Везде
Постмодернистские метаморфозы как детерминанты политической науки
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Постмодернистские метаморфозы как детерминанты политической науки
Аннотация
Код статьи
S258770110022293-4-1
DOI
10.18254/S258770110022293-4
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Кротков Владимир Олегович 
ORCID: 0009-0002-1274-4958
Должность: профессор кафедры прикладной политологии
Аффилиация: Государственный академический университет гуманитарных наук
Адрес: Российская Федерация, 119049 Москва, Мароновский пер., 26
Выпуск
Том 6 № 3
Аннотация

В статье рассматриваются тенденции и характеристики глобальных преобразований, которые имеют социальную, политическую, экономическую, информационную, аксиологическую и иные коннотации. Постмодернистские трансформации и практики носят амбивалентный характер, который, с одной стороны, приводит к унифицированным моделям и институциональным форматам, с другой – к дифференцированным и турбулентным формам бытия. Анализируемые постиндустриальные тренды и практики детерминируют эвристичные подходы и соответствующую исследовательскую оптику в рамках политической науки. В результате многие политологические парадигмальные аспекты прошлого века не совсем коррелируют с новыми вызовами современности. Выявленное сциентистское противоречие может стать драйвером будущей научной рефлексии в области социально-политического знания.

Ключевые слова
политический процесс, политический режим, политические институты, постмодерн, информационное общество, социально-политический транзит, аксиология, политические элиты, глобализация, Sharp Power
Источник финансирования
Статья подготовлена при финансовой поддержке в рамках выполнения ГЗ (государственного задания) ГАУГН по теме: «Современное информационное общество и цифровая наука: когнитивные, экономические, политические и правовые аспекты» (FZNF-2020-0014).
Классификатор
Получено
01.07.2022
Дата публикации
31.10.2022
Всего подписок
10
Всего просмотров
392
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf
Доступ к дополнительным сервисам
Дополнительные сервисы только на эту статью
Преимущества сервисов
100 руб. / 1.0 SU
1 Цель данной статьи заключается в выявлении и формулировании некоторых постмодернистских факторов и аспектов, которые в условиях информационной эпохи детерминируют теоретико-методологические вызовы для современной политической науки.
2 Современный мир стремительно меняется. С одной стороны, глобализационные процессы1 обуславливают существенные метаморфозы практически всех сфер жизнедеятельности (социальной, экономической, культурной, политической), приводя к унификации, стандартизации, различным заимствованиям, с другой – формируются обратные процессы, которые исследователями идентифицируются как антиглобализационные2 или постглобализационные3, которые как раз подчеркивают уникальность региональных, автохтонных социумов. Их цивилизационные, культурные, этноконфессиональные практики и паттерны крайне слабо подвержены интернациональной унификации4. На стыке этих тенденций во многом происходят явления, которые приводят к столкновению различных глобальных и региональных акторов, что детерминирует санкционные режимы, войны, перевороты, протекционизм, автаркические механизмы, формирование особых видов институциональной архитектуры и т.д.
1. Альпидовская М.Л., Бобков В.Н., Брижак О.В. [и др.]. Глобальное мирохозяйство: проблемы и противоречия. М.: Проспект, 2021. 416 с.

2. Комолов О.О. Деглобализация: новые тенденции и вызовы мировой экономике // Вестник Российского экономического университета имени Г.В. Плеханова. 2021. Т. 18. № 2(116). С. 34–47. (DOI 10.21686/2413-2829-2021-2-34-47).

3. Волобуев А.В. Постглобализация и грани фундаментализма // Век глобализации. 2021. № 3.

4. Ильинская С.Г. «Цивилизация» как локальный феномен: начальный этап теоретического осмысления // Общественные науки и современность. 2021. № 6. С. 119–134.
3 Другими словами, противоречия экономического и социально-политического свойства в XXI в. только усиливаются, что позволяет говорить о конституировании новых отношений, которые чаще носят турбулентный, трансформационный характер. Все в большей степени нормой является нестабильность в различных сферах, нежели спокойное, поступательное развитие, при котором переходность, депрессивность рассматривались как девиации. С каждым годом все сложнее найти страны и регионы мира, в которых хотя бы в среднесрочном периоде осуществлялись реформы, преобразования, проекты, которые бы не были подвержены внешней конъюнктуре, тем или иным аберрациям. Как пишет профессор, в.н.с. Центра цифровых исследований Института актуальных международных проблем Дипломатической академии МИД России Е.Н. Пашанцев: «В условиях нарастания негативных явлений в мировой экономике, социальной и имущественной поляризации, глубочайшего кризиса международных отношений, недостаточной эффективности социально ориентированных национальных программ развития возникают предпосылки государственного переворота и гражданской войны в разных странах»5. В свою очередь, в методологическом ключе М.В. Локтионов отмечает, что «теория катастроф может оказаться полезной и при изучении систем социальной природы. Однако перенос этих методов в сферу общественных наук представляет собой непростую задачу»6.
5. Пашанцев Е.Н. На пути к государственному перевороту и гражданской войне? URL: >>>> (дата обращения: 26.08.2022).

6. Локтионов М.В. А.А. Богданов как основоположник общей теории систем // Философия науки и техники. 2016. Т. 21. № 2. С. 83.
4 В целом роль стохастических процессов усиливается, что неизбежно приводит к девальвации прогнозной функции и вообще планирования на перспективу. Один из ярких примеров, подтверждающих сделанное умозаключение, связан с казахстанским кейсом первой половины 2022 г. Прогнозы практически всех аналитиков, экспертов и ученых не лежали в плоскости той общественно-политической эскалации, которая имела место. Или же последствия украинского кризиса, приведшие к актуализации тематики ядерной войны, обширным санкциям, рестрикциям, глубоким социально-экономическим кризисам и коллапсам практически на всех континентах мира (банкротство Шри-Ланки и Ливана, политическое манифестирование в странах Западной Европы, протесты в Узбекистане, Перу, Северной Македонии, столкновения в Нагорном Карабахе, на границе Косово и Сербии, военные конфликты на Ближнем Востоке, эскалация между континентальным Китаем и Тайванем, Индией и Пакистаном, усугубление дестабилизации в Сирии, Ираке, Ливии, государственные перевороты в Пакистане и Буркина-Фасо, интенсификация противоречий между Северной и Южной Кореей, Японией). И это не полный список знаковых политических событий только текущего года. Можно отметить общую тенденцию последних десятилетий, что преодоления международных противоречий, политические войны происходят с активным использованием информационных ресурсов и методов. «Инструментарий Sharp Power достаточно вариативен (кибератаки, взлом сайтов, фейк-ньюс, сетевое доминирование, манипулирование данными и др.), а также, в отличие от иных способов влияния, очень быстр в применении, не требует больших ресурсов, гибок, что, в свою очередь, разными исследователями не всегда идентифицируется как новый метод (модификация Soft Power)»7.
7. Кротков В.О. Идентификация тенденций современных международных отношений: формирование новой субъектности // Постсоветский материк. 2022. № 2. С. 17.
5 Рассматриваемые амбивалентные характеристики международных отношений не могли не затронуть политическую науку, в рамках которой наметились новые точки теоретической и методологической бифуркации.
6 Во-первых, продолжается запрос на усиление междисциплинарности, направленной на раскрытие атрибутивных качеств политических субъектов, институтов, процессов, технологий в контексте детерминант экономического, социального, культурного, аксиологического и иного характера. Применение комплексного методологического инструментария все более актуализируется, соответственно, методы и теории прошлого века уже не в полной мере релевантны современной турбулентной социально-политической действительности. Как отмечает А.В. Глухова8, в условиях комплексного кризиса, который носит как субъективный, так и объективный характер, первый фактор начинает играть доминирующую роль, что выражается в конструировании стейкхолдерами социальных нарративов, образов и символов. Соответственно, не только политологические методы анализа, но и психологические, экономические, культурологические, акцентирующие внимание на символизме, подходы и приемы в настоящее время все более актуализируются. Эти тенденции и особенности отмечают также зарубежные исследователи, в том числе Ю. Хабермас.
8. Глухова А.В. Новые кризисы и социальные размежевания (поиск оптики исследования разделенных обществ) // Тенденции и вызовы современной политической науки / Первый Московский политологический форум «Политическая наука сегодня: междисциплинарные подходы», 15–16.04.2022. М.: РАНХиГС, 2022.
7 Во-вторых, отмеченная нестабильность ключевых сфер жизнедеятельности накладывается на детерминанты нелинейности социального развития. Рефлексия над постмодернистскими практиками, которые свойственны современным обществам, показывает, что императивы общества модерна только частично коррелируют с новыми условиями и тенденциями. Соответственно, проблема заключается в том, что при исследовании сложных социально-политических систем, находящихся в состоянии перманентной трансформации, необходим комплексный подход, позволяющий применять как элементы модернистской, так и инструменты постмодернистской теоретико-методологических линий. То есть свойственную модерну дифференциацию сфер жизнедеятельности можно анализировать лишь в той мере, в какой она не претерпела постмодернистские метаморфозы, которые выражаются, в частности, в формировании новой социальной структуры. Г. Стэндинг выделяет новые социальные страты, которые не в полной мере коррелируют с общественной матрицей модерна. Например, современные социально-экономические тренды приводят к групповым практикам и институционализациям, которые порождают прекариат – социальный слой, который отличается от привычных общественных групп, не имеет социальных гарантий, политических прав и характеризуется неформальной и эпизодической занятостью, мобильным, полунаемным трудом. «Прекариат нельзя отнести, – отмечает Г. Стэндинг, – и к среднему классу, поскольку у этих людей нет стабильного или предсказуемого жалованья, нет статуса и пособий, которые должны быть у представителей среднего класса»9. Данная социальная группа в количественном плане увеличивается, но не является «классом для себя» в марксистской интерпретации. Салариат же (категория наемных работников, которая имеет социальные гарантии, но занята более корпоративным и рутинным трудом), наоборот, уменьшается, так как государству (даже западным странам) все сложнее поддерживать привычные материальные гарантии (оплату больничных, отпусков, выплату премий, материальных компенсаций, предоставление более раннего выхода на пенсионное обеспечение и др.). На этом фоне постмодернистские тенденции обуславливают, как пишет Д. Давыдов, конституирование такого антибуржуазного социального слоя, как персоналиат, классовое сознание которого «имеет характерные черты “оторванности” от запросов социальных низов. Борющихся за свободу личностей мало интересуют проблемы “безликих” нищих или бедных трудящихся, так как сами они находятся в состоянии “экзистенциальной безопасности”, а потому реальность интерпретируется ими в категориях свободы/несвободы, а не достатка/нужды»10.
9. Стэндинг Г. Прекариат: новый опасный класс. М.: Ад Маргинем Пресс, 2014. С. 20.

10. Давыдов Д. Посткапитализм и рождение персоналиата. М.: РИПОЛ классик, 2021. С. 232.
8 Общая специфика активно формирующейся новой социальной структуры все большего числа ареалов мира может быть интерпретирована как движение в сторону таких социально-политических практик, которые в большей степени релевантны горизонтальным, информационно-сетевым свойствам, а не иерархичным (вертикальным). Вполне логично исследователи Е.В. Бродовская и Т. Хуанг в результате анализа, опирающегося на методологию массового опроса и процедуру онлайн-анкетирования, вводят такую категорию, как «цифровое гражданство». В качестве одного из выводов, с акцентом на аксиологический фактор, они заключают, что «наиболее продуктивны для понимания природы цифровых граждан подходы, включающие в систему критериев определения принадлежности к цифровому поколению количественные и качественные характеристики онлайн-поведения: интенсивность и регулярность, характер и направленность интернет-практик, доминирующий тип потребляемого цифрового контента. Наконец, для исследования цифрового гражданства, понимаемого как совокупность ценностей, норм, установок, обеспечивающих безопасное, ответственное и эффективное использование интернет-коммуникаций, необходимо ценностное профилирование пользователей, все чаще переносящих гражданскую и политическую активность в виртуальное пространство»11. Подобной проблематикой занимаются различные исследователи, акцентируя внимание на цифровой футурологии12, политическом манифестировании в социальных сетях13, роли цифровых коммуникаций в политическом пространстве14, информационных механизмах социальной политики15, иерархизации социальных сетей и их инкорпорировании в традиционную общественную структуру16, адхократии, которая, как заключает Г. Минцберг, «демонстрирует наименьшее “почтение” к классическим принципам менеджмента и, прежде всего, к единоначалию. Не имеет особого значения и система регламентирования. Информационные процессы и процессы принятия решений протекают неформально и гибко, что и требуется для эффективного создания инноваций. Кроме того, это предполагает прерывание в случае необходимости цепочки властных полномочий»17, феномен подвижной демократии, появление которого, как заключает З.И. Рожкова, «связано в первую очередь с развитием современных информационно-коммуникационных технологий»18.
11. Бродовская Е.В., Хуанг Т. Цифровое поколение: гражданская мобилизация и политический протест российской молодежи // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2019. № 5. С. 17.

12. Социальные контуры цифрового будущего / Под общ. ред. А.С. Огнева. М.: Спутник+, 2022. 225 с.

13. Филиппов И.Б., Юрескул Е.А., Стукал Д.К., Ахременко А.С. Моделирование активности интернет-ботов в политической онлайн-коммуникации // Управление развитием крупномасштабных систем. Четырнадцатая международная конференция, Москва, 27–29.09.2021 / Под общей редакцией С.Н. Васильева, А.Д. Цвиркуна. М.: Институт проблем управления им. В.А. Трапезникова РАН, 2021.

14. Володенков С.В. Интернет-коммуникации в глобальном пространстве современного политического управления: навстречу цифровому обществу. М.: Проспект, 2021. 416 с.

15. Ажогина Н.Н., Дукян С.С., Игнатова Т.В. и др. Управление в социальной сфере: состояние, проблемы и тенденции развития / Под редакцией Т.В. Игнатовой, С.П. Кюрджиева. Ростов н/Д.: Южно-Российский институт управления – филиал РАНХиГС, 2018. 210 с.

16. Михайленок О.М. Обновление методологического арсенала политической науки: перспективы сетевого подхода // Тенденции и вызовы современной политической науки. Первый Московский политологический форум «Политическая наука сегодня: междисциплинарные подходы», 15–16.04.2022. М.: РАНХиГС, 2022.

17. Минцберг Г. Структура в кулаке: создание эффективной организации. URL: >>>> (дата обращения: 05.09.2022).

18. Рожкова З.И. Подвижная демократия в XXI веке: теория и практика // Государственное управление и развитие России: глобальные угрозы и структурные изменения. Сборник статей международной конференц-сессии. Т. 3. М.: Научная библиотека, 2020. С. 888.
9 На анализируемые социально-структурные метаморфозы, сопровождающиеся диджитализацией, накладываются политико-демографические тенденции19. Все более актуализируются такие вопросы, как: демография и социальное неравенство, групповые идентичности, усиление урбанизационных процессов, влияние демографической асимметрии (доминирующее увеличение более молодой возрастной когорты) на социальные запросы (образование, здравоохранение, трудоустройство, карьера) и политическое поведение.
19. Сакаев В.Т. Политическая демография: история развития субдисциплины, основные направления и методологические подходы к исследованию, важнейшие результаты // Тенденции и вызовы современной политической науки / Первый Московский политологический форум «Политическая наука сегодня: междисциплинарные подходы», 15–16.04.2022. М.: РАНХиГС, 2022.
10 Происходит динамичное усиление информационного фактора, растущей диджитализации, девальвации привычной институциональной архитектуры, видоизменения социальных и политических субъектов, конструирования реальности под групповые и корпоративные интересы, элитизации политики как антитезы восстания масс, смещения идеологических и аксиологических критериев (от дихотомии «правые-левые» к типологизации «глобалистские ценности – национально-автохтонные ориентиры»). В частности, Х. Ортега-и-Гассет писал, что «плебейство и гнет массы даже в кругах традиционно элитарных – характерное свойство нашего времени»20. По прошествии столетия в большей степени можно констатировать иную особенность, когда роль масс в политической жизни в целом девальвируется, соответственно, наблюдается процесс все большей элитизации, который ряд исследователей идентифицирует как постдемократию (К. Крауч21). В рассматриваемом контексте К. Лэш в своем анализе акцентирует внимание на кризисе политической делиберации и по сути своей противопоставляет модернистское «восстание масс» постмодернистскому «восстанию элит». В частности, он пишет о данной проблематике следующее: «Что касается заявлений, что информационная революция поднимает уровень общественного сознания, то не секрет, что нынешняя общественность знает об общественных делах еще меньше, чем раньше»22. Все эти аспекты говорят о том, что транспарентность и динамизм современных общественных отношений не приводят к их существенному влиянию на элитарные круги. Феномен информационного общества обуславливает резкое усиление манипулятивных практик, которые позволяют правящим политическим и бизнес-элитам демпфировать социальные протесты, девальвировать влияние профсоюзного сегмента, нейтрализовывать оппозиционных субъектов, маргинализировать альтернативные концепты общественного развития. В итоге наблюдается доминирование метанарративов, в том числе квазиальтернативных, во многом искусственно сконструированных под политические или экономические интересы. Эти симулякры, выражающие механику подобия в интерпретации Ж. Бодрийяра, констатируют смерть реального бытия и превращение его в гиперреальность, в которой иллюзорность носит эссенциальный характер. В этом плане можно отметить, что значение лонгитюдных методологических исследований, при переходе от модерна к постиндустриальному обществу, существенным образом снижается, так как объект анализа имеет различную коннотацию. Но Ж. Бодрийяр своей рефлексией лишь развивает подходы Г. Маркузе и Э. Фромма относительно набирающей темп консьюмеризации общества, которое все время «бежит». В рассматриваемом контексте Л.Ю. Бронзино пишет, что «проблемы, вокруг которых концентрируется мысль Бодрийяра, привычны для мыслителя нашего времени: формирование общества потребления, унификация личности, информатизация и “театрализация” общественной жизни, из которой исчезает сама жизнь, непосредственная реальность, подменяемая симулятивной реальностью всесильных знаковых систем»23.
20. Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс. URL: >>>> (дата обращения: 05.09.2022).

21. Крауч К. Постдемократия / Пер. с англ. Н.В. Эдельмана; Гос. ун-т – Высшая школа экономики. М.: Изд. дом Гос. ун-та – Высшей школы экономики, 2010. 192 с.

22. Лэш К. Восстание элит и предательство демократии. URL: >>>> (дата обращения: 05.09.2022).

23. Бронзино Л.Ю. Концепция симулякра Жана Бодрийяра: методология «алеаторного мышления» и трансформация субъекта в обществе потребления // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Социология. 2011. № 1. С. 11.
11 Привычная общественно-политическая вертикаль (иерархия) поэтапно трансформируется в горизонтальные и сетевые форматы и практики. Прежние подходы к классическим акторам, институтам, процессам и технологиям становятся все менее релевантными, что ставит перед политологическим сообществом новые задачи по идентификации структурных элементов современного политического поля. В общем прослеживается явный тренд на информатизацию политики, а «это, – как заключает А.С. Шерстобитов, – и теория политических сетей, в основе которой лежат принципы горизонтальной организации политического сотрудничества институтов, и теория коллективного действия, и элитные сети, и сетевое политическое участие, и сетевая коммуникация»24.
24. Шерстобитов А.С. Представляем номер // Политическая наука. 2021. № 4. С. 9–10.
12 Можно подчеркнуть, что постмодерн значительным образом затрудняет визионерскую деятельность. В этом плане Ж. Бодрийяр писал: «Сейчас мы имеем дело с абсолютно алеаторной вселенной, где причины и следствия – в полном соответствии с логикой организации систем, моделируемых “петлей Мебиуса”, накладываются друг на друга и где, следовательно, никто не в состоянии предсказать, какими будут более или менее отдаленные последствия тех или иных действий»25.
25. Бодрийяр Ж. Пароли. От фрагмента к фрагменту. Екатеринбург, 2006. С. 27.
13 Рассматриваемые особенности исследовательской оптики заставляют существенным образом задуматься над прежними, свойственными XX в., «закономерностями», «трендами» и социально-политическими «императивами». С высоты сегодняшнего дня уже можно говорить о том, что модернизационная парадигма (С. Липсет, Д. Пауэлл, Д. Растоу, Г. Алмонд) и различные теории конвергенции (Д. Белл, Р. Арон, Э. Тоффлер, Дж. Гэлбрейт, Ж. Фурастье) находятся в системном методологическом кризисе. Телеологичность теорий транзита в демократическом ключе, в условиях глобализационных и постмодернистских трансформаций выглядит весьма сомнительно. Авторитарные формы конфигураций выдержали экзистенциальные риски и вызовы и показали свою устойчивость и вариативность (роль конкурентного авторитаризма, его поликратической формы), а демократические институциональные практики стали носить явно дисфункциональный характер. Политологическому фрейму стала имманентна деактуализация проблематики гибридных режимов. В современных условиях выход на фронтир связан с рефлексией над неформальными институциональными моделями (В.Я. Гельман26, 27, Г. Хелмке, С. Левитски28, В. Меркель, А. Круассан29, Д.Э. Летняков30, Б. Мадьяр31, В.О. Кротков32), в том числе неопатримониального свойства, которые, в свою очередь, имеют свою специфичную аксиологическую основу.
26. Гельман В.Я. Модернизация, институты и «порочный круг» постсоветского неопатримониализма // Препринт М-41/15. СПб.: Издательство Европейского университета, 2015.

27. Гельман В.Я. Институциональное строительство и неформальные институты в современной российской политике // Полис. Политические исследования. 2003. № 4.

28. Хелмке Г., Левитски С. Неформальные институты и сравнительная политика // Прогнозис. 2007. № 2.

29. Меркель В., Круассан А. Формальные и неформальные институты в дефектных демократиях // Полис. Политические исследования. 2002. № 1–2.

30. Летняков Д.Э. «Неподатливые структуры»: в поисках посттранзитологической парадигмы для постсоветского пространства // Полилог. 2020. Т. 4. № 1.

31. Magiar B. Stubborn Structures. Reconceptualizing Post-Communist Regimes. Budapest-NY: CEU Press, 2019.

32. Кротков В.О. От транзитологии с институциональной гибридностью и деформациями к неопатримониальным практикам // Конституционный вестник. 2021. № 6. С. 215–222.
14 Резюмируя вышесказанное, можно отметить, что теоретико-методологические подходы и парадигмы эпохи модерна (институционализм, структурный функционализм, бихевиорализм, транзитология, линейно-стадиальная гносеология и другие) перестают в полной мере удовлетворять научное сообщество. Анализируемый исследовательский кризис первой четверти XXI в. неизбежно приводит к поиску новых методов познания социально-политической реальности не только в междисциплинарном ключе, но и с акцентом на такие тенденции, как глобализация, регионализация, информатизация, сетевизация, деинституционализация, деидеологизация и т.д., что, соответственно, обогащает понятийно-категориальный аппарат политической науки.

Библиография

1. Ажогина Н.Н., Дукян С.С., Игнатова Т.В. и др. Управление в социальной сфере: состояние, проблемы и тенденции развития / Под ред. Т.В. Игнатовой, С.П. Кюрджиева. Ростов н/Д.: Южно-Российский институт управления – филиал РАНХиГС, 2018.

2. Альпидовская М.Л., Бобков В.Н., Брижак О.В. [и др.]. Глобальное мирохозяйство: проблемы и противоречия. М.: Проспект, 2021.

3. Бодрийяр Ж. Пароли. От фрагмента к фрагменту. Екатеринбург, 2006.

4. Бродовская Е.В., Хуанг Т. Цифровое поколение: гражданская мобилизация и политический протест российской молодежи // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2019. № 5. С. 17.

5. Бронзино Л.Ю. Концепция симулякра Жана Бодрийяра: методология «алеаторного мышления» и трансформация субъекта в обществе потребления // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Социология. 2011. № 1. С. 11.

6. Волобуев А.В. Постглобализация и грани фундаментализма // Век глобализации. 2021. № 3.

7. Володенков С.В. Интернет-коммуникации в глобальном пространстве современного политического управления: навстречу цифровому обществу. М.: Проспект, 2021.

8. Гельман В.Я. Модернизация, институты и «порочный круг» постсоветского неопатримониализма // Препринт М-41/15. СПб.: Издательство Европейского университета, 2015.

9. Гельман В.Я. Институциональное строительство и неформальные институты в современной российской политике // Полис. Политические исследования. 2003. № 4.

10. Глухова А.В. Новые кризисы и социальные размежевания (поиск оптики исследования разделенных обществ) // Тенденции и вызовы современной политической науки / Первый Московский политологический форум «Политическая наука сегодня: междисциплинарные подходы», 15–16.04.2022. М.: РАНХиГС, 2022.

11. Давыдов Д. Посткапитализм и рождение персоналиата. М.: РИПОЛ классик, 2021.

12. Ильинская С.Г. «Цивилизация» как локальный феномен: начальный этап теоретического осмысления // Общественные науки и современность. 2021. № 6.

13. Комолов О.О. Деглобализация: новые тенденции и вызовы мировой экономике // Вестник Российского экономического университета имени Г.В. Плеханова. 2021. Т. 18. № 2(116). С. 34–47.

14. Крауч К. Постдемократия / Пер. с англ. Н.В. Эдельмана; Гос. ун-т – Высшая школа экономики. М.: Изд. дом Гос. ун-та – Высшей школы экономики, 2010.

15. Кротков В.О. Идентификация тенденций современных международных отношений: формирование новой субъектности // Постсоветский материк. 2022. № 2. С. 17.

16. Кротков В.О. От транзитологии с институциональной гибридностью и деформациями к неопатримониальным практикам // Конституционный вестник. 2021. № 6. С. 215–222

17. Летняков Д.Э. «Неподатливые структуры»: в поисках посттранзитологической парадигмы для постсоветского пространства // Полилог. 2020. Т. 4. № 1.

18. Локтионов М.В. А.А. Богданов как основоположник общей теории систем // Философия науки и техники. 2016. Т. 21. № 2.

19. Лэш К. Восстание элит и предательство демократии. [Электронный ресурс]. URL: https://gtmarket.ru/library/basis/5424/5433 (дата обращения: 05.09.2022).

20. Меркель В., Круассан А. Формальные и неформальные институты в дефектных демократиях // Полис. Политические исследования. 2002. № 1–2.

21. Минцберг Г. Структура в кулаке: создание эффективной организации.[Электронный ресурс]. URL: https://litresp.ru/chitat/ru/%D0%9C/mincberg-genri/struktura-v-kulake-sozdanie-effektivnoj-organizacii/13 (дата обращения: 05.09.2022).

22. Михайленок О.М. Обновление методологического арсенала политической науки: перспективы сетевого подхода // Тенденции и вызовы современной политической науки / Первый Московский политологический форум «Политическая наука сегодня: междисциплинарные подходы», 15–16.04.2022. М.: РАНХиГС, 2022.

23. Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс. [Электронный ресурс]. URL: http://lib.ru/FILOSOF/ORTEGA/ortega15.txt (дата обращения: 05.09.2022).

24. Пашанцев Е.Н. На пути к государственному перевороту и гражданской войне? [Электронный ресурс]. URL: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/ssha-na-puti-k-gosudarstvennomu-perevorotu-i-grazhdanskoy-voyne/ (дата обращения: 26.08.2022).

25. Рожкова З.И. Подвижная демократия в XXI веке: теория и практика // Государственное управление и развитие России: глобальные угрозы и структурные изменения / Сборник статей международной конференц-сессии. Т. 3. М.: Научная библиотека, 2020. С. 888.

26. Сакаев В.Т. Политическая демография: история развития субдисциплины, основные направления и методологические подходы к исследованию, важнейшие результаты // Тенденции и вызовы современной политической науки / Первый Московский политологический форум «Политическая наука сегодня: междисциплинарные подходы», 15–16.04.2022. М.: РАНХиГС, 2022.

27. Социальные контуры цифрового будущего / Под общ. ред. А.С. Огнева. М.: Спутник+, 2022.

28. Стэндинг Г. Прекариат: новый опасный класс. М.: Ад Маргинем Пресс, 2014. С. 20.

29. Филиппов И.Б., Юрескул Е.А., Стукал Д.К., Ахременко А.С. Моделирование активности интернет-ботов в политической онлайн-коммуникации // Управление развитием крупномасштабных систем. Четырнадцатая международная конференция, Москва, 27–29.09.2021 / Под общей редакцией С.Н. Васильева, А.Д. Цвиркуна. М.: Институт проблем управления им. В.А. Трапезникова РАН, 2021.

30. Хелмке Г., Левитски С. Неформальные институты и сравнительная политика // Прогнозис. 2007. № 2. С. 188-211.

31. Шерстобитов А.С. Представляем номер // Политическая наука. 2021. № 4. С. 9–10.

32. Magyar B. Stubborn Structures. Reconceptualizing Post-Communist Regimes. Budapest-NY: CEU Press, 2019.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести