервисы только на эту статью
Преимущества сервисов
100 руб. / 1.0 SU
1

Личность, непреклонная в своем нравственном стремлении, почерпающая свою силу из веры в абсолютный идеал добра и неизменно сохраняющая эту веру при всех поворотах истории, – вот что берется здесь за основу для общественного созидания.
2

                                                                                                                 П.И. Новгородцев
3 К постановке проблемы
4

Обращение к социальному моделированию как вектору отечественной философской мысли представляется оправданным и целесообразным – и потому, что модели национального развития исходно и, по сути, всегда связаны с философским осмыслением всеобщих оснований бытия и способов его обустройства в интересах человека, и потому, что именно на философских платформах в разные исторические эпохи осуществлялись поиски путей развития российского общества. Разумеется, на том историческом этапе отечественной философской мысли, о котором пойдет речь, смысл и задачи социального моделирования, как и содержание самого понятия, значительно отличались от их сегодняшних интерпретаций и концепт «социальная модель» фактически не входил в понятийный аппарат социальной философии. Но постоянная направленность философской мысли на поиски путей развития России с включением ее в мировую историю, как и предлагавшиеся в этой связи идеи, созвучна сегодняшним целям и задачам социального моделирования. Отечественная исследовательская практика, сопрягавшаяся с представлениями о разумной и достойной человека организации жизни, накопила большой гуманистический и креативный потенциал, который сохранил свои эвристические смыслы для сегодняшних национальных проектов страны и социального моделирования в целом. Теоретически и практически значимой остается и познавательная ситуация, которая инициировала проектирование возможных направлений развития российского общества, а именно: посредством каких экономических и социально-культурных механизмов национальная история включается в общее историческое движение человечества?
5 Социальное моделирование в парадигме историософского вопроса «Куда мы идем?»
6

Для отечественной историософии этот вопрос был главным на всех этапах ее развития, что отмечали не раз ее исследователи. Напомню в этой связи высказывание Н.А. Бердяева: «Русская самобытная мысль пробудилась на проблеме историософической, – писал Бердяев, – она глубоко задумалась над тем, что замыслил Творец о России, что есть Россия и какова ее судьба. Может ли Россия пойти своим особым путем, не повторяя всех этапов европейской истории? Весь XIX и даже XX век, – продолжал Бердяев, – будут у нас споры о том, каковы пути России, могут ли они быть просто воспроизведением путей Западной Европы»1. Интерес к проблемам социального моделирования настоящего и будущего страны, как правило, возникал в контексте этого вопроса.

1. Бердяев Н.А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века // О России и русской философской культуре. Философы русского послеоктябрьского зарубежья. М.: Наука, 1990. С. 43.
7 Время, конечно, меняло конкретную направленность проблемы и содержание рекомендаций, касавшихся различных видов общественной жизнедеятельности – способа организации материального производства, форм просвещения, системы образования, отношений государства с гражданским обществом, политических и экономических контактов с Западом и Востоком, Севером и Югом и т.д. Но смысловая суть проблемы оставалась без изменений – как включиться в мировое сообщество, сохранив национальный уклад, образ жизни, культурные традиции. В итоге утвердилась идея, которую Вл. Соловьёв сформулировал предельно четко: «Народ должен признать себя тем, чем он есть поистине, то есть лишь частью вселенского целого; он должен признать свою солидарность со всеми другими живыми частями этого целого – солидарность в высших всечеловеческих интересах – и служить не себе, а этим интересам в меру своих национальных сил сообразно своим национальным качествам»2. Конечно, для каждого народа всегда актуальным остается вопрос адекватного толкования всечеловеческих интересов и национальных форм адаптации к ним, но это задачи, которые решаются в контексте конкретных политических, экономических, социальных и культурных проблем.
2. Соловьёв В.С. Национальный вопрос в России. Выпуск первый // В.С. Соловьёв. Сочинение в двух томах. Т. 1: Философская публицистика / Вступ. ст. В.Ф. Асмуса, сост. и подгот. текста Н.В. Котрелева. М.: Правда, 1989. С. 261.
8 Предложенная Вл. Соловьёвым интерпретация исторического предназначения каждого народа и целей общечеловеческого исторического движения стала константой отечественного социального моделирования. Она ориентировала разработку национальных проектов в соотнесении со смыслами всеобщего цивилизационного процесса. Независимо от теоретической платформы, на которой велись поиски, они были связаны, с одной стороны, с философским осмыслением всеобщих законов мировой истории, с другой стороны, – с построением моделей, включающих всеобщие смыслы исторического процесса в качестве задач национального развития3. Все предлагавшиеся модели строились, как правило, на соотнесении национальных интересов России (геополитических, экономических, социокультурных) с духовно-нравственными смыслами и вызовами цивилизационного развития.
3. В этой связи можно вспомнить и религиозно-мессианскую идеологему инока псковского монастыря Филофея «Москва – Третий Рим» об историческом предназначении России быть хранительницей подлинного христианства, и «Наказ» Екатерины Великой, утверждавший, что государственная организация Россия в своем развитии сможет дать модель соединения самодержавного устройства с идеями Просвещения, и «Введение к Уложению государственных законов» М.М. Сперанского с идеей «правильной», то есть конституционной, монархии, основанной на разделении функций государства и гражданского общества и взаимной ответственности власти и народа, и «формулу» С.С. Уварова «Православие, самодержавие, народность», надолго определившую вектор жизнедеятельности российского общества и включения его в европейское социально-культурное пространство, и модель капитализации народного хозяйства России П.Б. Струве.
9 В итоге к середине XIX века в дискурсе социального моделирования утвердилась идея, что каждое социально-культурное сообщество (конкретная цивилизация) по-своему, то есть с учетом особенностей национального опыта, культуры и условий жизни, реализует связь со всеобщими способами человеческого бытия, усваивая выработанные в ходе его поступательного движения нормы цивилизованного общежития. Законченной формулировкой этой идеи можно считать тезис И.В. Киреевского, которым он подводит итог сравнительного анализа европейского и российского Просвещения: «Просвещение каждого народа, – писал Киреевский, – измеряется участием его в просвещении всего человечества, тем местом, которое оно занимает в общем ходе человеческого развития. Ибо просвещение одинокое, китайски отделенное, должно быть и китайски ограниченное: в нем нет жизни, нет блага, ибо нет прогрессии, нет того успеха, который добывается только совокупными усилиями человечества»4.
4. Киреевский И.В. Девятнадцатый век // Киреевский И.В. Критика и эстетика / Сост., вступ. ст. и примеч. Ю.М. Мана. Изд. второе, испр. и доп.. М.: Искусство, 1979. С. 102.
10 Сформулированная И.В. Киреевским идея определила цивилизационную (просвещенческую) направленность проектов национального развития, которая несла в себе и особенности способа отечественного философствования. Определяя суть последнего, С.Л. Франк отмечал, что его мировоззренческая установка всегда ориентировала «до некоторой степени на улучшение мира и мировое благо и никогда – лишь на одно понимание мира»5. Такой же характеристики придерживался В.В. Зеньковский, связывая одну из главных особенностей отечественной философской мысли с постоянным обращением к человеку, к осмыслению целей и духовных ценностей человеческого бытия6. Все это задавало разрабатываемым моделям гуманистическую и одновременно конструктивно-практическую направленность, которая оставалась главной характеристикой фактически всех моделей развития России, независимо от их идейно-политического вектора и конкретных рекомендаций по трансформации российского общества.
5. Франк С.Л. Сущность русского мировоззрения // Франк С.Л. Русское мировоззрение / Сост. и отв. ред. А.А. Ермичев. СПб.: Наука, 1996. С. 182.

6. В.В. Зеньковский писал: русская философия «больше всего занята темой о человеке, о его судьбе и путях, о смысле и целях истории… здесь лежит один из самых действенных и творческих истоков русского философствования» (Зеньковский В.В. История русской философии. М.: Академический проект. Раритет, 2001. С. 21).
11 Конечно, по разным причинам и в силу различных исторических ситуаций, предлагавшиеся проекты по большей части не находили практического воплощения и оставались «только на бумаге». Так это случилось и с Наказом Екатерины Второй, вовсе забытом после подавления пугачевского восстания, и с обоими вариантами «Введения к Уложению государственных законов» Сперанского, не востребованными социальной политикой несколько десятилетий, и с идеями по реформации государственного устройства, предложенными молодыми интеллектуалами из окружения Александра Первого, и с другими, более поздними, национальными проектами. Все они не получили должной поддержки ни со стороны общественного мнения, ни со стороны власти, но, что важно, они стали фактом национального сознания. Поэтому о социальном моделировании этого времени нельзя говорить как о благих пожеланиях, его опыт сыграл смыслообразующую роль в последующем развитии, а предложенные идеи до сегодняшних дней сохранили творческий потенциал. Ибо, как писал П.И. Новгородцев, «не вера в земной рай, который оказывается по существу недостижимым, а вера в человеческое действие и нравственное долженствование» определяла пафос связанных с ним идей7.
7. Новгородцев П.И. Об общественном идеале. М.: Пресса, 1991. С. 44.
12 Все предлагаемые проекты, независимо от их идейно-политической направленности, строились на принципах организации общественной жизни, выработанных в ходе общечеловеческого развития, «всемирного воспитания человеческого рода», как назвал его П.Я. Чаадаев. Все они исходили из признания, что позитивное и всестороннее национальное бытие возможно только при условии ассимиляции выработанных человечеством духовно-нравственных смыслов его жизни в истории.
13 Началом социального моделирования в таком ключе можно считать предложенную К.Д. Кавелиным модель юридического быта России. Ее смысловым стержнем стала историософская идея пробуждения в истории «личностного начала», а в человеке – «совершенной безусловной самостоятельности» как первоосновы перехода от варварства к цивилизационным формам жизни. В России, считал Кавелин, это начало выявило себя в XVIII веке, ознаменовав вхождение ее в «жизнь общечеловеческую», то есть появление на «сцене общего исторического действования». «Исчерпавши все свои исключительные национальные элементы, – писал Кавелин, – мы вошли в жизнь общечеловеческую, оставаясь теми же, чем были и прежде, – русскими славянами. У нас не было начала личности: с XVIII века оно стало действовать и развиваться»8. С этого момента Россия включилась во всеобщий исторический (цивилизационный) процесс на правах его субъекта.
8. Кавелин К.Д. Взгляд на юридический быт древней России // Кавелин К.Д. Наш умственный строй. Статьи по философии русской истории и культуры / Сост., вступ. ст. В.К. Кантора. М.: Правда, 1989. С. 66.
14 Предложенная К.Д. Кавелиным логика анализа национального исторического опыта стала логикой моделирования развития страны в парадигме «Куда мы идем?». В его исследовательское поле был внесен конкретный материал об уровне экономики и ее проблемах, о деятельности земств и их роли в жизни общества, о реформах, происходящих в системе народного образования, печати и цензуры, местного самоуправления, судопроизводства, в армии, об изжившей себя и тормозящей экономическое развитие страны системе землепользования и связанной с ней крепостной зависимостью для подавляющей части населения страны. Это время вошло в отечественную историю с характеристикой «эпоха великих реформ»: их практика включила социальное моделирование в новое исследовательское русло, поставив вопрос о соотнесенности предлагаемых рекомендаций с реальным состоянием экономики, существующей системой исполнительной и законодательной власти, правовой защитой личных свобод и гражданских волеизъявлений. Накопленная эмпирическая база дополнила предлагаемые проекты требованием условий для свободного гражданского волеизъявления и личностного развития человека. Достижение этих условий рассматривалось как фактор включения России во всеобщий цивилизационный процесс. Актуализация этой проблемы обозначила новую веху в социальном моделировании, с которой было связано обращение к нему отечественного «нового либерализма»9.
9. К концу 80-х гг. в русском либеральном движении стало набирать силу направление, позиционировавшее себя как «новый либерализм». Его сторонники (П.И. Новгородцев, Б.А. Кистяковский, Н.М. Коркунов, П.Б. Струве, С.И. Гессен, С.Л. Франк) внесли в социальное моделирование тему, за которой стояли требования перемен в политической жизни страны на основе ускорения процесса капитализации народного хозяйства, развития передовых производственных технологий, использования достижений технического прогресса и научного знания.
15 Отечественный либерализм о моделях национального развития России
16 Концептуальным основанием социального моделирования на новом этапе стала идея правового государства как гаранта достойных условий жизни и соблюдения естественных прав человека. Она вошла в научный аппарат фактически всех предлагавшихся проектов, включая модели отношения власти и народа, государства и гражданских союзов. Базовым тезисом стало требование: «Власть должна быть ограничена правом во имя справедливости; справедливость должна быть восполнена деятельной благожелательностью»10. Главной темой социального моделирования стал конституционализм на основе представительной демократии как принцип государственного устройства, отвечающий перспективам национального развития и цивилизационным вызовам времени. Фактически все предлагавшиеся проекты ориентировали на перестройку всех институциональных систем на основе правозаконности (П.И. Новгородцев, Б.А. Кистяковский, С.А. Котляревский, Л.И. Петражицкий, С.И. Гессен).
10. Котляревский С.А. Власть и право. Проблемы правового государства М., 1915. С. 43.
17

Особенностью рассмотрения проблемы было обращение к марксизму и к его интерпретациям правовых оснований капитализма, что объясняется широким распространением в это время в России экономических идей К. Маркса и его обоснования исторической неизбежности капиталистической цивилизации11. В их системе нашли социально-философскую нишу буквально все направления общественно-философской мысли, сформировавшиеся в противостоянии народничеству. Марксизм был воспринят, по словам С.Л. Франка, как «свежий ветер с Запада». Его «экономический материализм» представлялся преодолением дуализма между философией и социальной реальностью, что было слабой стороной народнических практик и искомым обоснованием перехода России на капиталистический путь развития. В этом же смысловом контексте рассматривалось и предложенное марксизмом учение о социализме. «Когда мы говорим, что социализм, входящий в культурную работу современного государства, “врастающий” в современное общество, вполне приемлется теорией новейшего либерализма и практикой правового государства наших дней, – писал П.И. Новгородцев, – то это значит, что мы… имеем здесь в виду социализм, утвердивший свое внутреннее существо и превратившийся в политику социальных реформ»12. В целом это были поиски соединения марксизма с идеями либерализма, которые во многом повлияли на общую направленность социального моделирования.

11. Следует заметить, что знакомство с марксизмом в России произошло много ранее: в 1861 г. в «Современнике» было опубликовано изложение работы Ф. Энгельса «Положение рабочего класса в Англии», в 1865 г. в пересказе П.Н. Ткачева появилось Введение из «К критике политической экономии» К. Маркса, в 1869 г. был издан на русском языке «Манифест коммунистической партии», а в 1872 г. вышел на русском языке первый том «Капитала». Позже была сделана попытка соединить на страницах легальной печати («Новое слово», «Вопросы философии и психологии», «Мир Божий») экономическое учение Маркса с идеями либерализма, придав ему, в отличие от ортодоксального толкования плехановской школы, смягченный характер (П.Б. Струве, М.И. Туган-Барановский, С.Н. Булгаков, Н.А. Бердяев). Но это было время недолгого влечения, и к началу ХХ века эти попытки исчерпали себя.

12. Новгородцев П.И. Об общественном идеале. М.: Правда, 1991. С. 516.
18 Прежде всего они нашли отражение в интерпретации социальной сути правового государства: опираясь на право, государство должно служить общему благу. «Высшее назначение государства быть не только нормами, отрицающими произвол в общественных отношениях и обеспечивающими необходимую формальную свободу личности, но и нормами социальной справедливости», – писал П.И. Новгородцев13. Верховенство правозаконности над политикой во всех сферах общественной жизни рассматривалось как обеспечение прав человека на достойное существование, а само право – как «гарантия минимального добра» (Вл. Соловьёв). В таком толковании права прослеживалось очевидное влияние историософии Вл. Соловьёва, признание ею права «силой против права силы», а его социальной ролью – служение целям нравственного прогресса. Соблюдение правозаконности вносит в обустройство человеческой жизни идеал справедливости и разумности, по мысли Соловьёва, и потому исключает отношение к человеку как к средству достижения политических, экономических и любых других целей. «Никакой человек, – писал Соловьёв, обосновывая свою модель государственного устройства, – ни при каких условиях и ни по какой причине не может рассматриваться как только средство… ни дляблага другого лица, ни для блага целого класса, ни, наконец, для так называемого общего блага, т.е. блага большинства людей»14.
13. Новгородцев П.И. Кризис правового сознания. М., 1909. С. 387–388.

14. Соловьёв В.С. Оправдание добра. Нравственная философия // Соловьёв В.С. Сочинение в 2 т. Т. 1. М.: Правда, 1988. С. 36.
19 Подчеркнем, что требование правозаконности либерализм дополнял тезисом о взаимных правах и обязанностях власти и человека-гражданина. В этом контексте в научный аппарат социального моделирования было введено понятие «право-притязание» в качестве принципа и государственной политики, и жизни гражданского общества, и нормы индивидуального поведения. Обращение к нему открывало новые ресурсы для развития взаимоотношений государства и человека, переводя их в модус взаимных обязательств. Оно, с одной стороны, раздвигало границы свободы в сторону реализации индивидуальных способностей и волеизъявлений, с другой стороны, предусматривало расширение социальных функций государства и в перспективе трансформацию его в социальное государство с назначением служить целям социальной справедливости и достижения условий достойной жизни для каждого человека.
20 В итоге ко второй половине XIX века социальное моделирование заявило о себе системой следующих либерально-демократических идей.
21

Первая идея. Включение каждого народа в общий цивилизационный процесс исторически осуществляется по разным векторам. Ситуативно он выбирает тот, который в данный момент отвечает запросам собственного экономического, социального и культурного развития. В предлагаемых проектах развития страны идея нашла отражение в утвердившемся полифонизме подходов к решению задач по модернизации российского общества. Все поиски в этом направлении велись одновременно на разных теоретических платформах: философско-исторической (К.Д. Кавелин, Вл. Соловьёв, Н.И. Кареев), культурологической (Н.Я. Данилевский), социально-философской (П.Л. Лавров, Н.К. Михайловский, А.И. Герцен, Н.П. Огарёв, П.Б. Струве, С.Н. Булгаков), философско-правовой (Б.Н. Чичерин, П.И. Новгородцев, Н.М. Коркунов, С.А. Гессен). Предлагавшиеся проекты фиксировали разные пути развития страны, но имели общую цель ответить на вопрос, как войти в «жизнь общечеловеческую», сохранив духовные-нравственные смыслы и традиции национальной культуры. Общей для всех проектов была социально-философская установка, что реализация ни одного прогноза невозможна без обращения к культурно-духовной жизни общества. В ее дискурсе культура рассматривалась как способ бытия, неразрывно связывающий историческую судьбу народа с исторической судьбой всего человечества.
22

Вторая идея. Каждое культурное сообщество есть историческая данность, законы жизни которой следует учитывать при определении собственных взаимоотношений с миром. Но никакая национальная общность не может претендовать на универсальность социальных и культурных характеристик своей жизнедеятельности. Поэтому говорить о месте и роли отдельной нации во всемирной истории можно только с учетом характера и масштабности ее участия в общем цивилизационном движении человечества. Такая постановка проблемы имела методологическую значимость для социального моделирования, она ориентировала его практику на цивилизационные запросы времени. Она утверждала в качестве наиболее перспективного подход к проблеме, в рамках которого говорить о месте и роли отдельного народа во всемирной истории можно только при учете характера включения его в общее цивилизационное движение человечества. Последующая практика социального моделирования подтвердила исследовательскую креативность этой позиции, сохранив ее в качестве составляющей и в сегодняшних поисках путей национального развития15.

15. См.: Межуев В.М. История, цивилизация, культура: опыт философского исследования. СПб.: Санкт-Петербургский гуманитарный университет профсоюзов, 2019; Общественный идеал как проблема русской философской и политической мысли. К 65-летию профессора А.А. Кара-Мурзы // Общ. ред. и сост. О.А. Жуковой и В.Л. Шаровой. М.: Аквилон, 2021; Сиземская И.Н. «Россия – Европа» в зеркале отечественной философской мысли // VOX. Философский журнал. 2021. Вып. 33; Смирнов А.В. Всечеловеческое VS Общечеловеческое. М.: ООО «Садра», Издательский дом ЯСК, 2019; Социально-философский анализ модернизации: теории, модели, опыт / Отв. ред. доктор философских наук, профессор В.Г. Федотова. М.: ИФРАН, 2013; Цивилизация: многозвучие смыслов. MЕMORIA / Отв. ред. и сост. А.В. Смирнов, Н.А. Касавина, С.А. Никольский. М.; СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2023.
23 Третья идея. Всестороннее развитие экономических, политических и социально-культурных отношений с другими народами есть условие и фактор вхождения в общий для всего человечества исторический процесс. В рамках этой идеи особое внимание уделялось отношениям России и Европы. Европа представлялась проекцией возможных для России модернизационных трансформаций, но с предостережением от «европейничания», то есть от слепого и необдуманного перенесения европейских социально-культурных стандартов на жизнь российского общества. В рассмотрении темы установочным стал тезис Б.Н. Чичерина: «Россия – страна европейская, которая не вырабатывает неведомых миру начал, а развивается, как и другие, под влиянием сил, владычествующих в новом человечестве»16. В интерпретации проблемы акцент делался на исторически сформировавшемся общем для Европы и России «месте развития» (как скажут позже евразийцы), которое сложилось по воле истории и жизни не одного поколения людей. Это не значит, предупреждали сторонники такого видения проблемы, что у страны не может быть расширения политических, экономических, культурных контактов с неевропейскими народами. Общая и долгая история с Европой к тому же накопила немало причин для России смотреть на нее «как бы с другого берега» (В.В. Зеньковский). Но географическая и сформировавшаяся социально-культурная близость предполагает при всех складывающихся условиях соотнесение собственных задач развития с отношениями с европейским миром17. Такой ракурс проблемы выводил ее за рамки частной исторической темы, а сама она представала не только как русская, но и как европейская проблема18. Важно было и другое: введение этой идеи в контекст отечественного социального моделирования предостерегало Европу от жесткого политического, экономического и культурного дистанцирования от России, от угрозы замкнуться в «половинчатое западное бытие». Такая оптика интерпретации отношений России с Европой становилась базисной и в проектировании контактов России с другими народами, в моделях включения ее в мировое сообщество в ответ на вызовы времени.
16. Чичерин Б.Н. О народном представительстве. М., 1866. С. 355–356.

17. Актуальными и сегодня в этой связи звучат слова А.С. Хомякова: «Сколько бы мы ни были врагами западного просвещения, западных обычаев и т.п., – писал он, – но можно ли без сумасшествия думать, что когда-нибудь какою-нибудь силою истребится в России память всего того, что она получила от Европы в продолжение двухсот лет? Можем ли мы не знать того, что знаем, забыть все, что имеем? Еще менее можно думать, что 1000-летие русское может совершенно уничтожиться от влияния нового европейского» (Русская историософия. Антология / Сост. и авторы вступ. очерка Л.И. Новикова, И.Н. Сиземская. М.: РОССПЭН, 2006. С. 151).

18. Позже В.В. Вейдле, подводя итог своему анализу сложившихся отношений между Европой и Россией в сфере культуры, скажет: «Европа – многонациональное единство, неполное без России; Россия – европейская нация, неспособная вне Европы достигнуть полноты национального бытия» (Вейдле В. Умирание искусства / Сост. и авт. послесл. В.М. Толмачёв. М.: Республика, 2001. С. 149). Формулу А.С. Хомякова «XIX век принадлежит России» он скорректирует историософским выводом: «для России и Европы девятнадцатый век един» (Там же. С. 122).
24

Четвертая идея. Условием реализации любой модели национального развития является субъектное включение народа в предполагаемые трансформации. Философскую концептуализацию этой идеи дал А.И. Герцен. Его ключевой тезис утверждал, что ни отдельная личность, ни все человечество не являются «нитками и иголками в руках фатума, шьющего пеструю ткань истории», не являются они и «куклами, предназначенными выстрадать этот процесс», более того, человек способен включаться в него «на правах рулевого»19. Поэтому любая модель национального развития всегда открыта для последующих поправок времени – и потому, что история в своем движении склонна к постоянным и неожиданным поворотам, к труднопредсказуемым импровизациям, и потому, что человек не останавливается в поисках способов скорректировать ее движение в соответствии со своими представлениями о «должном». Подтверждающим примером такой ситуации может быть случившееся во второй половине XIX века вытеснение из национального самосознания религиозной мифологемы об историческом предназначении России быть «вселенским государством» философско-рационалистической идеей «встать впереди всемирного просвещения», а еще позже марксистской идеологемой о ведущей роли СССР во всемирном движении в защиту интересов пролетариата и всего трудового народа. Но в каждом из вариантов будет сохраняться исходная мысль о всестороннем включении России в мировой исторический процесс как условии и факторе собственного национального развития. Неизменными будут оставаться и представления о всемирной истории как движении по пути прогресса, важнейшей составляющей которого является духовное и нравственное развитие человека20. В этом смысловом значении идея субъектного включения человека в национальную и всемирную историю ориентировала предлагаемые проекты на демократические изменения в государственных институтах и в организационных формах жизнедеятельности российского общества.

19. Герцен А.И. Былое и думы. Часть шестая, гл. IX «Роберт Оуэн» // Герцен А.С. Собрание сочинений в восьми томах. Т. 7. М.: Правда, 1975. С. 233.

20. Следуя этому тезису в своих разработках возможной модели развития России, П.Л. Лавров писал: «Развитие личности в физическом, умственном и нравственном отношении, воплощение в общественных формах истины и справедливости – вот какая формула, обнимающая, как мне кажется, все, что можно считать прогрессом» (Лавров П.Л. Философия и социология. Избранные произведения в 2 т. Т. 2: Исторические письма. 1868–1869. М.: Мысль, 1965. С. 54).
25 Пятая идея. Модернизация общественной жизнедеятельности предполагает развитие правового государства, являющегося цивилизационным требованием времени. В контексте этого требования приоритет права над политикой во всех сферах общественной жизни утверждался как гарант политических и гражданских свобод, материального благополучия и достойного существования каждого. Эта идея, активно развиваемая И.А. Покровским, Б.А. Кистяковским, Н.М. Коркуновым, Л.И. Петражицким, С.И. Гессеном, определила один из главных векторов национального моделирования. Конструктивное включение ее в практику последнего было предложено в 1894 году П.Б. Струве как «модель капитализации России»21. С его работой связана первая попытка отечественного моделирования, ориентированная на решение практических нужд страны с учетом новейших тенденций и достижений промышленного развития Запада. Актуализация темы была знаковой для России – она являлась отражением успешного, по меркам того времени, начала ее вхождения в капиталистическую цивилизацию и осознания ограниченности народнических проектов развития российского общества. В ней рекомендации по модернизации способа хозяйствования на основе вовлечения отечественного капитала в промышленное производство и использования новейших достижений технического прогресса были «завязаны» на демократизацию государственных и общественных структур, следование которой рассматривалось как условие всех модернизационных трансформаций. Смысл сформулированной задачи «покончить с нашей некультурностью и пойти на выучку к капитализму» состоял, как Струве продолжал настаивать и спустя 10 лет, в защите именно этой мысли. Предложенное в этой связи вхождение России в мировое капиталистическое сообщество на правах цивилизованного государства было воспринято в качестве главного вектора развития страны в новое время и как востребованный социальной практикой тренд социального моделирования.
21. См.: Струве П.Б. Критические заметки к вопросу об экономическом развитии России. Работа была опубликована на заре его юношеских увлечений «экономическим материализмом» К. Маркса. В ней была предложена идея использовать Марксову теорию о решающей роли экономического фактора в развитии любого общества в качестве исследовательского принципа, «ариадновой нити». Одновременно со Струве к теме капитализации как вектору цивилизационного развития в контексте критики Н.К. Михайловского обратились М.И. Туган-Барановский («Промышленные кризисы в современной Англии», 1894 г.) и В.И. Ленин («Что такое друзья народа и как они воюют против социал-демократов», 1894 г.). Утопизму народнической модели развития была противопоставлена идея трансформации хозяйственной структуры российского общества, отвечающая технологическим и политико-правовым достижениям европейской цивилизации. Подробнее об этом см.: Гнатюк О.Л. П.Б. Струве как социальный мыслитель. СПб.: Издательство СПбГТУ, 1998; Пайпс Р. Теория капиталистического развития П.Б. Струве. М.: РОССПЭН, 2012; Сиземская И.Н. П.Б. Струве об экономической европеизации России // Философия и культура. 2013. № 3. С. 449–462.
26 Сформировавшиеся концу XIX века на философской платформе отечественного либерализма идеи выводили социальное моделирование на уровень социальной политики, а либеральному движению задали тот общезначимый потенциал, который до сегодняшних дней остается его непотопляемым достоянием.
27 Заключение
28 Итак, поиски моделей развития России и вхождения ее в мировое сообщество исторически развивались на платформе основного для отечественной историософской мысли вопроса: каким образом национальная история сопрягается с общими законами исторического движения человечества? Такой подход к проблеме диктовал видение ее через оптику антитезы «действительное – должное», что определило его главную особенность и цивилизационную интенцию предлагаемых проектов – гуманистический потенциал в соединении с критическим отношением к историческому опыту и сложившимся политическим и социально-экономическим реалиям. Центральной темой социального моделирования весь XIX век были вопросы, направленные на выработку национальных проектов развития России. Логика анализа была обращена на выявление диалектики национального и общечеловеческого в историческом движении российского общества, на формирование цивилизованных форм общежития. Поэтому все модели, независимо от их идейно-политической направленности, строились на принятии выработанных человечеством общих принципов организации общественной жизни и на включении их в процесс ожидаемых социальных трансформаций. Их общефилософским основанием была аксиома, утверждавшая, что позитивное и всестороннее национальное бытие возможно только при условии ассимиляции выработанных мировой историей духовно-нравственных смыслов и способов жизни. Внимание фиксировалось на мысли, что развитие конкретных цивилизаций, как и их взаимоотношений друг с другом, носит противоречивый характер, что им свойственны временные «откаты» от исторически утвердившихся форм под влиянием внезапных поворотов национальной и всеобщей истории. В итоге в рамках отечественной социальной философии сформировалась система идей относительно направленности и принципов проектирования национальных моделей развития России. Ее общей чертой стал акцент на значимости социальных функций государства и расширенном толковании права как «регулятора» человеческих отношений. Это меняло представления о месте и роли моделирования в государственной политике, о его возможностях корректировать взаимоотношения государства с гражданским обществом, власти с народом, приближая предлагаемые модели к социал-демократическим программам, а социальное моделирование – к решению реальных практических задач, поставленных временем.

Библиография

1. Аксаков К.С. Записка о внутреннем состоянии России, представленная Государю Императору Александру II // Русская историософия. Антология / Сост., вступ. ст., коммент. Л.И. Новикова, И.Н. Сиземская. М.: РОССПЭН, 2006. С. 167–187.

2. Бердяев Н.А. Судьба России / Сост. и послесл. К.П. Ковалёва. М.: Советский писатель, 1990.

3. Бердяев Н.А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века // О России и русской философской культуре. Философы русского послеоктябрьского зарубежья. М.: Наука, 1990. С. 43–272.

4. Гессен С.И. Правовое государство и социализм // Гессен С.И. Избранное. М.: РОССПЭН, 2010. С. 43–394.

5. Грановский Т.Н. О современном состоянии и значении всеобщей истории // Грановский Т.Н. Публичные чтения. Статьи. Письма / Сост. и вступ. ст. А.А. Левандовского, подгот. текста и примеч. В.Л. Селичина и Д.А. Цыганкова. М.: РОССПЭН, 2010. С. 452–453.

6. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому. Издание шестое. СПб.: Глаголъ, Издательство С.-Петербургского университета, 1995.

7. Кавелин К.Д. Взгляд на юридический быт древней России // Кавелин К.Д. Наш умственный строй. Статьи по философии русской истории и культуры / Сост., вступ. ст. В.К. Кантора. М.: Правда, 1989. С. 11–68.

8. Киреевский И.В. О характере просвещения Европы и его отношении к просвещению России (Письмо к гр. Е.Е. Комаровскому) // Киреевский И.В. Критика и эстетика / Сост. и вступ. ст. Ю.В. Манна. Изд. второе, испр. и доп. М.: Искусство, 1998. С. 266–314.

9. Котляревский С.А. Власть и право. Проблемы правового государства М., 1915.

10. Кистяковский Б.А. Государство правовое и социалистическое // Кистяковский Б.А. Избранное. Ч. 1 / Сост., авт. вступ. статьи и коммент. А.Н. Медушевский. М.: РОССПЭН, 2010.

11. Леонтьев К.Н. Восток, Россия и славянство. Философская и политическая публицистика. Духовная проза (1872–1891). / Отв. ред., сост. и коммент. Г.Б. Кремнева, вступ. ст. В.И. Косика. М.: Республика, 1996.

12. Лавров П.Л. Исторические письма. 1868–1869 // Лавров П.Л. Философия и социология. Избранные произведения в 2 т. Т. 2. М.: Мысль, 1965. С. 7–187.

13. Новгородцев П.И. Об общественном идеале. М.: Пресса, 1999. С. 13–523.

14. Одоевский В.Ф. Русские ночи / Отв. ред. Б.Ф. Егоров. Л.: Наука, 1976.

15. Соловьёв В.С. Национальный вопрос в России. Выпуск первый // Соловьёв В.С. Сочинение в двух томах. Т. 1: Философская публицистика / Вступ. ст. В.Ф. Асмуса, сост. и подгот. текста Н.В. Корелова, примеч. Е.Б. Рошковского. М.: Правда, 1989. С. 259–411.

16. Струве П.Б Критические заметки к вопросу об экономическом развитии России. СПб., 1894.

17. Трубецкой Н.С. Европа и человечество // Трубецкой Н.С. История. Культура. Язык / Вступ. статьи академика Н.И. Толстого и профессора Л.Н. Гумилёва. Сост., подгот. текста и коммент. доктора филологических наук В.М. Живова. М.: Издательская группа «Прогресс-Универс», 1995. С. 55–105.

18. Франк С.Л. Сущность и ведущие мотивы русской философии // Франк С.Л. Русское мировоззрение / Сост. и отв. редактор А.А. Ермичев. СПб.: Наука, 1996. С. 149–161.

19. Хомяков А.С. О старом и новом. Статьи и очерки / Под общ. ред. Г.М. Фридлендера. М.: Современник, 1988.

20. Чичерин Б.Н. Конституционный вопрос в России. СПб., 1906.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести