Везде
Предчувствия необходимости создания образа Татьяны Лариной. Опыт аналитического комментария первой главы «Евгения Онегина»
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Предчувствия необходимости создания образа Татьяны Лариной. Опыт аналитического комментария первой главы «Евгения Онегина»
Аннотация
Код статьи
S258770110007542-8-1
DOI
10.18254/S258770110007542-8
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Перевалов Валерий Павлович 
ORCID: 0000-0002-7621-3307
Должность: старший научный сотрудник сектора философии российской истории
Аффилиация: Институт философии РАН
Адрес: Москва, 109240, ул. Гончарная, д. 12, стр. 1
Выпуск
Том 3 № 3
Аннотация

Статья представляет собой пошаговый микроанализ строф второй половины первой главы «Евгения Онегина». Оригинальность исследования заключается, во-первых, в самом выборе ракурса предмета изучения, поскольку непосредственно с Татьяной Лариной читатель знакомится в середине второй – а не в первой - главе пушкинского произведения.   Текст приобретает характер парадоксального поиска «присутствия» (тайного, в закрытом ларце) героини, которой нет в актуально создаваемых строфах, и даже в исходном замысле произведения вообще.

Во-вторых, другой отличительной особенностью данного опыта является включение в собственно литературную область «Евгения Онегина» внелитературных фактов биографии Пушкина на равных правах. Прямо и непосредственно активное влияние ключевых событий истории его «утаённой любви» к Ольге Потоцкой (прототипе Ольги Лариной) воплощено в первой главе в образе Автора. Подробный анализ-комментарий раскрывает, как нарастающая зависимость от Приятеля, заражённого жестокой хандрой, приводит Автора на край гибели и поэтической, и человеческой. Спасающим от рокового падения в Бездну небытия оказывается самопереакцентирование Рассказчиком тождества в единстве общения между собой и Евгением Онегиным на разность, постепенно разрастающуюся до их полной несовместимости. Первые проблески выхода Души из мрачной бури мятежно-мстительного недоброжелательства к Бытию и себя в нём начинают проглядываться в повороте авторского взора от чар Демона безнадёжного уныния и отчаянной решимости отмщения Неверной к живому, хоть малому, но постоянному труду мiросозидания в мире стихий, а также к милым видениям далёкого детства, возвращающих болезного к незамутнённым, чистым родникам Поэзии. Кристаллизация неясных бликов не-бес-ного в дальнейшей работе над открытой новому далью свободного романа, включающей в себя и перипетии внелитературной действительности, ознаменует необходимость (в её рождении, становлении и осуществлении) образа Татьяны Лариной.

Ключевые слова
«Евгений Онегин», А.С. Пушкин, Автор, Герой,философия, философия истории, философская антропология, литература, антропоэзис
Классификатор
Получено
22.08.2019
Дата публикации
18.11.2019
Всего подписок
89
Всего просмотров
3197
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf
Доступ к дополнительным сервисам
Дополнительные сервисы только на эту статью
Преимущества сервисов
100 руб. / 1.0 SU
Дополнительные сервисы на все выпуски за 2019 год
Преимущества сервисов
1500 руб. / 15.0 SU
1 Одной из главнейших проблем философии человека является определение горизонта возможностей и условий необходимости превращения наличного множества личных способностей, сил и умений «я» в осевое единство его личностного самовыражения, или, выражаясь более привычно, в содержательно живую личнОСТЬ. С указанным процессом тесно связан и витиевато переплетён переход от индивидного исполнительства социальных ролей («актёрства») к культурно значимому созиданию в них (а то и в предложении сообществу новых, не бывалых доныне ролей) неповторимой индивидуальности («авторству») «я». Наивысшим же, пиковым достижением творческого «я» становится обогащение блестящего, мощного таланта суверенностью гения, несовместного со злодейством. Таковой в первом и самом общем приближении видится философия истории, жизненного пути отдельного существа людского (на)рода, устремлённого в цело-вечность.
2 Бесценный, неиссякаемый материал истории зарождения и развития гения Добра талантом, поучительный опыт его духовного борения с духом всемирного разрушения и у-ничто-ж-жения содержит жизнь и творчество (антропоэзис) А.С. Пушкина. В его сложном, динамически (не без острых противоречий) развивающемся через смену различных метаморфоз и всегда открытом единстве антропоэтического процесса системообразующими и целенаправляющими, на мой взгляд, выступают две ипостаси – Любовь и Свобода.
3 Начавшаяся 27 октября 1818 года в Санкт Петербурге история «утаённой любви» Поэта к весне 1823 года пребывала в томлении трёхлетней разлуки, в тревожных ожиданиях и радужных надеждах решительной встречи с Возлюбленной. Внезапное вторжение в Одессе вести о Её измене клятве их Верности друг другу, а затем готовившееся с лета и свершившееся 1 ноября 1823 года её венчание и замужество исключительно по расчёту с нелюбимым и нелюбящим человеком, эти драматические события повергли в прах любовный устой пушкинского мировоззрения.
4 Катастрофа рыцарской Любви к Единственной совпала и наложилась на нарастающие со второй половины 1822 года сомнения и отрицание всех – сверху и снизу, мирных и военных – возможностей скорых и существенных либеральных реформ в России. Под знамёна водворения вольно-гражданских Законов Пушкин встал с юным, пламенным воодушевлением в конце 1817 года (ода «Вольность»). А через 6 лет он трагически признал: «С пути свободы сбит я, лежу как труп в пустыне мрачной…»
5 Оказавшись на самом краю кромешной бездны, заглянув в пустые глазницы смертельной опасности падения ничто-ж-ж-ество, Поэт смог ответить на вызов Хандры духовным преображением: свободно-творческим содружеством своего таланта с гением, послушным божьему велению: «я весь переродился».
6 Среди произведений данного кризисного периода и выхода из него центральное место занимает «Евгений Онегин». Подробный анализ его черновых и канонического текстов в неразрывной связи с жизненными обстоятельствами и событиями Автора позволяет приоткрыть (понять – угадать) тайну того, как в мире спонтанных, чреватых погибельным хаосом стихий возникает и свободно растёт в открытую бесконечности даль гармоническое согласие Мiра Любви и Свободы.
7 Седьмого мая 1823 г. в Одессе «утаенная любовь» Пушкина получила сокрушительный удар от вести об измене Ольги Потоцкой с мужем её родной старшей сестры Софьи Павлом Дмитриевичем Киселёвым. Взрыв ожесточённого отчаяния стремглав выбросил Поэта в Кишинев, где, 9 мая вылился в желание ославить на весь честной мир клятвопреступницу вечной любви.
8 28 мая для мести был найден исполнитель: приятель-двойник Автора, столичный франт, мучимый хронической и жестокой хандрой. (Описание их общения и отношения к людям удачно связывало главный мотив задуманного произведения с желанием Пушкина с осени 1822 года поделиться горьким жизненным опытом с младшим родным братом Львом Сергеевичем Пушкиным, которому в апреле 1823 г. исполнилось 18 лет).
9 Дальнейшее развитие событий в жизни Александра Сергеевича в 1823 году, когда к 8 декабря были написаны две первые главы «Евгения Онегина», существенно влияли на происходящее в произведении. Не избежал участи кардинального изменения и первоначальный главный смысл (цель) создаваемого труда. Из поэмы-мести женской измене в Любви возник роман в стихах о любви в конце концов обоюдной, но полностью несоединимой в единое целое из-за верности супружескому долгу одной из сторон. Наиважнейшим в этом преображении, мучительном и высоком, является образ Татьяны Лариной. При этом в поэме-мести «Евгений Онегин» заглавная героиня романа в стихах «Евгений Онегин», милый идеал Поэта просто-напросто отсутствовала. В окончательном полном тексте произведения её место и роль в отношении Автора (-Пушкина) понятна. В противоположность петербургскому приятелю, заразившему Рассказчика (и Александра Сергеевича) хронической хандрой, или безнадёжным унынием, провинциальная дева выступает Спасительницей, душевной целительницей талантливого, модного, богатого и свободного, но духовно опустошенного, больного человека. Её явление в творчестве означает глубочайшую из метаморфоз пушкинской Музы и Рубикон в его антропоэзисе. Предмет, достойный самого тщательного рассмотрения.
10 О том, что с Татьяной Лариной читатель знакомится во второй главе «Евгения Онегина» писалось не единожды, самые известные из них фундаментальные комментарии к роману В.В. Набокова1. и Ю.М. Лотмана2. ХХIII, ХХIV и следующие строфы, включая ХХIХ, впервые рисующие её портрет, созданы Пушкиным в середине ноября 1824 г. в Одессе. Если ограничиться указанными строфами и их ближайшим окружением, то вполне может возникнуть представление, что новая героиня появляется «ниоткуда» (В. Непомнящий). Повествование о любви младой Владимира Ленского Автор неожиданно прерывает; так как Ольга Ларина, пламенный предмет его воздыханий и вдохновения, растиражирован во множестве романов; этот образ, по собственному признанию Пушкина, очень мил и прежде им самим любимый вдруг объявляется безмерно ему надоевшим. Рассказчик просит позволения читателя заняться её старшею сестрой и своевольно впервые освящает страницы нежные романа именем, неразлучным с воспоминаниями старины иль девичьей: «Татьяна!»
1. Набоков В.В. Комментарий к роману А. С. Пушкина "Евгений Онегин" (перевод с английского под редакцией А.Н. Николютина. Москва. НПК «Интелвак» 1999. – 1008 с.

2. Лотман Ю. М. Роман А. С. Пушкина «Евгений Онегин»: Комментарий: Пособие для учителя // Лотман Ю. М. Пушкин: Биография писателя; Статьи и заметки, 1960—1990; «Евгений Онегин»: Комментарий. — СПб.: Искусство-СПБ, 1995. — С. 686
11 Представляется, что одной общей ссылкой на авторское своеволие вряд ли можно удовлетвориться в решении вопроса об основаниях и причинах возникновения персонажа, столь радикально изменившего ход развития и смысл произведения, а вместе со сменой Муз и судьбу «классика из классиков» российской и мировой культуры. Стоит кратно увеличить разрешающую способность аналитического «микроскопа» и расширить поле исследования. Иначе говоря, не лишним будет ещё раз в свете явления Татьяны Лариной изучить написанную до времени привычной встречи с ней читателя (вторая глава) главу первую «Евгения Онегина», чтобы обнаружить в ней (в «поэме») предпосылки и предчувствия рождения Чудесного мгновения.
12 Первая глава «Евгения Онегина» состоит номинально (с учётом пропущенных) из 60 строф. Работа над ней началась в мае 1823 года в Кишинёве. На Л.4 об. ПД 834 (первая масонская тетрадь), где находятся черновые автографы 1 и 2 строф первой главы, Пушкин поставил вверху даты: «9 мая» и 28 мая ночью». На Л. 22 об. под последней LX строфой первой главы им отмечена дата: «Octobre 22/1823. Odessa». Работа над произведением, как показывают черновики тетради ПД 834, шла весьма неравномерно. Так, через три с лишним месяца (если считать от 28 мая; или почти четыре месяца от 9 мая), к приезду в Одессу 6 сентября Елизаветы Ксаверьевны Воронцовой (определяется по её первому изображению на полях черновиков) создаётся ХХIII строфа (Л.11), а также строфы ХХIV и ХХIVа (Л.11-11об.). Кроме того, строфы XVIII и XIX написаны позднее. Таким образом, этот период создана около одной трети первой главы. Затем дело пошло интенсивнее: с 6 сентября до 14 октября, за месяц и неделю созданы 19 строф: ХХV-ХХХIV, правда, самая знаменитая XXXIII строфа в отступлении «о ножках» появится после написания всей первой главы. Наконец, после важнейшего для понимания изменений в душе Поэта его письма от 14 октября 1823г. к П.А. Вяземскому работа над первой главой «Евгения Онегина» достигает кульминации. За восемь дней возникает 21 строфа: ХХХVII-LX (XXXIX. XL. XLI. – пропущены, вообще отсутствуют и в черновиках). Под черновым автографом LIII строф и находится помета «8 стр. (?)»3, что расшифровывается как фиксация Пушкиным своего рекорда: 8 строф за день.
3. Пушкин А.С. Акад. Полное собрание сочинений: В 17 тт. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937-1949 Т. VI, С. 253
13 Задачу обнаружения предпосылок явления Татьяны Лариной в первой главе и в расширенном внелитературными событиями исследовательском поле, на мой взгляд, целесообразно решать последовательно в обратном порядке, учитывая, что с тремя выделенными выше периодами её написания могут быть связаны содержательные изменения в сюжете и общем исходном замысле. Итак, начнём с конца первой главы – с периода творческой вспышки 15-22 октября. Предельно внимательно перечитаем её строфы с 37 по 60.
14 Как нередко бывает, предварительное формально-хронологическое разграничение создания первой главы «Евгения Онегина» подводит, не даёт однозначной и нерушимой границы между собой и развитием содержания. 37 строфа отвечает на вопрос, заданный в предыдущей строфе. Приходится отступить на шаг, вернее, на несколько шагов, поскольку в 14 стихах лицейского № 14 заключено большое и разнообразное богатство. Из первых четырёх стихов читатель узнаёт, что утомленное шумом бала (и всего дня) дитя забав и роскоши «спокойно спит в тени блаженной». Достиг своего места в Космосе, занял естественное положение в аристотелиевском понимании, хотя и не без парадокса между своим микромиром и Макромиром: «утро в полночь обратя». (Чей-то образ сознания и жизни, по диалектике превращения в противоположность, полночь полагает рассветом, а то и солнечным полднем). В общем усыпление молодого столичного франта в блаженном покое подводит итог томлениям суток светского образа жизни, описание которого сменяло описание талантов, образования и воспитания, выхода в свет героя, начатое со строф III, IV, V первой главы.
15 Стихи 5-8 распространяют итог стихов 1-4 с одного дня на недели, месяцы, годы…
16 «Проснётся за полдень, и снова / До утра жизнь его готова, / Однообразна и пестра. / И завтра то же, что вчера4.»
4. Там же С.20
17 Мы знаем, что такую жизнь Евгений вёл 8 лет, приблизительно с 18 до 26. Не менее. А с учётом «до» и «после» поболее.
18 И вот в стихах 9-12 строфы ХХХVI первой главы задаётся вопрос, весьма спорный из-за своей избыточности для прямого осуществления замысла мести. И тем не менее такой, что отныне и до конца становится доминирующим центром всего произведения.
19 «Но был ли счастлив мой Евгений / Свободный, в цвете лучших лет, / Среди блистательных побед, / Среди вседневных наслаждений?»5)
5. Там же
20 Этот же вопрос задаётся в последних двух стихах строфы относительно наслаждения чревоугодием:
21 «Вообще ли был он средь пиров / Неосторожен и здоров?6»
6. Там же
22 Гамлетовский вопрос, но поставленный среди вакханалии роскоши, забав и высших наслаждений, приуготовленных для «счастливчика» всем миром просвещённым… Недостижимая многим, большинству людей, хотя бы частично, мечта, ставшая у Евгения реальностью и какой-то равнодушной обузой. Водоворот неги, как бег белки в колесе: О-Нега.
23 А ответ Автора и/или нашего героя: «НЕТ!» Роман в стихах – развёрнутое подтверждение сего отрицания, с которого начинается заинтересовавшая нас 37 строфа.
24 Задав «роковой» вопрос в 36 строфе, Александр Сергеевич, судя по черновым автографам, сделал паузу в работе. 36 строфа и предшествующая ей, сюжетно с ней неразрывная 35 строфа (полусонный Евгений возвращается с бала домой среди начавшего трудовой день неугомонного Петербурга). Данному фрагменту предшествует отступление о ножках (ХХХ, ст.8-14; ХХХI, ХХХII, ХХХIV; знаменитая ХХХIII написана и вставлена позднее).
25 «Роковой» вопрос задан на Л.15 ПД 834. «Л.15 об. «Простишь ли мне ревнивые мечты…» черновой автограф (окончание).
26 Л.15а-15а об. корешок вырванного листа со штрихами последних букв на обороте.
27 Л.16. Письмо к П.А. Вяземскому от 14 октября 1823г., черновой автограф (начало, видимо было на вырванном листе; «Простишь ли мне ревнивые мечты…, черновой автограф (начало)»7.
7. Пушкин А.С. Полное собрание сочинений в 20 томах. Том 2 кн.1. Санкт-Петербург. Наука. 2004. С.299.
28 Судя по этим черновикам, перед ответом работа над «Евгением Онегиным» приостановилась. Александр Сергеевич на следующем за Л.15 начал писать письмо князю Петру, продолженное на Л.16, и после его завершения на том же листе написал первые стихи «Простишь ли мне ревнивые мечты…», как думается, посвящённые Амалии Ризнич. За два дня до этого, 12 октября, праздновали день рождения её мужа Ивана Ризнича, и там случилось то, за что Поэт себя корил. Слишком рьяно ревновал возлюбленную к другому её воздыхателю при всём честном народе, при законном супруге? Через день, поостыв, просил прощения.
29 Окончание стихотворения «Простишь ли мне ревнивые мечты…» продолжено на другом листе. В обратном порядке. Возможно, на Л.15а-15а об., где находилось и начало письма к П.А. Вяземскому, что-то не устроило Поэта. Быть может, варианты стихов, настолько интимно и точно описывающие событие, ставшее причиной их возникновения, что доверить «исповедь» даже черновикам никак нельзя? Как бы то ни было Пушкин вырывает Л.15а-Л15а об. и заканчивает черновой автограф стихотворения «Простишь ли мне ревнивые мечты…» на обороте предшествующего Л.15 об. Напомним, что на лицевой стороне этой страницы работа над «Евгением Онегиным» приостановилась под знаком гамлетовского: «Быть или не быть?» в океане вседневных наслаждений.
30 После паузы, заполненной в биографии Пушкина бурным происшествием, работа над главным произведением возобновляется, заполнение тетради ПД 834 возвращается к «естественному» порядку, к движению вперёд.
31 «Л.16 об. – 20 об. «Евгений Онегин», 1-я гл., строфы ХХХVII, ХХХVIII, ХLII-LVI, черновой автограф»8.
8. Там же С.299.
32 Нет – отвечает Поэт – во время сна Евгения герой его произведения, «забав и роскоши дитя» «среди блистательных побед», свободный, молодой, живущий в имперской столице в высшем свете, счастлив не был. Чего же не хватает Евгению О-Негину? Что в столь завидных обстоятельствах за несчастье незаметно для других гнёт в дугу его душу? Какова причина хворобы тяжкой во цвете лучших лет? И есть ли от неё лекарство? Ответ держат две послевопросные строфы: 37 и 38.
33 В ХХХVII строфе общее отрицание раскрывается в разных конкретных явлениях.
34 «Нет: рано чувства в нём остыли; / Ему наскучил света шум; / Красавицы не долго были / Предмет его привычных дум; / Измены утомить успели; / Друзья и дружба надоели; /
35 …
36 И хоть он был повеса пылкий / Но разлюбил он наконец / И брань, и саблю. И свинец»9.
9. Пушкин А.С. Акад. Полное собрание сочинений: В 17 тт. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937-1949 Т. VI, С.21
37 В марте 1819 г. Пушкин пытался сменить гражданскую службу на военную, отправиться в действующую армию на Кавказ, чтобы там прославиться доблестными подвигами, заслужить награды и более высокие чины, благорасположение Государя и авторитет в общественном мнении. Это быстрое достижение блестящего положения было характерно для предшествующей волны его поколения, а для него открыло бы захватывающие с отрочества дух перспективы («мы метим все в Наполеоны»). Оно было необходимо ему для успехов в «утаенной любви» к Оленьке Потоцкой. Ведь не гол же соколом просить у её матери, статс-даме Софьи Константиновны, руки её младшей дочери? А сердца их уже принадлежали друг другу клятвенно с 15 декабря 1818 года, запечатленные её добровольным, поцелуем уста в уста. Эти мартовские планы не сбылись, правда; на Кавказ Поэт попал летом 1820 года, увы, как гражданский служащий 10 класса в опальной командировке. Принятый как родной в семье Раевских, он путешествовал среди её мужчин-военных, которые, особенно отец, генерал Н.Н. Раевский-старший, были известными всей образованной России как доблестные герои «грозы 1812 года».
38 В 1821 году Пушкин вновь горел желанием участвовать в схватках боевых. На этот раз за освобождение Греции от Османской империи: вначале в форме поддержки её Россией на государственном уровне, затем по личной инициативе. Снова не сбылось.
39 К 1823 году пыл бранных и политических чаяний Поэта рассеялся.
40 ХХХVIII
41 Недуг, которого причину / Давно бы отыскать пора / Подобный английскому сплину, / Короче: русская хандра / Им овладела понемногу; / Он застрелиться, слава богу, / Попробовать не захотел…»10
10. Там же
42 В отличие от Онегина у Пушкина мысль о самоубийстве возникала в январе 1820 г. Как следствие сильнейшего потрясения его духа клеветническими слухами, непоправимо позорящими, как он считал, честь и достоинство благородного человека. Другом, не давшим Александру броситься в бездну, вероятнее всего, был П.Я. Чаадаев. Символом благодарности за совершенно бесценную поддержку в чреватой смертью пиковой ситуации, как думается, стало кольцо с выгравированной внутри него надписью: «Sub rosa 1820» («Под розой», т.е. «втайне»). Пушкин подарил его Петру Яковлевичу в тот же год до своего вынужденного отъезда из Санкт-Петербурга в мае11.
11. Летопись жизни и творчества Александра Пушкина. В 4-х тт. / Сост. Н.А. Тархова. М.: Слово, 1999. Т. 1. с. 170.
43 Вернёмся к Евгению Онегину. Итак:
44 «Он застрелиться, слава богу, / Попробовать не захотел, / Но к жизни вовсе охладел. / Как Child Harold, угрюмый, томный / В гостиных появлялся он; / Ни сплетни света, ни бостон, / Ни милый взгляд, ни вздох нескромный, / Ничто не трогало его, / Не замечал он ничего»12.
12. Пушкин А.С. Акад. Полное собрание сочинений: В 17 тт. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937-1949 Т. VI, С.21
45 И эта охладелость в безнадёжном унынии душевно пустого существования (под покровом «забав и роскоши, блистательных побед» и т.п. – см. выше) тянулась долго, безвременно.
46 Три следующие строфы ХХХIХ. XL. XLI. – красноречивое молчание, прямое указание на существование героя в бесцельном духовном прозябании. Эмпирически, им могут соответствовать три года до встречи Автора с Героем или до момента их расставания: «В пустыне мрачной я влачился» на шумно-суетливых улицах градских.
47 Представленные в печатном тексте тремя рядами точек эти строфы отсутствуют и в черновых автографах. Их «ничто» - воплощение замысла Поэта. Но если антипоэтический Евгений ещё как-то может влачить такое существование, то для Автора романа в стихах «безмолвие» нестерпимо, глас вопиющего «ничто» в пустыне.
48 Число отсутствующих строф совпадает и с тремя годами разлуки Пушкина с его «утаённой любовью»: с весны 1820 г. по май 1823 г. В хронологии событий романа «Евгений Онегин» следует учитывать возможность данного временного провала. Возможно, исследователи хронологии действий героев в пушкинском произведении не нашли в них «нити Ариадны» по причине того, что не отдали должного прерывности в их временном развитии.
49 Следующие три (опять!) строфы повествуют о том, как понемногу русская хандра овладевала, полностью окольцевала О-негина. Нет возможности купаться во всём богатстве их разнообразного содержания, следует прямее стремиться к поставленной цели. Поэтому приходится ограничиться общим перечислением, благо что первые очертания предмета исследования уже выступили из полной неизвестности. Прежде всего Евгений оставил причудниц большого света с их довольно скучным высшим тоном, одним своим видом рождающим у него сплин (XLII). Затем отступил от бурных наслаждений с молодыми красотками, жрицами богини любви (XLIII, 1-6).
50 Хотел с похвальной целью себе присвоить ум чужой, читал, читал книги, но всё без толку… но не потому, что был непонятлив, а напротив, своей острой и беспощадной критикой крушил все модные авторитеты:
51 «Там скука, там обман иль бред; / В том совести, в том смысла нет; / На всех различные вериги; / И устарела старина, / И старым бредит новизна»13.
13. Там же С.23.
52 Однако «правил нет без исключений». Для общественного мнения в 1818 и 1819 годах таковыми были две книжные новинки: первые восемь томов «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина и «Опыт теории налогов» Н.И. Тургенева. Старший Николай, по отцу Михайлович, историограф, отстаивал благотворность и спасительность для России самодержавия в его династическо-монархическом виде единоличной абсолютной власти, пытаясь чётко отделить от него произвол непросвещённого христианством и научно-светским знанием самовластия. Многим соотечественникам наш «последний летописец» открыл Древнюю Русь, как Колумб в поисках кратчайшего пути в Индию открыл Европе Америку.
53 Другой Николай, по батюшке Иванович, на страницах своего произведения последовательно отстаивал идеи преимущества экономического либерализма. «На примере средневекового хозяйства он доказывал, что крепостное право способствовало упадку земледелия в силу незаинтересованности крепостных в результатах своего труда. И хотя в книге не шла речь специально о России, автор не смог не высказаться по поводу русского крепостничества: «успехи России при таком духе народа и Правительства, каковой существует в Отечестве нашем, были бы ещё совершеннее, если бы общей деятельности, общему стремлению к образованности и благосостоянию, не препятствовало существование рабства»14.
14. Тургенев Н.И. Опыт теории налогов». СПб., 1819 (2-е изд.) С.239. Цит. по: Парсамов В.С. Николай Иванович Тургенев. / Тургенев А.И., Тургенев Н.И. Избранные труды. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010, С.60
54 Эти учёные трактаты вызвали у широкой читательской публики разных сословий неимоверный интерес. Ажиотажный спрос каждой книги привел к их мгновенному повторному изданию, а обсуждение, споры о их достоинствах и недостатках, литературной стилистике, и верности или ошибочности идей и концепций, разбудили дотоле сонные умы и чувства образованных россиян, довели общественное сознание до кипения.
55 Это дело задело за живое и Евгения. По истовому мнению, «многих судей решительных и строгих, учёный малый, но педант»15, Онегин обычно с видом знатока отмалчивавшийся в важных спорах, тут загорелся желанием внеси свой посильный лепт в общую копилку определения дальнейшей судьбы России в посленаполеоновскую эпоху. Изречь своё я на сей особый раз не только устно в свете колкими эпиграммами, но начертать весомо, письменно, да с тиснением слов своих в печати на века. Говоря проще, наш герой собрался ринуться в брань журнальную. Заперся дома, чтобы вступить в задорный цех писателей:
15. Пушкин А.С. Акад. Полное собрание сочинений: В 17 тт. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937-1949 Т. VI, С.7
56 «Но труд упорный / Ему был тошен; ничего / Не вышло из пера его». (XLIII, стихи 9-11). / «И полку, с пыльной их семьёй, / Задернул траурной тафтой». (XLIV)16.
16. Там же С.22-23
57 В то время, когда Онегин снова предался безделью, томясь в душевной пустоте, с ним подружился Автор, также свергнувший бремя светских условий и отставший от столичной суеты (XLV, ст.1-3). Далее в строфе раскрываются черты, которые нравились Рассказчику в Евгении, притягивали и подчиняли его к нему. Это сближало их в единство с тем отличием в нем, что первый был озлоблен, а второй угрюм.
58 «Страстей игру мы знали оба; / Томила жизнь обоих нас; / В обоих сердца жар угас; / Обоих ожидала злоба / Слепой Фортуны и людей / На самом утре наших дней17».
17. Там же С.23-24.
59 (Отметим, что одна пора жизни-утро-косвенно указывает на небольшую разницу в их возрасте).
60 «Злоба» набросилась на Пушкина осенью 1819 года и терзала его зимой этого и 1820 года вплоть до майской высылки-опалы в служебную командировку из Петербурга в Екатеринослав. Перечислим некоторые из напастей: дуэль с другом Кюхлей; ссора с Н.И. Тургеневым с вызовом идейного авторитета и старшего товарища на дуэль, вскоре взятым Поэтом обратно с письменным подтверждением отказа; ссора и разрыв личного общения с Н.М. Карамзиным (середина декабря 1819 г.); едва не кончившееся дуэлью столкновение с Ф.И. Толстым-Американцем во время карточной игры на «чердаке» Шаховского, наконец, клеветнические слухи о том, что Пушкин был высечен, о которых сам он узнал последним от Катенина где-то в середине января 1820 г. и стал выискивать обидчика; отчаянная бравада с обсуждением упомянутой выше возможности самоубийства и затеваемые чуть ли не каждый день дуэли. Неладное творилось во втором светском сезоне и с «утаённой любовью», казалось, дышавшей на ладан. Нарастание своей зависимости от Хандры точно описано Пушкиным в стихотворении:
61 «Moe беспечное незнанье / Лукавый демон возмутил, / И он мое существованье / С своим на век соединил. / Я стал взирать его глазами, / Мне жизни дался бедный клад, / С его неясными словами / Моя душа звучала в лад. / Взглянул на мир я взором ясным / И изумился в тишине; / Ужели он казался мне / Столь величавым и прекрасным? / Чего, мечтатель молодой, / Ты в нем искал, к чему стремился, / Кого восторженной душой / Боготворить не устыдился? / И взор я бросил на людей, / Увидел их надменных, низких, / Жестоких ветреных судей, / Глупцов, всегда злодейству близких. / Пред боязливой их толпой, / Жестокой, суетной, холодной, / Смешон глас правды благородный, / Напрасен опыт вековой. / Вы правы, мудрые народы, / К чему свободы вольный клич! / Стадам не нужен дар свободы, / Их должно резать или стричь, / Наследство их из рода в роды / Ярмо с гремушками да бич»18.
18. Пушкин А.С. Акад. Полное собрание сочинений: В 17 тт. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937-1949 Т.2 С.262
62 Итожит объединявшее Автора и Евгения кредо: «Мыслю, следовательно, презираю людей, людство ненавижу». Оно развернуто в строфе XLVI:
63 «Кто жил и мыслил, тот не может / В душе не презирать людей; / Кто чувствовал, того тревожит / Призрак невозвратимых дней: / Тому уж нет очарований, / Того змия воспоминаний, / Того раскаянье грызет. / Все это часто придает / Большую прелесть разговору. / Сперва Онегина язык / Меня смущал; но я привык / К его язвительному спору, / И к шутке, с желчью пополам, / И злости мрачных эпиграмм19».
19. Пушкин А.С. Акад. Полное собрание сочинений: В 17 тт. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937-1949 Т. VI, С.24.
64 Злое мрачное беспощадное презрение к людям, имеющее особый – язвительный язык шутки с желчью пополам. Обличение людей и общества, наполненное ядом ненависти, открывает первую из восьми строф, написанных в рекордный день. Её развитие найдёт своё продолжение в строфе XIV(!) второй главы:
65 «Но дружбы нет и той меж нами. / Все предрассудки истребя, / Мы почитаем всех нулями, / А единицами — себя. / Мы все глядим в Наполеоны; / Двуногих тварей миллионы / Для нас орудие одно; / Нам чувство дико и смешно»20…
20. Там же С.37
66 И в других произведениях Пушкина о духе сомнения и отрицания.
67 На мой взгляд, это концентрированное выражение зависимости Автора от Евгения. Манящая блеском демоническая прелесть, обволакивающая тварей Божьих, выторговывающая у них душу и влекущая их в Ад. В Хандре Зло пассивно в делах, но оно, если против неё не бороться за исцеление, за восстановление целости Души, в её бодром здоровии, неизбежно проснётся. Добро – бодро, деятельно в схватке с искушениями, язвлениями змеином жалом божественного дара людям. Душа предназначена Творцом для жизни, Любовью вдох-новлённой. Если в подчинении ходячей в благородном воплощении Хандре всё большим ей уподоблении «хан Александр» утонет в полном поглощении и растворении в ней, то он погибнет: не физически, так Поэтически всенепременно. Здесь видится необходимость на спасительную помощь, первые робкие движения поиска Рассказчика нового персонажа-антагониста, спасающего его от безвозвратного плена творческой Души «благим гением неги совершенной» (Эф-демонизмом). Позднеосеннею пробирающую до костей промозглость должен осветить ободрением первый снег. В конце концов ведь все герои произведения воплощают различные силы и умонастроения, воспоминания и чаяния Автора – человека (цело-века) животворящего.
68 Строфа XLVII уточняет время сближения, вероятно, шапочно знакомых в высшем свете, двух молодых людей. Они стали приятелями, затем друзьями весной – летом 1819 года. Автор, не дожидаясь конца светского сезона, сбросил бремя его условностей и предпочёл ему вольные прогулки по столице (и в предместьях её). Причиной отступничества Пушкина от посещений большого света был отъезд Ольги из Петербурга в родовое имение близь Тульчина, где располагался штаб второй армии, затем в Одессу и в Крым, «любимый край Эльвины», обычный ежегодный летний маршрут Софьи Константиновны Потоцкой с дочерями. Случилось это в апреле. Первый, очень удачный сезон «утаённой любви» остался позади. Влюблённые расстались полные самых радужных надежд на будущее, которое быстро принесёт Александру, сменяющему – сменившему гражданскую службу на военную в действующей на Кавказе армии, громкую славу, награды, завидное положение в обществе… Что-то вроде 100 дней Наполеона!. Или, скромнее, как его ненамного старшим братьям-товарищам, героям Отечественной войны и «европейских походов». Почему бы нет?! Пора! Пора! Пришёл черёд ему и его сверстникам стать в ряды Славного поколения Победителей.
69 Об отсутствии Ольги в Петербурге говорится иносказательно: Нева не отражает лик Дианы (Луны), богини-охотницы, таящейся в лесах как от посторонних взоров, так и от объектов её занятия; она – старшая сестра-близнец Аполлону, как и старшая сестра Александра Ольга, которую можно считать его близнецом по воспитанию; к тому же сестра «внука Аполлона» тёзка его возлюбленной, передала ей в имени своём – Священная, Святая – нерушимые самые сердечные чувства родства. О, сколько в имени твоём! О цветке Дианы – ландыше – будет сказано во второй главе романа.
70 Влюблённые расстались ненадолго и в преддверии неизбежного триумфа их пока утаённой любви. Разве не поэтому и небо ночное прозрачно и светло, и у вод Невы стекло весёлое? Тьмы нет и в ночи (сравним возвращение полусонного Евгения с бала (ХХХVI)). Сутки напролёт светлы, беспечны и радостны. Время, его привычный большинству людей ход и счёт, сдвинуты: годы считаются по светским сезонам, с осени по весну, а лето, светское межсезонье, время ожидания новой Встречи и исполнения сокровенных надежд – обетов клятвенных, им данных в Царском селе у кагульского памятника 30 mars 1819 год в Вербное воскресенье.
71 Как у Автора-Пушкина, так и у Евгения счёт времени в астрономической общепринятой раме может быть свой или не очень отклоняться от неё. Эту возможную разницу «временения» у каждого из них перекрывали переполнявшее обоих благосклонное дыханье белых ночей и грёзы, уносившие друзей в зарю юной молодости.
72 Отметим здесь животворную силу воспоминаний о начале жизни людей. В предшествующей строфе XLVI в сокровищах памяти находится и пёстрая лента ядовитой змеи, пожирающей очарование призраков былого. Это превращение воспоминаний происходит тогда, когда подчёркивается невозвратимость произошедшего, неповторимость лучшего в нём, отсутствие на-сто-ящего в ныне текущем и грядущим из (мрака) неизвестности, неопределённости. Жалок тот, кто всё предвидит в мире конечного, кто ненавидит все мысли, чувства, дела, все слова, все движения в нём в их жестоком, неизбежном «переводе» в ничто (жество). (См. последнюю, LI строфу 4 главы «Евгения Онегина»). Это, во-первых. Во-вторых, написанное в октябре 1823 о переживаниях лета 1819 и ближайшей временной ауре вокруг него, создаёт широкие возможности для игры сходств и различий и в актуальных чувствованиях и мыслях, и воспоминаниях двух близких, но все же неслиянных в одно (в тождество простое) героев.
73 Диалектика благости и тревожности в воспоминаниях трепещет и пульсирует в нежданном сравнении прогулок свободных молодых людей белыми ночами по имперской столице с сонным колодником, которого из тюрьмы в лес зелёный уносят мечты к началу жизни молодой. Едва различимая в безмолвии беспечного упования трагическая нота потери очарований прежних дней младости, грызущего раскаяния о безвозвратно потерянной любви получает развитие в следующей строфе. На исповедь в ней Евгения себе самому и /или друг-ому внимания обращают гораздо меньше, чем она, на мой взгляд, заслуживает.
74 «С душою, полной сожалений, / И опершися на гранит, / Стоял задумчиво Евгений, / Как описал себя пиит»21.
21. Там же С.25
75 Уподобление друга, не умеющего ямб от хорея отличить, поэту былых времён, его задумчивость и сожаленья души, требующие гранитной поддержки, чтобы устоять, указывают – вкупе с фрагментом стихотворения Муравьёва «Богине Невы», данным в примечании 922 – на печальную исповедь Евгения Автору об утраченном им восторге въявь зрить благосклонну Богиню. Говорил он медленно, с трудом, едва слышно, в тишине, прерываемой перекличкой часовых (сравни «Медный Всадник»).
22. Там же С. 192 (сноска 9)
76 Горькую в мильон терзаний исповедь Онегина в ночной тиши лета 1819 года об утрате благосклонной поначалу Любви Богини Невы с помощью призывного зова рожка «Пора! Пора!» и удалой песни, Автор, переживающий время счастливых надежд, меняет на другую поэтическую тему:
77 «Но слаще, средь ночных забав, / Напев Торкватовых октав!23»
23. Там же С.25
78 Услышать их волшебный глас вживую можно и нужно в Италии и на святом (ольгином) языке для внуков Аполлона, знакомым и родным Пушкину по вольнолюбивой гордой лире Байрона.
79 «Ночей Италии златой / Я негой (не Онегин, увы, отставной инвалид любви и Поэзии) наслажусь на воле, (вспоминает опальный ныне Поэт) / С венецианкою (Ольгой в венецианском наряде?) / То говорливой, то немой, / Плывя в таинственной гондоле; / С ней (Олей-долей-святой волей) обретут уста мои / Язык Петрарки и любви24».
24. Там же
80 Мечта о путешествии по Европе с Ольгой (открыто или втайне) сильна у Поэта летом 1819 г. И, конечно, конечно! Без поклонения Италии златой никак не обойтись. Старшим Лариным квас потребен как воздух, и так же без посещения Венеции (с Ольгой) уста Поэта не обретут «Язык Петрарки и Любви».
81 В следующей L строфе взрывная смена настроений и скачок петербургских белых ночей из 1819 г. в октябрь 1823 г., что отражено Пушкиным в примечании 10 к ней: «Писано в Одессе»25. Автор-Пушкин взывает к своей свободе: «Пора! Пора!» идёт четвёртый год его опальной командировки, хотя в обещаниях перед отъездом предполагалось полгода, в крайнем случае, год. И покинуть «скучный брег Мне неприязненной стихии» Поэт алчет не для паломничества в Европу, но для уединения на далёкой родине своих предков по материнской линии Ганнибалов. Африка, где никто из потомков прадеда Абрама Петровича Ганнибала, самого увезённого из отчего края в детском возрасте, не был, этот неизвестный край «полуденных зыбей» ближе и роднее опальному правнуку крестника и сподвижника Петра Великого, чем неприязненная, сумрачная Россия. О ней в памяти Поэта останутся лишь страдания, несчастная любовь и тайная могила его сердца – ларец на скучном берегу. (сравни: «У лукоморья дуб зелёный, Древо жизни и мрачные пустыни Аида, ось сотворения и отделения Земли, Неба и Преисподней).
25. Там же С.192
82 Необходимо помнить, что строфа L входит в рекордные 8 строф, написанных в один из 8 дней с 15 по 22 октября 1823 г. Было бы символично, если бы календарь показывал 19 число, 12 годовщину открытия Лицея, но хорошо бы подкрепить это хотя бы косвенно эмпирическим материалом.
83 Резкие перепады умонастроений, быстрая и трудноуловимая смена того, кому именно то или иное из них принадлежит в диалогах Евгения и Автора от одного лица, а также переплетение и «скачки» из 1819 в 1823 и обратно, всё говорит о буре переживаний Пушкина в третий временной отрезок создания им первой главы «Евгения Онегина».
84 Ключ к причине такого мятежно-метельного состояния Поэта, на мой взгляд, содержится в надписи на полях листа 19 ПД 834 рядом с черновиком L строфы: «любите меня» (на фр. языке)26.
26. Летопись жизни и творчества Александра Пушкина. В 4-х тт. / Сост. Н.А. Тархова. М.: Слово, 1999. Т. 1. с.346
85 Через несколько дней мольба «любите меня» повторится на л.25 ПД 834 рядом со строфой У второй главы романа в стихах, датируемой октябрем, 23… ноябрём, 127. Стенания любящей души Поэта обращены к его утаённой возлюбленной Ольге Станиславовне Потоцкой в последние дни перед её венчанием с Львом Александровичем Нарышкиным, двоюродным братом Михаила Семёновича Воронцова. Генерал-губернатор «убедил» обещанием заплатить долги (у) Л.А.Н.а связать свою судьбу с Ольгой Потоцкой. И с её стороны согласие на брак было сугубо по расчёту и без толики любви, но всё же с самопожертвованием ради облегчения участи своего возлюбленного, мужа своей старшей сестры Софьи Павла Дмитриевича Киселёва. Рапорт последнего о его июньской дуэли со смертельным исходом для противника находился на рассмотрении Александра I. Слухи о предосудительной связи начальника штаба 2-ой армии со свояченицей (сестрой жены) усугубляли трудное положение П.Д. Киселёва, могли выйти боком для его блестящей карьеры. Ольга согласилась на брак с нелюбимым и нелюбящим её Л.А. Нарышкиным, безответное давнее увлечение которого своей тёткой Марией Антоновной Нарышкиной, многолетней любовницей Императора и матери дочерей от него, в светских кругах не было тайной. О помолвке объявили. Высочайший смотр войск прошёл успешно в начале октября, никаких санкций в отношении своего фаворита Александр 1 не принял, напротив, наградил его: Павел Дмитриевич из генерал-майора был пожалован в генерал-адъютанты Его Величества. Появилась возможность отыграть решение о свадьбе назад. Особенно для Ольги: жертвовать свободой ради П.Д. Киселёва больше не нужно (хотя и возобновлять соблазнительную связь с мужем сестры скандально, не без опасности для общественной репутации).
27. Там же с.347
86 В ожидании надвигающегося срока венчание по расчёту без любви с обеих сторон Поэт молит: «любите меня», как я люблю вас как мы любили в юности ведь мы поклялись в вечной верности друг другу здесь на Земле и там… А для рыцаря Слово, данное Даме, тем более запечатлённое её сердечным добровольным поцелуем, нерушима во всех невзгодах и смертях.
87 Мольба Поэта-рыцаря осталась не услышанной (в черновых автографах, бесследных в напечатанном тексте, не подкрепленный поступком хотя бы как у Владимира Дубровского запоздалым, ничего не изменившим. В воскресенье 1 ноября 1823 года состоялось венчание Льва Александровича Нарышкина с Ольгой Станиславовной Потоцкой. Пушкин, как старый знакомый молодых и приятель жениха в петербургских проказах и шутках, разумеется, приглашен на торжество. И скорее всего присутствовал на церковном таинстве соединения в одно целое двух душ. Не хотел больше смерти, но не мог не быть. Первым ноябрем помечен лист 29 об. ПД 834, на нем черновой автограф строф XVI и XVI б главы 2 Евгения Онегина и строка: «Мне было грустно, тяжко, больно...28» Стих считают вариацией мотивов стихотворения «Демон» создаваемого в те же дни. В контексте моей версии «Утомленной любви» ясно виден и её смысл прямо связанной с одесской действительностью: у Л. А. Н. увёз Олю, Поэт, ещё младой, похоронил сердце в ларце сокровенных несбывшихся чаяний юности. Спасительный его душе остылой отныне и навсегда! - представляются лишь знойные полуденные зыби неизвестной родимой Африки.
28. Пушкин А.С. Полное собрание сочинений в 20 томах. Том 2 кн.1. Санкт-Петербург. Наука. 2004. С.300
88 Однако начало ноября ещё только грядёт, наступающие в нём ещё только готовится наступить, а рекордный день октября продолжает LI строфа. С неё события романа набирают бег, чтобы после метаний вкривь и вкось наконец-то достигнуть начала истории и утвердить героя в качественно новом состоянии. У готового с автором путешествовать (почти наверняка по Европе) Онегина скончался отец. Тогда же друзья-приятели судьбою были на долгий срок разведены. Высылка Поэта из Санкт-Петербурга в Екатеринослав точнее определяет время их расставания: начало мая 1820 года. Выходит Онегин-отец отошел в мир иной где-то в апреле. И осаждавшие Евгения заимодавцы отвлекли его от дела о противоправительственных стихах Александра, которое могло кончиться для него ссылкой и вовсе не в Африку, а в Сибирь или на Соловки «Соловей мой, соловей, Соловецкий соловей…».
89 «Евгений, тяжбы ненавидя, / Довольный жребием своим, / Наследство предоставил им, / Большой потери в том не видя / Иль предузнав издалека / Кончину дяди старика»29.
29. Пушкин А.С. Акад. Полное собрание сочинений: В 17 тт. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937-1949 Т. VI, С.26
90 Строфа LII: Послание от управителя имения о том, что смертельно больной дядя, был бы рад проститься с племянником, единственным родственником и наследником.
91 Хотя Онегин тотчас стремглав поскакал на почтовых к дяде:
92 «И уж заранее зевал, / Приготовляясь, денег ради, / На вздохи, скуку и обман / (И тем я начал мой роман);30»
30. Там же С.27
93 Таким образом, «быстрое введение» вместило в себя около пятидесяти четырнадцати строчных строф.
94 «Но, прилетев в деревню дяди, / Его нашел уж на столе, / Как дань готовую земле31»
31. Там же
95 Стихи 1-8 53 Л.3 описывают дядины похороны. Стихи 9-12 представляют героя в новом качестве на новом месте:
96 «Вот наш Онегин — сельский житель, / Заводов, вод, лесов, земель / Хозяин полный, а досель / Порядка враг и расточитель…32»
32. Там же
97 Последние два стиха итожат рассказанное в собственно этой строфе и двух предыдущих:
98 «И очень рад, что прежний путь / Переменил на что-нибудь33».
33. Там же
99 Вот жизнь! Собирался в цивилизованную Европу, а оказался в российской глубинке. Со смертью отца стал бедняком, лишился последнего имущества, отданного заимодавцем за долги родителя и вдруг по воле благой умершего дяди опять богач, богаче прежнего во много раз. Превратности судьбы случаев игра. Но главное в этой внешней круговерти внутренняя перемена: уныние сокрылось, угрюмость уступила место радости избавления от прежнего.
100 Это серьёзный переменой в жизни героя, оптимистической нотой в её обновлении Поэт завершил созидание Евгения Онегина в рекордный день (19 октября?). Сам же он, невольник служебного долга, (и не только его) не мог поменять Одессу, Россию, ни на Африку, ни на родовое Михайловское. Оставалось манить ветрило кораблей Свободы на скучном бреге, где Тайна сердца схоронил. Лёгкая тень завести в сознании Пушкина, быть может, невольное, к свободному и богатому приятелю, имеющему возможности и средства быть там, где заблагорассудится, и делать то, что желается, витает, как кажется, в последних стихах LIII строфы, взятых в контексте всех 8 строф, написанных в сей примечательный день.
101 Но уже следующий шаг повествования (строфа LIV) отрезвляет вспыхнувшую было от перемены мест и социального положения радость Евгения. Недолго, фигурально выражаясь «два дня», Онегину казалось, что деревня, близость к первозданной природе избавит его от душевной хвори. Рецепт красноречивого Жан-Жака Руссо нашему герою-русаку не помог, (видать француз писаниях сумасбродит). Весьма скоро (фигурально, «на третий день») хандра догнала беглеца и вновь драла Евгения немилосердно. Повсюду
102 «Бегала за ним она / Как тень иль верная жена»34.
34. Там же С.28
103 Вывод: не Свобода перемещений во все четыре стороны внутри страны или за её рубежи, не богатство забав и роскоши не является спасительным лекарством от безнадёжного уныния души. А хандра, как писал Пушкин своему задушевному другу П. В. Нащокину, опасней болезней физических: с ней человеческая жизнь не жизнь, а призрак бледный, жалкий.
104 И в новой LV строфе Пушкин резко меняет свою роль в общении с вольным и богатым «гением неги», с «О» одновременно полным и пустым в благородстве. Зависти, пусть и лёгкой, но всё равно означающий подчинённость более преуспевшему приятелю он противопоставляет щит поэзии. В гонении, в нищете и забвении, он решительно отстаивает своё предназначение быть верным до конца стихии поэзии, созидающей в мире Мiр (Космос). Об ограждении души от адски опасного недуга, столь блестящего в разнообразии и мощи «прелестей земных», Пушкин вспомнит через 12 лет в черновых вариантах во многом итогового стихотворения «…вновь Я посетил» 1835 год созданного в Михайловском.
105 Максимальная важность начинающегося преобразования склоняет к тому, чтобы обратиться к черновикам. Нельзя ли в них углядеть-угадать самое первое явление события, которое в процессе развития в порождение следствий обрело огромное бесценное значение. На Л.20 об. ПД 834 содержится первый вариант стихов 1-4 интересующей нас строфы:
106 «Занятиям деревня учит – / уединение хоть кого / читать в ненастны дни научит / вопреки всего –35»
35. Там же С.254
107 Речь идёт о чтении (и писании), которое, вспомним, не далось Онегину, коим надо заниматься вопреки всего прежде всего и главным образом своему нежеланию, лени явить в нём труд упорной, ежедневный, хоть малый, но живой - целеустремленный целостью души к сохранению себя в поддержании и развитии духовного новления (или более привычное, но затёртое слово «вдохновение»). Тогда это частное занятие превратит внешне принуждающие к нему настроения скуки, тоскливой обыденности, а также ненастные дни в деревенском уединении во внутренние благоприятные себе условия.
108 То, что Пушкин, как бы на ощупь, улавливает в приведённых стихах, я попытался отчётливее выразить, прибегнув к его высказываниям на данную тему, собрав их в одну из возможных комбинаций.
109 Непосредственно же в работе над романом происходит «взрыв»: «частное» отличие между Автором и Героем с первого стиха утверждается как «общее», изначальное и несовместимое по сути противоречие; в их отношениях разрывается зависимость пассивно-рабская подчинённость первого безусловному верховенству второго. Основной вариант черновика, близкий к окончательному тексту, начинает жизнь Автора сначала, оставляя её составление с Ханом хандры за скобками.
110 «Я сотворен для жизни мирной
111 Так я в давно [минувши] годы / Провел в бездействии, в сени (11) / Мои счастливейшие дни / (11) а. Провел в беспеч в [тени] сени / б. Так я в бездействии в тени»36. /
36. Там же С.254
112 Печатный текст LV:
113 «Я был рожден для жизни мирной, / Для деревенской тишины; / В глуши звучнее голос лирный, / Живее творческие сны. / Досугам посвятясь невинным, / Брожу над озером пустынным, / И far niente мой закон»37.
37. Там же С. 28
114 Внешне одно и то же ничегонеделание (лень, праздность, досуг от должных по здравому рассудку забот и трудов жизнеобеспечения) внутренние вариативно, существенно до несовместимости с близнецом различно. У Пушкина, ступившего на поэтическую стезю, сладкая нега и свобода лени не та, что у Онегина или у не исполняющего на родине либеральные обещания Александра I.
115 «Я каждым утром пробужден / Для сладкой неги и свободы: / Читаю мало, долго сплю, / Летучей славы не ловлю».
116 Последние три стиха совпадают с первыми:
117 «Не так ли я в былые годы / Провел в бездействии, в тени / Мои счастливейшие дни?38»
38. Там же С. 28
118 и образуют цикл(ы) лирно звучащий мирной жизни Поэта. Из её былого сразу вспоминается «монастырская глушь» учения в Лицее. С уточнением весны-начала лета 1812 до переходного экзамена 8 января 1815 года после которого слава о восходящей звезде российской словесности, юном стихотворце Александре Пушкине перешагнула ограду границы Царскосельского заведения. Предаваясь справедливым восторгам по сему поводу, не стоит почивать на лаврах безусловно, поскольку между рождением и выделенным майским цветением с пением соловья лежит тринадцатилетний промежуток младенчество, детство и начало отрочества. Стало быть, что-то поэтически значимое могло случиться и на самом утре жизни Саши дней в Москве.
119 Обретенная автором точка опоры в на-СТО-стоящем развивается и недвусмысленно подчёркивается в следующей LVI строфе:
120 «Цветы, любовь, деревня, праздность, / Поля! я предан вам душой. / Всегда я рад заметить разность/ Между Онегиным и мной39»
39. Там же С.28
121 В черновике стихи 1-2 и 3-4 даны в перестановке:
122 «И рад заметить эту разность / Meждy Онегиным и мной – / Цветы! Любовь! Деревня- праздность / Поля!... я предан вам душой (3)
123 (3) а. Люблю полей покой / б. Люблю ценю покой. / В. Я вас люблю, люблю душой40». /
40. Там же С.255
124 Радость найденной РАЗНОСТИ (с рождения и по природе) в черновике занимала ударное положение в первом стихе. Перемещение её на менее заметное место стих 3 компенсируется добавлением наречия «всегда», универсализацией и нерушимостью разности этих субстанций. В отношениях сторон единство включает в равном достоинстве и их тождество и их различия, отличия разность.
125 В контексте моей версии «утаённой любви» в душевной преданности Поэта полям и воле слышится: Оля. «Моя дОля». Именно Оля Потоцкая, поток, а то и вселенский Потоп. Волнует мировые воды вольный ветер любимая стихия характера и стихов Александра. Волнами гуляющий по бескрайнему морю трав и цветов, то ласковый, то могучий, ветер. Среди цветов в траве густой таится Ландыш серебристый и душистый - знак богини Артемиды, старшей сестры-близнеца Аполлона.
126 Пушкин в следующих стихах строфы вводит читателя от указанных ассоциаций предупреждением возможных измышлений безбожного повторения замысловатой клеветы о том, что в Онегине намарал он свой портрет, что он - тень Байрона, поэта гордости, и почему ему уж невозможно писать поэмы о другом как только о себе самом41. Перед нами Ирония, одетая в повторения ходячих толков о Первом поэте современной европейской (мировой) эпохи и всех остальных, включая собственное Пушкинское я, рабски за ним следующих в погоне за вечной славой. Потравь мало толковому и бестолковому самодовольству публики и критики, они меньше будет мешать твоему настоящему занятию. Если творческая душа включает в себя громадные сокровища мира, разве не может она, смиренно исповедуясь, поделиться ими с другими? Не в этих ли дарах её ВЕЛИКОдушие? Разве глубокий знаток нравов, мудрый Гёте не изрек истину, что под каждой могильной плитой лежит Всемирная история. И Байрон, сражающийся за свободу Греции, хотя мог бы купаться в «сладкой неги» поэзии в тиши родового имения такой уж гордец и неисправимый эгоист?
41. Там же С.28-29
127 Главное в строфах LV и LVI на мой толк в том, что Поэт подчеркивает свою разность с заразившим его хандрой героем. Если она пожизненная тень иль Верная жена Евгения Онегина, то Автор настаивает на своей неслиянности с этой неприязненной четой, прорывается через вечную мерзлоту недоброжелательности к людям и миру, ослабляет зависимость от неё поворотом к лицу своей природной сущности. Быть Поэтом – соучаствовать в Истине мiротворения среди мира стихий. И звон текущих ныне событий, из недавнего прошлого, душа его ныряет в глубины истории, оживляет воспоминания незамутненных хандрой чистых, животворных истоков. Они находятся, во-первых, вне суеты сует светского образа жизни. Правда, таково же основное условие сближения и дружбы автора с Онегиным, а потому, во-вторых, более значимо кабинетная или деревенская тишина («В глуши звучнее голос лирный, Живее творческие сны»). И, наконец, в-третьих, счастливейшие дни былых лет доонегинской поры сладкой неги и свободы. Биографический это – Лицей. Но поскольку он воспринимался номером 14 во время пребывания в нём как монастырь, то обетованным брегом могут оказаться и более ранние московские годы.
128 В общей направленности авторской разности против Онегина и собственный хандры и предощущается, по-моему, первые проблески и начало становления необходимости целительного образа Татьяны, переосмысление поэмы – мести в свободную даль романа в стихах. Процесс идёт не просто, через преодоление в исходном замысле произведения главенства и единственности образа Ольги, через отчаянное желание мести неотвязно любимой за измену клятве (а, следовательно, и всем женщинам – дочерям Евы). Описание разности между автором и героем сопровождается взрывными пометами на полях черновика строфы L первой главы в рекордный день и чуть позже рядом со строфой V главы 2: «любите меня». И также скрытно в тексте: «Цветы, любовь… Поля! я предан вам душой» (LVI ст.1-2). А в одном из её черновых вариантов в прямом обращении: «Я вас люблю, люблю душой»42. Эта мольба обращена к единственной пока героини и ещё больше к её прототипу Ольге Потоцкой накануне её венчания.
42. Там же C.255
129 Зачем нужна Татьяна, если автор влюблен в Ольгу? Что говорится об этом в романе? Почему первое лёгкое веяние новый музы не растаяло бесследно в любящей душе, подвластной сильнейшему магнитному полю, налично существующей Музы? Ответы, на мой взгляд, следует искать в якобы невзначай сказанном замечании, которое, по сути, заводит разговор о предназначении Поэзии.
130 Суждением о гордости поэтов, принимаемой насмешливым читателем или каким-нибудь издателем за гордыню их безбожного эгоизма даже на чистых вершинах высокого искусства, завершается LVI. LVII начинается контрапункта предшествующий:
131 «Замечу кстати: все поэты — / Любви мечтательной друзья».
132 Движение идет через различия, его стать, устойчивость, держится на напряжение и переходах между ними. А поэты все, то есть и Байрон, по природе своего предназначения не могут быть никем иным кроме как друзьями мечтательный Любви.
133 Далее Пушкин исповедуется:
134 «Бывало, милые предметы / Мне снились, и душа моя / Их образ тайный сохранила; / Их после муза оживила»
135 (Очевидная перекличка с бедным рыцарем:
136 «Он имел одно виденье, / Непостижное уму, / И глубоко впечатленье / В сердце врезалось ему»43.
43. Пушкин А.С. Акад. Полное собрание сочинений: В 17 тт. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937-1949 Т.3 С. 161
137 Предмет вовлеченный в созидательную стихию поэзии обретает определенность «милости», «снится» во сне и наяву, мечтается погружённой в туже стихию душе, которая хранит их образ тайный и чает оживить в творении вдохновлённого слова. Вернуть уловленное в слове душой созидание мира в мире другим людям более четким и открытым для общего понимания (по ОН- ого-и-мания; единица - образ равна «оба-в-раз»). Пушкин, как он сам определил ещё в Лицее, писал для того, чтобы сказать, как я вас люблю.
138 «Так я, беспечен, воспевал / И деву гор, мой идеал, / И пленниц берегов Салгира»44.
44. Пушкин А.С. Акад. Полное собрание сочинений: В 17 тт. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937-1949 Т. VI, С.29
139 Пушкин кратко обозначает здесь историю своей музы время создания поэмы Кавказский пленник и Бахчисарайский фонтан. Из содержания указанных поэм ясно, что эпоху его беспечный поэзии отнюдь не без проблемна. И драматизм географических событий подтверждает разность между беспечностью Поэта и невзгодами его вне поэтической жизни «я был озлоблен он угрюм». Можно предположить, что беспечность Поэта питалась чистыми ключами утаённой любви, как в стихотворении «Дориде» (5 января 1820 г.):
140 «Я верю: я любим; для сердца нужно верить. / Нет, милая моя не может лицемерить; / Все непритворно в ней: желаний томный жар, / Стыдливость робкая, харит бесценный дар, / Нарядов и речей приятная небрежность, / И ласковых имен младенческая нежность45».
45. Пушкин А.С. Акад. Полное собрание сочинений: В 17 тт. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937-1949 Т.2 С.127
141 В краткой истории Музы, приведённой выше, влюбленные героини поэмы остаются верными любви, жертвуют своей жизнью: пленная Мария не идет на компромиссы с Ханом, жертвует своей жизнью, вырываясь из оков традиций, Черкешенка ради свободы и счастья возлюбленного ею пленника с Другой.
142 Упование на романтическую любовь рыцаря-поэта к Единственной на земле и в небесах, по сю и по ту сторону света, к Прекраснейшей Даме сводили на нет к суете сует все остальные стороны жизни. Уязвить, смертельно ранить беспечность Поэта (о «он любил, как в наши лета уже не любят, как лишь одна душа Поэта ещё любить обречена») могло только крушение любви изнутри. Смертельно раненный изменой, он больше не мог никого из женщин любить («Они не стоят ни страстей, Ни песен ими вдохновленных») не мог жить без мук болезненного распятия. Душа, лишённая иммунитета веры в Любовь, легко подвержена хворям, хрупка к поражающему её безнадёжному унынию. Наступает пассивно рабская нега зависимости благородного защитника людей, Алекс-андра, от Хана хандры Ев-гения О-негина.
143 LVII
144 «Теперь от вас, мои друзья, / Вопрос нередко слышу я: / «О ком твоя вздыхает лира? / Кому, в толпе ревнивых дев, / Ты посвятил ее напев?46»
46. Пушкин А.С. Акад. Полное собрание сочинений: В 17 тт. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937-1949 Т. VI, С.29
145 Вопрос продолжается в следующей строфе, что нарушает обычный порядок: в большинстве из них каждая представляет собой отдельную самостоятельную и целую единицу. Содержательное объединение соседних строк в единый, выходящий из общепринятого строя романа фрагмент подчеркивает серьезность вопроса «кто муза?» и ответа на него.
146 «Чей взор, волнуя вдохновенье, / Умильной лаской наградил / Твое задумчивое пенье?47»
47. Там же
147 Задумчивость и мечтательность, как отметил Набоков, запоминающиеся черты Татьяны и любимые пушкинские эпитеты, характерные для определения им своей поэзии48.
48. Набоков В.В. Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина. С.64 [Электронный ресур] URL: >>>> (дата обращения: 28.10.2019)
148 «Кого твой стих боготворил»
149 Пушкин отвечает прямо и решительно: «И, други, никого,» - к тому же божиться – «ей-богу!» Судя по черновикам, эта строчка далась ему с большим трудом.
150 В печатном тексте прямизна его ответа тут же выявляет свою неоднозначность. Прямая линия исключает кривизну, как путь Божественный несовместим с извивами дьявольских прельщений; Но ведь Прямая - это и линия с нулевой кривизной. Возможно, неопределенность возникает из-за многосложности вопроса, сочетающего разные времена - настоящее время («вздыхает») и прошедшее время («посвятил», «боготворил»). Причем утечка актуального «сейчас» в прошлое, которое охватывает как едва минувшее, так и «преданья старины глубокой» в неразличимости былого, находятся в какой-то сопряжённой связности между собой. Этот временной процесс, играющий прошлым, настоящим и будущим, содержится в более развёрнутом ответе:
151 «Любви безумную тревогу / Я безотрадно испытал49».
49. Там же
152 То есть любил, но эпоха беспечности южных поэм завершилась безотрадной пыткой безумной тревоги. Если что и осталось в ныне текущих переживаниях, то горечь приглашения на чужой свадебный пир, о котором мечталось как о своем.
153 Своему тяжкому состоянию автор противопоставляет поэтическое блаженство Петрарки и его верных оруженосцев.
154 «Блажен, кто с нею ( - В.П.) сочетал / Горячку рифм: он тем удвоил / Поэзии священный бред, / Петрарки следуя во след, / А муки сердца успокоил, / Поймал и славу между тем, / Но я, любя, был глуп и нем50».
50. Там же
155 То есть открыто называя по имени, не воспевал свою Единственную.
156 Немногими днями ранее Автор подчеркивал своё тождество с Петраркой как внуков Аполлона, глаголящих волшебно-вдохновенно на языке любви (Строфа XLIX). Теперь же указывает на своё отличие от увенчанного на Капитолийском холме лаврами классика сонетов. Разница не только в строение 14 стихов во всех разновидностях сонета и онегинской строфы лицейского номера 14. Разница коренится в сущности вдохновляющей Петрарку и Пушкина возвышенной Любви. У итальянского Маэстро любовь к Лауре платонична, внечувственно духовна, существует в другом, параллельном (в смысле евклидовой геометрии) мире. Божественно-небесная, над-лунная она никогда не пересекается с наземной и подземной жизнью, где у Франческо семья, дети, заботы и так далее. Короче, у Петрарки Небесная Любовь строго параллельна волнениям Земли, что и следовало ожидать, ведь иной геометрии тогда и не знали. У Пушкина небесное и земное неразрывное и в подлунных пределах, могут соединяться в диапазоне от ужаса катастрофы полного разрушения и уничтожения. Хрестоматийный школьный пример:
157 «Буря мглою небо кроет, / Вихри снежные крутя; / То, как зверь, она завоет, / То заплачет, как дитя,51»
51. Пушкин А.С. Акад. Полное собрание сочинений: В 17 тт. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937-1949 Т.2 С.127 С. 387
158 И не менее хрестоматийное в «Бесах» (1830 г.):
159 «Мчатся тучи, вьются тучи; / Невидимкою луна / Освещает снег летучий; / Мутно небо, ночь мутна. / Еду, еду в чистом поле; / Колокольчик дин-дин-дин... / Страшно, страшно поневоле / Средь неведомых равнин! / «Эй, пошел, ямщик!..» — «Нет мочи: / Коням, барин, тяжело; / Вьюга мне слипает очи; / Все дороги занесло; / Хоть убей, следа не видно; / Сбились мы. Что делать нам! / В поле бес нас водит, видно, / Да кружит по сторонам.
160 Бесконечны, безобразны, / В мутной месяца игре / Закружились бесы разны, / Будто листья в ноябре... / Сколько их! куда их гонят? / Что так жалобно поют? / Домового ли хоронят, / Ведьму ль замуж выдают? / Мчатся тучи, вьются тучи; / Невидимкою луна / Освещает снег летучий; / Мутно небо, ночь мутна. / Мчатся бесы рой за роем / В беспредельной вышине, / Визгом жалобным и воем / Надрывая сердце мне...52»
52. Пушкин А.С. Акад. Полное собрание сочинений: В 17 тт. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937-1949 Т.3 С. 226-227
161 Разрушение границы между небесным и земным, вздыбленность последнего в первое ведёт миросозидание к обрушению стихий в Хаос. Чего никак не мог уразуметь пролетарский поэт товарищ Рюхин («Мастер и Маргарита»). И, напротив, возможно, плодотворное и гармоничное объединение небесного и земного в прекрасный Космос.
162 «Ты богоматерь, нет сомненья, / Не та, которая красой / Пленила только дух святой, / Мила ты всем без исключенья; / Не та, которая Христа / Родила, не спросясь супруга. / Есть бог другой земного круга — / Ему послушна красота, / Он бог Парни, Тибулла, Мура, / Им мучусь, им утешен я. / Он весь в тебя — ты мать Амура, / Ты богородица моя!53»
53. Там же С.45
163 Таким образом, согласно представлениям Пушкина, стихо-творец, небесного земной свидетель, соучаствует созидании мiра в мире стихий, разгул которых чреват торжеством Хаоса.
164 Непосредственно с историей «Утаённой любви» связанно стихотворение «Платонизм», написанное в начале светского сезона 1819 года в ожидании Поэтом приезда в Санкт-Петербург Ольги Потоцкой. В нём «чистая Любовь», вернее, абстрактно-рассудочное понимание сущности возвышенной любви Поэтом не приемлется. Этот принцип Пушкин выдерживает на протяжении всего своего творчества.
165 Предпоследний LIX строфе первой главы безотрадность безумный тревоги любви неожиданно проходит… Автор оценивает происходящие в душе более оптимистично, забегает вперед:
166 «Прошла любовь, явилась муза, / И прояснился темный ум54.»
54. Пушкин А.С. Акад. Полное собрание сочинений: В 17 тт. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937-1949 Т. VI, С.30
167 Сравним у Сергея Александровича Есенина:
168 «И теперь уж я болеть не стану, / Прояснилось омуть в сердце мглистом55.»
55. Есенин С. А. "Я обманывать себя не стану..." // Есенин С. А. Полное собрание сочинений: В 7 т. — М.: Наука; Голос, 1995—2002. Т. 1. Стихотворения. — 1995. — С. 166.
169 Александр Сергеевич продолжает:
170 «Свободен, вновь ищу союза / Волшебных звуков чувств и дум»56.
56. Пушкин А.С. Акад. Полное собрание сочинений: В 17 тт. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937-1949 Т. VI, С.30
171 То есть с явлением музы муки сердца успокоились (успокаиваются?), темный ум прояснился (проясняется?) и начался в душе освобождённой процесс творчества, исполнение поэтического предназначения, что равноценно исцелению от хандры:
172 «Пишу, и сердце не тоскует, / Перо, забывшись, не рисует, / Близ неоконченных стихов, / Ни женских ножек, ни голов;57»
57. Там же
173 Черновики не подтверждают того, что создание строф Евгения Онегина в конце октября идёт столь гладко и безоблачно - молитвенное «любите меня» взывает с их полей. Поэт и успокаивает себя, и печалится:
174 «Погасшей пепел уж не вспыхнет, / Я всё грущу, но слез уж нет»58.
58. Там же
175 И верой подгоняет полное выздоровление, а значит и прилив новых сил в общение с музой:
176 «И скоро скоро будет след / В душе моей совсем утихнет: / Тогда-то я начну писать / Поэму песен в двадцать пять59.»
59. Там же
177 В черновом варианте:
178 «И скоро бури мрачный след60», а будущая поэма предполагалась на 10 песен большей61. Не для того ли в том числе нужно было возводить тридцати пяти песенное строение, чтобы пустыню мрачную души преобразить до неузнаваемости? Пушкин предпочел в конечном счёте ограничить громадьё плана своего числом песен, равным его любимым произведениям насмешника Вольтера «Орлеанской девственницы». Ядра смеха против кошмаров прошлого – таков боевой ресурс Пушкина.
60. Там же С.257

61. Там же С. 258
179 Проявляющаяся после, вернее, во время ухода безотрадный любви муза обещает скоро начать новую поэму. А что делать с поэмой-мести, начатой в мае 1823 года с уже написанными почти шестьюдесятью строфами? Завершить «заячьим хвостом» и оставить в качестве отдельного «большое стихотворение»? Или продолжить поэму, переделав форму плана? Как тогда назвать главного героя? Сохранит ли мститель, безжалостный разоблачитель склонности к неверности женского пола имя и фамилию, ведь они уже получены в самом начале работы (на левом поле Л.5 ПД 834 рядом со строфами III, IV запись: Евгений Онегин поэма в < >)»62? Важно отметить, что в каноническом тексте, последней восьмой главе романа автор неожиданно признается:
62. Пушкин А.С. Полное собрание сочинений в 20 томах. Том 2 кн.1. Санкт-Петербург. Наука. 2004. С.299
180 «Промчалось много, много дней / С тех пор, как юная Татьяна / И с ней Онегин в смутном сне / Явилися впервые мне — / И даль свободного романа / Я сквозь магический кристалл / Еще не ясно различал63».
63. Пушкин А.С. Акад. Полное собрание сочинений: В 17 тт. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937-1949 Т. VI, С.190
181 Таким образом, свободным романе явление Татьяны – смутное, затем прояснившийся до милого, верного идеала автора – одновременно, если не предшествует появлению Евгения. Её «первичность» отодвигает тема мужской мести за женскую неверность с авансцены театра жизни на второй план.
182 «Пересмотрел всё это (уже написанное – В.П.) строго / Противоречивый очень много…»64.
64. Там же С.30
183 Ужасная метель в сознании, «сбились мы, что делать нам?»65. Пушкин делит множество обнаруженных проблем в произведении на две части. Уже созданное решает отправить в печать как первую главу, которая должна иметь продолжение, а может остаться и самостоятельным «большим стихотворением». Не следует стыдливо забывать в таком решении давление финансовой составляющей, которое значительно возросло с его переездом из Кишинева в Одессу. В содержательном же аспекте Поэт указывает в общем виде на очень многие противоречия в представляемом читателям и критикам произведении, тут же заявляя о своем нежелании их исправлять. В тени «эдакого своеволия» остаётся, во-первых, неявная самооценка бури своих сердечных мук в душе, как сокровища, с которым он не согласен расставаться и за пределами земной жизни. Во-вторых, перечисление и разбор каждого из противоречий в динамике их метаморфоз отдаётся на волю потребителей плодов авторского труда. Поэт готов к заслугам новорожденного творения - к дани славы, кривым толком, шуму и брани.
65. Пушкин А.С. Акад. Полное собрание сочинений: В 17 тт. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937-1949 Т.3 С. 226-227
184 Ещё раз подчеркнем, что объяснение текста первой главы (песни-поэмы) указывает на необходимость его продолжения, которое, как увы, случается, может остаться лишь возможностью, неисполненной, в том числе и по вне поэтическим обстоятельствам обещания.
185 До первого проблеска явления Татьяны сбившемуся с пути отмщения неверной Ольги остаётся приблизительно 3-4 недели, работа на второй главой до строф XXIII, XXIV и далее. Но уже в первой главе ощущаются зачатки предосознания необходимости образа, спасающего автора от полной и необратимой хандры, от поэтической смерти неотличения ямба от хорея. Строфах XLV и XLVI его сближение и зависимость от Евгения, Великого хана хандры достигает апогея. Здесь проведём фокус в стиле Трике: в имени Александра – «КС» заменяется латинским «Х» = «Alex», но читаем как русское «Х», а первая буква «А» заменяется на букву «О»; в результате этой буквенной алхимии возникает: «Оле» «Хандра» Александра по-польски его имя вообще «Олек». Забавно! «Ты шутишь?» «Нету!» С этого всё действие и началось.
186 Напротив, акцент на разности между Онегиным и самим собой, на котором настаивает Автор в строфах LV, LVI, а также его дальнейшие утверждения о призвании всех поэтов быть друзьями мечтательный любви, на мой взгляд представляет собой пробуждение новых поэтических сил, рост коих потребует своего воплощения в новой Музе и её переименование. Чтобы сменить безмерно надоевшую Ольгу на Татьяну Поэту нужно было вырваться из губительных водоворотов потока текущих событий: измена Ольги весной с Киселёвым, её венчание 1 ноября 1823 года с Л. А. Нарышкиным, у-ЛАН-ом. Нырнуть вглубь истории собственной жизни и поэзии. В допотопный период, к незамутненности первозданного истока. Именно о таком направлении полу- сознательного дрейфа поисков Александра Сергеевича свидетельствует четверостишие в черновиках, приписанное им после предпоследней строфы LIX и отчёркнутая, но не перечёркнутое! Даем его в контексте с окончанием предыдущей и первыми стихами заключительной строфы.
187 «Погасший пепел уж не вспыхнет / Я всё грущу, но слез уж нет / И скоро скоро бури след (15) / (15) И скоро бури мрачный след / В душе моей совсем утихнет / Тогда то я начну писать / Поэму песен в 35 –
188 Далее приписано и отчеркнуто:
189 И детства милые виденья / В уст томном вдохновеньи / Волнуясь легкою толпой / Несутся над моей ме !...
190 LX.
191 (ЛБ 69, .а. 22 об.)
192 Я думал о отделке плана / И как Героя назову / Покаместь моего Романа / Я кончил 1-ую главу -
193 Octobre 22 1823 Odessa66»
66. Там же С.257-258
194 Кстати заметим весьма примечательное совпадение в датах: 101 год назад Россию провозгласили Империей!
195 В русло предлагаемой реконструкции зарождения образа Татьяны Лариной органично вписывается и то, что, занявшись сестрой Ольги Пушкин сперва назвал её Наташей)67. «Наталья» с латинского «родная», «рождённая», «рождающая». А это первое имя его лицейской музы. По-древнееврейски мужской вариант этого имени «Натан» означает «Бог дал». Как имя жизни оно неразделимо, хотя и неслиянно в неустанном противоборстве с греческим именем смерти Танат(ос): «… натанатанатаната…» переплетенная череда и смена существования и не существования в мире конченого.
67. Там же С.289
196 Есть серьезные основания считать, что Александр, встретивший музу и завязавший с ней постоянное общение в мае-июне 1812 года, выбрал для неё имя «рождающие, рождённое» (через преодоление смерти) в честь Бородинского сражения, которое произошло в Натальин день. Он же день почитания иконы Владимирской Божьей Матери, что станет для него более весомым позднее. Среди самых популярных повестей Н.М. Карамзина вместе с «Бедной Лизой» есть и «Наталья, боярская дочь» (1792 год). Добавим к сказанному, что матерью Петра Великого была Наталья Кирилловна, урождённая Нарышкина, а его женой будет Наталья Ник-ола-евна Гон-чар-ова. Ясно, что юный поэт-лицеист в выборе первого имени своей музы «не обдернулся». Мало кто из поэтов откажется от столь волшебного, точного попадания!
197 Милые виденья поэзии допотопного периода, до 27 октября 1818 г., совместно с вторжением новых фактов действительности в «даль свободного романа», пока неясно различаемую, сыграют во второй главе (ноябрь 1823 г.) важнейшую и даже решающую роль в создании А.С. Пушкиным образа Татьяны Лариной. Затем они приведут её с матерью в Первопрестольную, где в Огородной Слободе у Харитонья в переулке прошла значительная часть детства Поэта.

Библиография

1. Вацуро В.Э. и др. А.С. Пушкин в воспоминаниях современников. В 2 томах. М.: Художественная литература, 1985. Т.1. – 562 с.

2. Есенин С. А. "Я обманывать себя не стану..." // Есенин С. А. Полное собрание сочинений: В 7 т. — М.: Наука; Голос, 1995—2002. Т. 1. Стихотворения. — 1995. — С. 165—166.

3. Летопись жизни и творчества Александра Пушкина. В 4-х тт. / Сост. Н.А. Тархова. М.: Слово, 1999. Т. 1. – 590 с.

4. Лотман Ю.М. Роман А. С. Пушкина «Евгений Онегин»: Комментарий: Пособие для учителя // Лотман Ю. М. Пушкин: Биография писателя; Статьи и заметки, 1960—1990; «Евгений Онегин»: Комментарий. — СПб.: ИскусствоСПБ, 1995. – 847 с.

5. Набоков В.В. Комментарий к роману А. С. Пушкина "Евгений Онегин" (перевод с английского под редакцией А.Н. Николютина. Москва. НПК «Интелвак» 1999. – 1008 с.

6. Набоков В.В. Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина. С.64 [Электронный ресурс] URL: https://www.litmir.me/br/?b=268424&p=64

7. Парсамов В.С. Николай Иванович Тургенев. / Тургенев А.И., Тургенев Н.И. Избранные труды. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010, 47-83 С.

8. Пушкин А.С. Акад. Полное собрание сочинений: В 17 тт. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937-1949 Т. VI С 543

9. Пушкин А.С. Полное собрание сочинений в 20 томах. Том 2 кн.1. Санкт-Петербург. Наука. 2004. 740 С.

10. Пушкин А.С. Акад. Полное собрание сочинений: В 17 тт. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937-1949

11. Черейский Л.А. Пушкин и его окружение. Л.: Наука, 1988. – 544 с.

12. Перевалов В.П. Примерь-ка, Золушка, наряд поэзии чудесный (к 150-летию проблемы «утаённой любви» А.С.Пушкина). М.: Издательство «НОВЕЛЛА», 2011.

13. Перевалов В.П. Историко-поэтические аллюзии в творчестве А.С.Пушкина // Полилог/Polylogos. 2018. Т. 2. № 3. URL: http://polylog.jes.su/s258770110000053-0-1 DOI: 10.18254/S0000053-0-1

14. Перевалов В.П. Исток утаенной любви А.С.Пушкина // Филология. Научные исследования. 2013. №2. С. 120-132.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести