Везде
На руинах гражданской религии: мемориальные конфликты и «югоностальгия» в современной Сербии
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
На руинах гражданской религии: мемориальные конфликты и «югоностальгия» в современной Сербии
Аннотация
Код статьи
S258770110024947-3-1
DOI
10.18254/S258770110024947-3
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Аникин Даниил Александрович 
Должность: доцент кафедры истории и теории политики
Аффилиация: МГУ имени М.В. Ломоносова
Адрес: Российская Федерация, 119992 Москва, Ленинские горы, д. 1
Леднёв Илья Юрьевич
Должность: магистрант факультета политологии
Аффилиация: МГУ имени М.В. Ломоносова
Адрес: Российская Федерация, 119992 Москва, Ленинские горы, д. 1
Выпуск
Том 7 № 1
Аннотация

Предметом исследования являются тенденции переосмысления югославского наследия в политике памяти современной Сербии. На основе изучения законодательных актов, публичных выступлений политиков и социологических данных авторы выявляют основные направления интерпретации югославского наследия, к которым можно отнести: осмысление сербского участия во Второй мировой войне как гражданской войны между различными социальными и политическими группами, стремление к примирению различных позиций по поводу итогов Второй мировой войны для сербского общества, возникновение югоностальгии как специфического феномена, отражающего ресентимент значительной части сербского общества, но также являющегося и элементом туристической индустрии.

Ключевые слова
историческая память, мемориальные конфликты, гражданская религия, югоностальгия, коммеморации
Классификатор
Получено
09.01.2023
Дата публикации
31.03.2023
Всего подписок
13
Всего просмотров
359
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf
Доступ к дополнительным сервисам
Дополнительные сервисы только на эту статью
Преимущества сервисов
100 руб. / 1.0 SU
1 Югославия представляла собой специфический тип империи, в котором была сделана попытка сознательного «размывания» центральной властью национальных окраин ради формирования единой гражданской нации, но к 80-м годам XX века экономические и социальные противоречия внутри югославского общества вызвали всплеск напряженности и по отношению к общему прошлому. На протяжении нескольких десятилетий И.Б. Тито создавал проект югославской гражданской религии, в которой ключевое значение придавалось Второй мировой войне, причем преуменьшались внутренние различия и конфликтные моменты прошлого, а внимание акцентировалось на совместной деятельности балканских народов в борьбе с нацистской Германией и ее союзниками. Но обратной стороной данного проекта явилось отсутствие проработки тех этнокультурных конфликтов, которые были заложены в «лоскутной» конфигурации государственных образований на Балканах со времен 20-х годов XX века.
2 Перед лицом неминуемой угрозы распада страны и начала войны в начале 1990-х годов национальные политические элиты воспользовались моментом для возрождения политически полезного национального прошлого. Этот процесс де-югославизации памяти сопровождался коллективным забвением общей истории и одновременно появлением подавленных, этнически окрашенных воспоминаний о Второй мировой войне. Общеюгославский, антифашистский нарратив старался игнорировать этнически мотивированные преступления сторон конфликта во время Второй мировой войны, поэтому, когда идеи общей памяти начали разрушаться, он был легко заменен претензиями югославских республик на независимость.
3 В странах бывшей Югославии политика памяти по отношению к распаду Социалистической Федеративной Республики и последовавшим событиям оказалась под влиянием множества факторов, таких как военные конфликты, последовавшие за отделением республик, этнические чистки, военные преступления всех сторон. Эти трагические события, с одной стороны, были вызваны все более нарастающим национализмом в каждой из республик, а с другой, 90-е годы XX века стали катализатором дальнейшего продвижения риторики доминирования одной этнической группы и националистических политических сил. Пройдя через горнило гражданских войн, независимые республики вынуждены заново выстраивать свою идентичность и определять свое отношение к недавним событиям на государственном уровне. Также не стоит забывать и о попытках различных негосударственных и внешнеполитических акторов оказать влияние на население Западных Балкан с помощью политики памяти.
4

Начиная с прихода С. Милошевича к руководству Союзом коммунистов Сербии, в публичном политическом поле официально закрепились нарративы исторического ревизионизма. Обращение к национальным чувствам сербского народа и к самой идее сербской нации стало для политиков легким способом заполучить политические очки и легитимизировать собственный режим1. Также распространять националистическую риторику в 1980-х годах стала сербская интеллигенция (например, Меморандум Сербской академии наук и искусства) – поддержание в повестке дня темы этнического противостояния и националистического дискурса в целом способствовало милитаризации общества и поддержанию правящего режима в период вооруженных конфликтов2. Школьные учебники истории, являющиеся одним из главных индикаторов направления государственной политики памяти, впервые в Сербии поменялись в 1993 году. Теперь вместо югославской картины братских народов школьникам предстает картина постоянных противостояний. Основывая свою власть на антиюгославизме и антикоммунизме, режим старался скомпрометировать усилия Тито по построению и поддержанию единой Югославии. В период активных боевых действий на территории бывшей Югославии сербская интерпретация югославских войн выделяла сербский народ как жертву геноцида и древней этнической ненависти на протяжении всей своей истории, а следовательно, в 1990-е годы они по праву защищали себя. Этот нарратив отчасти освобождал сербскую политическую элиту от любой ответственности за военные преступления и помогал консолидации общества. В основе легитимности социалистической Югославии лежал «партизанский миф» о народно-освободительной борьбе всех народов, и Слободан Милошевич предпочел не отказываться от него, а модифицировать, сконцентрировав все внимание именно на сербской нации и ее героизме.

1. Gordy E. The Culture of Power in Serbia: Nationalism and the Distribution of Alternatives. The Pennsylvania State University Press, 1999.

2. Городецкая Н.Б. Меморандум Сербской академии наук и искусств 1986 г.: к вопросу о проблемах интерпретации // Электронный научно-образовательный журнал «История». 2013. № 5. [Электронный ресурс]. URL: >>>> s207987840000575-1-1. (дата обращения: 30.03.2022).
5 После цветной революции, прозванной «Бульдозерной», отстранения Слободана Милошевича и его социалистической партии от власти в октябре 2000 года, на парламентских выборах в Сербии победила «Демократическая оппозиция», провозгласив курс на либерализацию страны. Это открыло путь для откровенной конфронтации с социалистическим югославским прошлым как в исторических сочинениях, так и в школьных учебниках.
6 В начале 2000-х годов Сербия начала реформы в системе образования, и были предприняты усилия по либерализации школьных учебников. Хотя разрыв не был сразу заметен в материале школьных учебников, поскольку некоторые старые книги продолжали использоваться и после 2000 года, пособия, написанные после падения Милошевича, использовали значительно отличающийся подход к истории Югославии, в частности к коммунистическому периоду. В центре внимания новых учебников теперь находилась исключительно сербская национальность.
7 История Второй мировой войны больше не рассматривалась как эпоха побед партизан над врагами, а, скорее, как сербская гражданская война между партизанами под руководством коммунистов и консервативными и националистическими четниками. Четники, ассоциирующиеся с чрезмерными военными преступлениями в других частях бывшей Югославии, теперь были представлены борцами по крайней мере с такой же уважительной мотивацией, что и партизаны НОАЮ. Коммунистическая идеология представлялась главным злом в новых учебниках истории о социалистической Югославии, и коммунистические преступления были теперь связаны не в последнюю очередь с созданием самой социалистической Югославии3.
3. Городецкая Н.Б. «Сербы» или «югославы»: к вопросу о национальном самоопределении в социалистической Югославии // Петербургские славянские и балканские исследования. 2017. № 2 (22). С. 63–76.
8 Хотя новые учебники отдают должное коммунистам за существенное развитие страны и повышение уровня жизни, в них, как правило, Югославия представлена как нежизнеспособная конструкция, начавшая свой распад уже в 1966 году, когда Словения и Хорватия проявили стремление к независимости, и в конечном итоге ее распад не был вызван, а лишь ускорен политическим кризисом конца 1980-х годов. Несмотря на это, Милошевича считают ответственным за политику, которая привела к враждебности по отношению к другим республикам, длительным периодам военных действий и даже поставила под угрозу само существование сербского народа. Таким образом, осуждение Милошевича стало частью общей конфронтации с социалистическим прошлым.
9 Свержение Милошевича и становление нового режима полностью перевернуло картину государственной работы с прошлым – все нарративы, до этого присущие оппозиции, теперь стали официальной политикой памяти. Пришедшая к власти коалиция, несмотря на свою неоднородность, изначально ставила перед собой задачу отстранить Милошевича и выстраивалась на принципах антикоммунизма. Под образ коммунистического прошлого, с которым необходимо бороться, удачно попали не только партизаны НОАЮ и социалистическая Югославия, но и период руководства Милошевича. При этом новая политическая элита дискредитировала Милошевича только как коммуниста, не затрагивая националистические аспекты его идеологии и правления, таким образом представляя себя освободителями Сербии от коммунизма4.
4. Рavković А. From Yugoslavism to Serbism: The Serb National Idea 1986–1996 // Nations and Nationalism. 1998. No. 5. P. 511–528.
10 Новое правительство, представлявшее собой политическую оппозицию 90-х годов, перенесло на государственный уровень все те практики по работе с памятью, которые были им хорошо знакомы по прошлому десятилетию. Так как социалистическая Югославия строилась на истории о национально-освободительной борьбе, то именно эта тема и стала основой политики памяти. В то же время государственные акторы не считали нужным выносить на высокий государственный уровень события, последовавшие за распадом Югославии, так как это было политически невыгодно, ведь конфронтация с недавним прошлым могла оттолкнуть широкие слои сербского общества.
11 Центральной идеей, которую продвигали новые политические элиты, было рассмотрение всего периода Второй мировой войны и десятилетий государственного социализма на фоне судебных процессов 1940–1950-х и военных конфликтов 1990-х годов5. Интерпретация длительного и сложного исторического периода через очень узкую призму «преступлений коммунистов» способствовала превращению членов народно-освободительного движения в преступников, что помогало позитивному переосмыслению их врагов военного времени как силы, борющейся за защиту сербского народа, а также привело к созданию образа невинных жертв коммунистического террора. Таким образом, четники стали центральной темой переоценки коммунистического прошлого, будучи одновременно национальным антифашистским движением и жертвами коммунистического насилия. Но первые шаги в работе государства с политикой памяти после свержения Милошевича были направлены не на прямую реабилитацию побежденных во Второй мировой войне сил как жертв коммунизма, а на избавление общества и публичной сферы от «символов коммунизма», которые, по мнению новой власти, губительно влияли на Сербию.
5. Velikonja M. Titostalgia: A study of nostalgia for Josip Broz. Ljubljana: Peace Institute, 2008. P. 146.
12 Следовательно, мы можем выделить два параллельных процесса: исключение единой Югославии из памятных практик, официальных праздников и названий улиц, а также признание и реабилитация тех, кто считается жертвами коммунизма. В качестве примера такой политики выделяется отмена Дня освобождения Белграда в 2002 году, праздновавшегося 20 октября. Милан Санкт-Протич, занимавший пост мэра в 2000–2001 годах, открыто признавая политику «двух оккупаций», заявлял, что «вступление Красной Армии и партизан Тито в Белград стало новой оккупацией Белграда»6. Официального празднования 60-летия освобождения города в 2004 году проведено не было. Отмена же одного из важнейших праздников социалистической Югославии, Дня восстания, отражает более широкую тенденцию к сведению сложного исторического опыта Второй мировой войны к гражданской войне. Акцент переместился с начала восстания на гражданскую войну среди сербов, возложив вину за ее начало на Коммунистическую партию Югославии. На международном уровне политическая элита часто игнорировала памятные даты Второй мировой войны. Так, в 2005 году в Польше на 60-летии освобождения Освенцима присутствовал только посол Сербии, а на парад Победы в Москве в том же году приехали только чиновники низшего ранга.
6. Kurtović L. Yugonostalgia on Wheels: Commemorating Marshal Tito across Post-Yugoslav Border // Newsletter of the Institute of Slavic, East European, and Eurasian Studies. Berkeley. 2011. Nо. 2. P. 23–37.
13 Важный шаг на пути к уравниванию образов четников и партизан был сделан в 2004 году, когда Народная скупщина приняла поправки к Закону о правах ветеранов, военнослужащих-инвалидов и членов их семей. Это предоставило четникам статус ветеранов Народно-освободительной войны и формально приравняло их к партизанам в их антифашистской борьбе. Изменения в Законе о ветеранах представляют собой официальное подтверждение длительного процесса позитивной переоценки четников, их переосмысление как антифашистов и прославление их антикоммунизма. Восприняв это как радикальный пересмотр истории, Социалистическая партия Сербии и Социал-демократическая партия выступили против закона7.
7. Усвојене измене Закона о правима бораца, војних инвалида и чланова њихових породица. URL: >>>>
14 Стоит отметить, что даже после падения Милошевича его Социалистическая партия Сербии (СПС) не исчезла с политической арены, а ее депутаты постоянно присутствовали в Народной скупщине. Когда коалиция «За европейскую Сербию», состоявшая в основном из оппозиции времен Милошевича, получила большинство на выборах в 2008 г., они сформировали правительство вместе с СПС, завершив таким образом процесс восстановления социалистов в правах в глазах либеральной общественности. При этом в период с 2000 года СПС последовательно выступала против антикоммунистической политики, позиционируя себя как наследников настоящих антифашистов.
15 Следующим шагом стал Закон о реабилитации, принятый в 2006 году. Согласно ему, реабилитации подлежат лица, которые без судебного или административного решения или согласно судебному или административному решению были казнены, лишены свободы или других прав по политическим или идеологическим причинам с 6 апреля 1941 по 2006 год и проживали на территории Республики Сербия8.
8. Народна скупштина Републике Србиjе. Закон о рехабилитациjи. URL: >>>>
16 Одним из центральных нарративов политики памяти в тот период также является указание на то, что Сербия не принимала участия в войнах в Хорватии и Боснии и Герцеговине, а вся ответственность за возможные военные преступления лежит на «военизированных формированиях», сербских добровольцах, которые никакого отношения к государству Сербии, особенно в текущем варианте, не имеют. В случае Сребреницы, события в которой западные страны называют геноцидом, элементом отрицания являлся перенос всей ответственности на армию Республики Сербской, чтобы подчеркнуть, что Сербия не имеет никакого отношения к геноциду. Другой доминирующей схемой в памяти о войнах 1990-х годов является утверждение, что в Сербии не было войны и что боестолкновения происходили исключительно за пределами ее территории, находящейся под контролем после 2000 года.
17 Процесс европейской интеграции Сербии, путь к которому начался в 2000-е годы, является немаловажным фактором, влияющим на политику памяти. Как и в Хорватии, сотрудничество с МТБЮ было обязательным условием для начала переговоров о вступлении в ЕС. Также ЕС оказывал давление на Сербию, требуя полного признания геноцида в Сребренице, что вкупе с давлением извне США и стран Евросоюза вызвало ответную реакцию в Сербии, и политические элиты Сербии так и не смогли пойти на этот шаг, даже если и хотели. В 2010 году парламент Сербии принял резолюцию по Сребренице, но в ней не было использовано слово геноцид9. Антитоталитарные резолюции ЕС также сыграли важную роль в легитимизации антикоммунизма. После принятия Европарламентом резолюции об антитоталитаризме некоторые националистические и прозападные партии, такие как Сербское движение обновления, стали основывать свои предложения в работе с памятью уже на документах Совета Европы и Европарламента10. На протяжении многих лет Сербское движение обновления предлагало резолюцию об осуждении преступлений, совершенных тоталитарным коммунистическим режимом, и о Дне памяти жертв тоталитарных и авторитарных режимов. Эти законопроекты не были приняты, но данный пример показывает, как резолюции ЕП и СЕ используются в попытках реабилитации четников. С одной стороны, общая европейская память и заметный в Восточной Европе антикоммунизм были поддержаны частью политических сил Сербии, но разногласия в вопросах событий 1990-х годов не позволили нарративам Европейского Союза прочно закрепиться на государственном уровне проведения политики памяти в Сербии.
9. Скупштина Србије усвојила је Декларацију о Сребреници. URL: >>>>

10. European Parliament resolution of 2 April 2009 on European conscience and totalitarianism. URL: >>>>
18 В первые годы после смещения Милошевича в центре внимания официальной политики памяти были пересмотр образов и наследия Второй мировой войны и социалистической Югославии, а также осуждение Слободана Милошевича как идейного преемника Союза коммунистов Югославии и последнего коммунистического правителя Сербии. После 2012 года и особенно после того, как Александр Вучич стал премьер-министром Сербии в 2014 году, войны 1990-х годов стали ключевым аспектом государственной политики памяти.
19 Трансформация государственной политики памяти предполагала сдвиг в сторону принятия и возрождения памяти о войнах 1990-х годов в противовес их прежнему игнорированию. Новой задачей государства стало возвращение народу Сербии гордости за свою историю, что отделяло новое правительство от прежней власти. Как политики, пришедшие к власти после 2000 года, строили свою легитимность на отрицании коммунистического прошлого и открещивались от участия в Югославских войнах, так и новые власти в Сербии после выборов 2012 года выстраивали собственную идентичность на основе обращения к истории распада Югославии и последовавших трагичных событий.
20 «Комитет по сохранению традиций освободительных войн Сербии» был создан в 1997 году как межведомственная комиссия, ответственная за инициирование, координацию, консультирование и мониторинг работы по сохранению памяти, а также надзор за существующими и новыми памятниками. Концепция освободительных войн включает в себя многочисленные значимые для Сербии военные конфликты – обычно подразумеваются сербско-турецкие войны, начиная с битвы на Косовом поле, Первая и Вторая Балканские войны, а также Первая и Вторая мировые войны. Новые тенденции в политике памяти получили направление на присоединение к этому списку истории конфликтов 1990-х годов. О существовании и деятельности этого комитета общественность массово узнала только в 2013 году, когда комитет начал выпускать пресс-релизы и объявления. Средства массовой информации в Сербии также начали все чаще упоминать совет как главного организатора памятных мероприятий и сообщать о проводимых заседаниях11.
11. Lea D. Impression Management of a Contested Past: Serbia’s Evolving National Calendar // Memory Studies. 2014. No. 7. P. 477–491.
21 Государственная программа празднования годовщин исторических событий освободительных войн Сербии, разрабатываемая комитетом, представляет собой государственный календарь важных годовщин, национальных и религиозных праздников. Сравнение программ, принятых в 2009, 2013 и 2016 годах, позволяет проследить смену курса государственной политики в области памяти и истории. Так, в государственной программе празднования 2009 года перечислены исторические события, включая битву на Косовом поле, восстания против османского владычества и другие важные даты XIX века для государственности Сербии, события Первой и Второй мировых войн, а также бомбардировки Югославии в 1999 году. В программе 2013 года уже можно найти больше дат из периода войн 1990-х годов, с акцентом на противостояния в Хорватии и в Косово, а также бомбардировки НАТО.
22 Говоря о войне в Хорватии, следует обратить внимание, что годовщина операции «Буря» является единственной датой, присутствующей в этом государственном календаре. Активное государственное чествование памяти операции «Буря» началось в юбилейный 2015 год, когда 4 августа был установлен День памяти всех жертв и изгнанных сербов как день траура. В том же году Республика Сербия и Республика Сербская организовали первые перемещающиеся по разным городам от года к году памятные мероприятия, начавшиеся с символической встречи Александра Вучича и Милорада Додика на середине моста в Раче. Каждую акцию памяти посещают десятки тысяч людей, в основном выходцы из Краины, пострадавшие из-за событий 1995 года, эти мероприятия транслируются государственными медиа, такими как «Радио-телевизија Србије». Центральным нарративом всех памятных мероприятий является уже упомянутое возвращение гордости нации и утверждение, что наступило время, когда Сербия наконец-то может гордиться своим прошлым. Жертвы являются центральной темой памятных мероприятий, посвященных операции хорватских войск, и государственные деятели приносят извинения за политику предыдущих властей, не оказавших достаточной поддержки беженцам и не почитавших должным образом память погибших. При сравнении действий хорватских войск с событиями Второй мировой, для Сербии выводом становится то, что операция «Буря» является крупнейшей этнической чисткой со времен преступлений нацистов, а следовательно, хорватов, действовавших в 1995 году, по праву можно назвать преемниками Независимого государства Хорватов Анте Павелича. Как и в 40-е годы XX века, сербское население в Хорватии стало жертвой, и в сербской политике памяти события Второй мировой и недавнего прошлого становятся практически одним событием, просто растянувшимся на 50 лет.
23 В то же время после начала переговоров о вступлении в ЕС в 2014 году Сербия начала использовать свое антифашистское прошлое в качестве доказательства своей европейской идентичности. Правительство подчеркивает вклад страны в антифашистскую борьбу, утверждая, что антифашизм и свобода являются фундаментальными ценностями Сербии. Сербские чиновники также стремятся выразить антифашистские ценности, посещая различные памятные мероприятия, чего, как мы отмечали, не было ранее. Так, в 2014 году прошли торжества в честь 70-летия освобождения Белграда, участие в которых принимал и президент Российской Федерации Владимир Путин, а год спустя и президент Томислав Николич, и премьер Александр Вучич приехали в Москву на День Победы. И проведение мероприятий по случаю освобождения Белграда, и посещение Москвы на 9 мая еще раз подчеркивает смену курса в политике Сербии.
24 Стоит отметить, что такая смена курса не означает отказ от реабилитации четников и попыток национального примирения. Только в 2015 году был завершен процесс реабилитации лидера четников Драголюба Михайловича, начатый еще в 2006 году.
25 Несмотря на активную антикоммунистическую пропаганду, среди населения Сербии по-прежнему жива память о временах, когда соседние народы были братьями и союзниками. Согласно социологическому опросу, 81% сербов считает, что распад СФРЮ принес их стране вред, и только 4% занимали противоположную позицию12. Ностальгия по Югославии видна в повседневной жизни простого серба – это музыка, кинематограф, музеи (один из самых посещаемых музеев Белграда – Музей истории Югославии), выставки и даже спорт (две главные футбольные команды Сербии – «Партизан» и «Црвена Звезда» – имеют коммунистическую символику и названия, в Хорватии «Динамо Загреб» тоже не стало менять название)13.
12. Many in Balkans Still See More Harm From Yugoslavia Breakup. URL: >>>>

13. Мелешкина Е.Ю. Память о социалистической Югославии в публичном пространстве бывших республик СФРЮ // Политическая наука. 2018. № 3. С. 265–289.
26 Югоностальгия привлекает обычных граждан позитивными моментами истории большой страны, имевшей влияние на политическую картину мира. Среди важнейших черт образа СФРЮ следует выделить мирное сосуществование народов Западных Балкан вместе в единой социокультурной среде, достижения социальной политики, такие как отсутствие безработицы и криминала, и многое другое.
27 На политической арене югоностальгия используется довольно редко, потому что, как показывает опыт, это не приносит большой прибыли. В частности, в 2009–2010 годах внук маршала Тито возглавил Коммунистическую партию Сербии и активно использует образ Югославии в политической борьбе. Но на выборах 2012 года партия даже не прошла в парламент, а в 2014 и 2016 годах получила одно место, которое и занял сам лидер партии. С другой стороны, существуют прецеденты участия негосударственных общественных организаций, таких как различные мемориальные общества И. Тито, в объединениях с левыми политическими силами14. Усиление экономического кризиса и внутриполитических проблем даст возможность таким политическим акторам увеличить свое влияние, а перспективным направлением общественного мнения может послужить чувство ностальгии по Югославии.
14. Там же.

Библиография

1. Городецкая Н.Б. Меморандум Сербской академии наук и искусств 1986 г.: к вопросу о проблемах интерпретации // Электронный научно-образовательный журнал «История». 2013. № 5. [Электронный ресурс]. URL: https://history.jes.su/ s207987840000575-1-1. (дата обращения: 30.03.2022).

2. Городецкая Н.Б. «Сербы» или «югославы»: к вопросу о национальном самоопределении в социалистической Югославии // Петербургские славянские и балканские исследования. 2017. № 2 (22). С. 63–76.

3. Мелешкина Е.Ю. Память о социалистической Югославии в публичном пространстве бывших республик СФРЮ // Политическая наука. 2018. № 3. С. 265-289.

4. Никифоров К. В. Сербия на Балканах. ХХ век. М.: Издательство «Индрик», 2012. 176 с.

5. Руднева И. В. Хорватское национальное движение: конец 1960-х – начало 1970-х гг. М.: Институт славяноведения РАН; СПб.: Нестор-История, 2014. 332 с.

6. Gordy E. The Culture of Power in Serbia: Nationalism and the Distribution of Alternatives. The Pennsylvania State University Press, 1999.

7. Kurtović L. Yugonostalgia on Wheels: Commemorating Marshal Tito across Post-Yugoslav Border // Newsletter of the Institute of Slavic, East European, and Eurasian Studies. Berkeley. 2011. Nо. 2. P. 23-37.

8. Lea D. Impression Management of a Contested Past: Serbia’s Evolving National Calendar // Memory Studies. 2014. № 7. P. 477-491.

9. Рavković А. From Yugoslavism to Serbism: The Serb National Idea 1986–1996 // Nations and Nationalism. 1998. № 5. P. 511–528.

10. Velikonja M. Titostalgia: A study of nostalgia for Josip Broz. Ljubljana: Peace Institute, 2008.

11. Усвојене измене Закона о правима бораца, војних инвалида и чланова њихових породица // URL: https://www.srbija.gov.rs/vest/17338/usvojene-izmene-zakona-o-pravima-boraca-vojnih-invalida-i-clanova-njihovih-porodica.php

12. Народна скупштина Републике Србиjе. Закон о рехабилитациjи. URL: https://www.rastko.rs/rastko/delo/13562 (дата обращения: 12.01.2023)

13. Скупштина Србије усвојила је Декларацију о Сребреници. URL: https://www.rtrs.tv/vijesti/vijest.php?id=18800 (дата обращения: 12.01.2023)

14. European Parliament resolution of 2 April 2009 on European conscience and totalitarianism. URL: https://www.europarl.europa.eu/doceo/document/TA-6-2009-0213_EN.html?redirect (дата обращения: 12.01.2023)

15. Many in Balkans Still See More Harm From Yugoslavia Breakup. URL: https://news.gallup.com/poll/210866/balkans-harm-yugoslavia-breakup.aspx (дата обращения: 12.01.2023)

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести