Везде
Paternalistic orientations of russian students: political and psychological analysis
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
Paternalistic orientations of russian students: political and psychological analysis
Annotation
PII
S258770110017317-0-1
DOI
10.18254/S258770110017317-0
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Egor Turkov 
Occupation: Political Science Student
Affiliation: Lomonosov Moscow State University
Address: 1, Leninskye Gory, 119992, Moscow, Russian Federation,
Edition
Volume 5 № 3
Abstract

According to Russian researchers, paternalism is one of the "core" dominants of the Russian political culture and is its archetypal part, which, to some extent, still determines political thinking and behaviour of Russians. Meanwhile, in Russian political science the ideas about the essence of paternalism are simplified and do not take into account the fact that it is determined by specific needs, ideas, ideals and expectations that have political and cultural specifics. This work is aimed at a partial solution of this problem and contains the results of a political and psychological definition and an empirical study of the paternalistic orientations of Russian youth. The obtained data allow us to detect the actualized state of the paternalistic orientations of young Russians, expressed in high expectations from the state. The analysis of visual data also revealed an ambiguous, but mostly negative assessment of the state as a counterparty to Russian youth. Young people perceive the state as a stronger and older "person" who does not satisfy their request for protection, love and care. As a result, the mood of "disappointed paternalism", a desacralized image of the state and, to a lesser extent, the president are fixed in the mentality of young Russians. The state's performance of the functions of a "father" can become a promising tool for establishing effective and constructive interaction between state institutions and young Russians.

Keywords
paternalism, "father", "children", modern Russian youth, political ideas, political expectations, trust, hope, request
Acknowledgment
The research was carried out with the financial support of the Russian Society of Political Scientists within the scientific project "Paternalism in the value system of modern Russian youth: a political and psychological analysis".
Received
27.06.2021
Date of publication
31.10.2021
Number of purchasers
6
Views
815
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf
Additional services access
Additional services for the article
Services benefits
100 RUB / 1.0 SU
1

На государство надейся, а сам не плошай. Респондент
2 Введение
3 Многовековое воспитание в традициях патриархальной семьи, являвшей собой самобытный социальный мир во главе со старшим мужчиной (большаком), культивировало в людях многих мировых культур, в том числе и в русской, особое отношение к фигуре отца – отношение, построенное на почтительном послушании и ожидании от него решения ключевых вопросов общежития. Отец, чья роль считалась практически сакральной, был главой русской семьи в религиозном, хозяйственном и административном отношениях, хранителем традиций, блюстителем нравственности, судьей, защитником и покровителем своих родных1. В общественном сознании такого традиционного типа закрепился соответствующий идеал государя – «заботливого монарха» и защитника, под омофором которого живет народ2. В разные исторические периоды этот идеал воплощался в понятиях «царя-батюшки», императора-отца3, «отца народов». Центральная роль главы семьи в организации ее жизненного устройства, усиленная догматическим представлением о «божественной семье» во главе с Богом Отцом4, обусловила особое, возвышенное, исполненное надежды и вместе с тем устрашенное отношение к субъекту власти, обозначенное в отечественной литературе понятием патернализма (от лат. pater – ‘отец’).
1. Громыко М.М., Буганов А.В. О воззрениях русского народа. М., 2000.

2. Юнаковская А.А. Политический дискурс ХVIII в.: представление первого лица государства (на материале архивных документов) // Вестник Омского государственного педагогического университета. Гуманитарные исследования. 2014. № 2(3). С. 55–59.

3. Там же.

4. Дружинин В.Н. Психология семьи // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2005. Т. 2. № 3. С. 64.
4 Патерналистическое5 отношение русского народа к носителям власти характеризуется российскими исследователями как важная константа, закрепленная в структуре бессознательного6, онтологически связанная с его государствоцентризмом7 и по настоящее время в той или иной степени определяющая его политическое мышление и поведение. Так, традиционно высоким остается уровень ожиданий граждан от президента8. Согласно данным социологических исследований, россияне считают отеческую деятельность государства по отношению к обществу в форме всесторонней помощи и заботы главной обязанностью этого политического института9.
5. В научной литературе, как правило, применяют термин «патерналистский», однако мы в данной работе вслед за Г.Г. Дилигенским пишем «патерналистический» (Дилигенский Г. Российские архетипы и современность // Вестник РОПЦ. 1996. № 2).

6. Белинская Е.П., Литвина С.А., Муравьева О.И., Стефаненко Т.Г., Тихомандрицкая О.А. Политическая культура: установка на патернализм в ментальности россиян // Сибирский психологический журнал. 2004. № 20. С. 63–70.

7. Власть и лидеры в восприятии российских граждан. Четверть века наблюдений (1993–2018 гг.) / Под общ. ред. Е.Б. Шестопал. М.: Весь Мир, 2019. С. 51.

8. Там же. С. 618.

9. ВЦИОМ. Аналитический обзор от 12.02.2021. Государство и общество: цели, приоритеты, императивы. [Электронный ресурс]. URL: >>>> (дата обращения: 02.06.2021).
5 Форсированный переход российского общества от традиционного к модерному типу10, связанный с демократизацией отечественных социальных институтов11, выражающийся в усилении самосознания12 и самодетерминации13 граждан, актуализации постматериалистических ценностей14, детерминируют трансформацию его патерналистических ориентаций на президента и государство как на ключевых субъектов власти в России. Этот процесс свойствен в первую очередь молодежи как наиболее восприимчивому к психологическим воздействиям и готовому к изменениям слою общества. Возникает необходимость предметного исследования ее патерналистических ориентаций в контексте общего изменения восприятия ею властных институтов15.
10. Тихонова Н.Е. Соотношение интересов государства и прав человека в глазах россиян: эмпирический анализ // Полис. Политические исследования. 2018. № 5. С. 134–149.

11. Политическая социализация российских граждан в период трансформации / Под ред. Е.Б. Шестопал. М.: Некоммерческое партнерство «Новый Хронограф», 2008.

12. РБК. ВШЭ сообщила о росте глубинной гражданской активности россиян. [Электронный ресурс]. URL: >>>> (дата обращения: 04.05.2021).

13. Мартынова М.А., Богомаз С.А. Самодетерминация в структуре личностного потенциала современной российской молодежи // Вестник Томского государственного университета. 2012. № 357. С. 164–168.

14. Селезнева А.В. Политические ценности российской молодежи: социокультурные особенности и идентификационный потенциал // Общество. Коммуникация. Образование. 2020. Т. 11. № 3. С. 27.

15. Шестопал Е.Б., Рогач Н.Н. Идеальные представления как фактор восприятия реального политического лидера // Полис. Политические исследования. 2020. № 4. С. 166– 180.
6 Актуальность эмпирического исследования патернализма россиян обусловлена также проблемой адекватности научных понятий и теоретических схем описываемым с их помощью социокультурным явлениям16. Принятое в научном сообществе понимание патернализма как субъект-объектных отношений всевластного «отца» и безмолвных «детей»17 не учитывает сложность социально-политических взаимодействий в российском обществе и обусловливает опасность искаженной интерпретации действий молодежи, игнорирование скрывающихся за ними запросов, ожиданий и потребностей.
16. Филюшкин А.И. Титулы российских государей. М.; СПб., 2006. С. 221.

17. Шушкова Н.В. Этот ускользающий патернализм: попытка построения концепции // Социологический журнал. 2007. № 1. С. 44.
7 В отечественной политической науке практически не разработаны концептуальные определения понятия патернализма, структурные модели данного феномена, методические рекомендации по его изучению, а также почти не представлены эмпирические исследования патерналистических ориентаций россиян18. Вне фокуса внимания исследователей остаются психосоциальная природа патернализма, структурно-содержательные особенности данного феномена, а также социально-политический контекст проявления патерналистических запросов общества. Данная работа представляет собой попытку частичной ликвидации методических и эмпирических лакун в исследовании патерналистических ориентаций молодых россиян посредством их политико-психологического определения и эмпирического изучения.
18. Исключение составляют следующие работы: Евгеньева Т.В., Селезнева А.В., Антонов Д.Е. Политическая культура российской студенческой молодежи: ценностные, образно-символические и поведенческие аспекты // Гуманитарные науки. Вестник Финансового университета. 2021. 11(2). С. 63–71; Литвина С.А. Установки на патернализм по отношению к политической власти как транскоммуникативные образования и их взаимосвязи с элементами образа социального мира в ментальности россиян: автореф. дис. … канд. псих. наук. Томск, 2005; Мясников С.А., Ротмистров А.Н. К измерению политического патернализма: предложение методики и результаты ее применения // Социологические исследования. 2014. № 5. С. 131–135.
8 Теоретические основания исследования
9 Первый блок теоретических оснований данного исследования составляют принятые в отечественной политической науке представления о патернализме, интерпретированные нами в понятиях политико-психологического подхода.
10 Патернализм представляет собой комплекс идеалов, ценностей, представлений, ориентаций, образов, установок, определяющих взаимоотношения субъекта политической власти и общества в ментальности человека как интимно-чувственное, семейно-родственное взаимодействие «отца» и «ребенка». Психологическим источником патернализма граждан признаются объективно присущие человеку потребности в защите, любви и опеке19, удовлетворение которых вместе с рядом других экзистенциальных и социальных функций20 возложено на государственные институты, воплощающие «отца». Далекой от разрешения теоретической проблемой политико-психологического исследования патернализма является наличие субъектности у одной или у обеих сторон отношений21, степень активности и инфантильности каждой из них22.
19. Гончаров И.В., Прудников А.С. Государственный патернализм и права человека в современной России // Вестник Нижегородской академии МВД России. 2018. № 3(43). С. 58 (57–61).

20. Краснов М.А. «Монархизация» президентской власти // Сравнительное конституционное обозрение. 2015. № 5. С. 102; Современная элита России: политико-психологический анализ / Под ред. Е.Б. Шестопал, А.В. Селезневой. М.: АРГАМАК-МЕДИА, 2015. С. 411.

21. Лубский Р.А. Патернализм как предмет научного дискурса // Философия права. 2012. № 5. С. 8.

22. Ракитянский Н.М. Ментальные исследования глобальных политических миров. М.: Издательство Московского университета, 2020. С. 372.
11 Важным теоретическим положением, принятым в отечественной политической науке, является также признание национально-культурной специфики патернализма россиян. Так, по мнению профессора О.Ф. Шаброва, в России между народом и государством заключен негласный общественный договор, согласно которому общество готово терпеть от государственных институтов притеснение, материальные лишения в обмен на выполнение возложенных на них обязанностей23. Невыполнение договора и отсутствие надежды на исправление правящего класса выдвигают в повестку вопрос о замене «отцов»24.
23. Шабров О.Ф. Духовные основы российской политики // Открытое образование. 2011. № 2(86). Ч. 2. С. 155–158.

24. Там же.
12 По мнению Е.Б. Шестопал, россияне редко относятся к власти с доверием и уважением, однако готовы не только выбирать власть, но и подчиняться ей25.
25. Шестопал Е.Б. Сдвиги в восприятии власти российскими гражданами в 2010-х гг. // Человек. Сообщество. Управление. 2014. № 1. С. 52–53.
13 Второй блок содержит теоретические разработки по проблемам политических представлений и политического восприятия. Ключевыми понятиями в этом случае являются политическое представление, политический образ и архетип. Политическое представление является коллективным знанием, вырабатывающимся в ходе обыденного мышления группы26, и выступает в качестве промежуточной стадии между понятием и восприятием27. Представление обладает двухуровневой структурой и состоит из сравнительно устойчивого когнитивного комплекса, «ядра», обеспечивающего его межпоколенческую трансляцию, и изменчивой «периферии», определяющей поколенческую специфику представлений28.
26. Емельянова Т.П. Конструирование социальных представлений в условиях трансформации российского общества. М.: Институт психологии РАН, 2006. С. 103.

27. Лейенс Ж., Дарден Б. Основные концепции и подходы в социальном познании. Перспективы социальной психологии. М.: ЭКСМО-Пресс, 2001. С. 140–141.

28. Селезнева А.В. Политические представления и ценности россиян. М.: Издательство Московского университета, 2012.
14 Политический образ является результатом процесса перцепции и определяется как продукт отражения реальных характеристик объекта восприятия и проекции ожиданий от него субъекта восприятия29. Ключевой особенностью политического образа, значимой в рамках данного исследования, является его синтетическая природа, объединяющая когнитивный, эмоциально-аффективный и поведенческий компоненты на рациональном и бессознательном уровнях30. Исследователи подчеркивают, что бессознательный уровень проявляет себя через визуальные аспекты образа31. В ходе реализации данного проекта мы также учитывали тот факт, что потребности и ценности являются организующими факторами перцепции: они способствуют отбору, усилению или, напротив, элиминации определенных аспектов объекта восприятия32.
29. Пищева Т.Н. Политические образы: проблема исследования и интерпретации // Полис. Политические исследования. 2011. № 2. С. 47–52.

30. Психология политического восприятия в современной России / Под ред. Е.Б. Шестопал. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2012.

31. Там же. С. 18.

32. Там же.
15 Концепт архетипа является методологическим инструментом многоуровневого исследования ментальности социальных групп. Архетипы заложены в коллективном бессознательном и представляют собой родовую память народа, интегративную форму его коллективного опыта33.
33. Минаева Н.С. Понятия сознательного и бессознательного: психологический аспект // Психологический вестник Уральского государственного университета. Вып. 7. 2009. С. 181−199.
16 Характеристика исследования
17 Предметом данного исследования является патернализм учащейся молодежи, поскольку ее политическая социализация протекает в данный момент под информационно-идейным влиянием со стороны государственной системы образования.
18 В качестве гипотезы исследования мы сформулировали предположение, что российская молодежь воспроизводит патерналистическое отношение к главе государства и государству в целом, проявляющееся на рациональном уровне в ожидании от него защиты, заботы, покровительства, а на бессознательном уровне – в семейно-родственной модели «сильный заботливый отец» – «послушный ребенок». Степень выраженности тех или иных качеств «отца» и «детей» определяется, на наш взгляд, контекстуальными факторами.
19 В ходе исследования применялся теоретический метод системного анализа, позволяющий рассматривать патернализм в качестве политико-психологического явления, имеющего системный характер и обладающего политико-культурной спецификой.
20 Политико-психологическая интерпретация патернализма опирается на модель политического сознания34, разработанную на кафедре социологии и психологии политики МГУ имени М.В. Ломоносова. В основе патернализма лежат потребности в защите и заботе. Они актуализируют ценности безопасности, справедливости, любви, порядка, коллективности, определяющие, в свою очередь, представления о политических субъектах. Субъектом, обеспечивающим удовлетворение указанных потребностей, является государство, представленное в сознании молодежи образом могущественного, мощного, сакрального, строгого и одновременно доброго, ориентированного на молодежь, наделенного широкими правами и обязанностями политического института. Именно от государственных институтов молодежь ожидает поддержки, помощи, заботы, защиты и любви. В случае, если этот запрос фрустрирован, мы предполагаем яркое проявление негативного отношения к государственным институтам и, возможно, структурную трансформацию их образа. Ключевым атрибутом «отца» является могущество в смысле сакральности и безграничных возможностей35, направленных на заботу о молодежи. Себя молодежь воспринимает как «ребенка» в патриархальной семье.
34. Селезнева А.В., Дождиков А.В. Политическое сознание современной российской молодежи: политико-психологический анализ // Социально-гуманитарные знания. 2012. № 2. С. 47–59.

35. Могущество / Библейская энциклопедия Брокгауза (gufo.me). [Электронный ресурс]. URL: >>>>
21 Сбор эмпирического материала был произведен посредством метода фокус-групп с применением проективных методик. Верификация полученных результатов и уточнение теоретической модели осуществлялись с помощью экспертной дискуссии, проведенной на кафедре социологии и психологии политики факультета политологии МГУ имени М.В. Ломоносова.
22 В рамках данного исследовательского проекта были проведены шесть фокус-групп с представителями российской молодежи 16–27 лет из девяти регионов России. Исследование носило преимущественно качественный характер. В силу малого объема выборки в данной работе не учитывалась специфика отношения к государству различных когорт молодежи.
23 Гайд фокус-групповых дискуссий включал следующие блоки: «Взаимные права и обязанности государства и граждан в России»; «Доверие к российским политикам и государству»; «Надежда на российских политиков и государство»; «Контроль как обязанность российского государства: направления и границы». Обсуждение вопросов в рамках этих блоков направлено на выявление представлений респондентов о реальной роли российского государства в жизни общества, степени удовлетворенности респондентов деятельностью государственно-политических институтов в России, видении ими своих функций в отношениях с государством.
24 В процессе проведения фокус-групп применялись также проективные методики «бабблс», коллаж «государство как семья» и метод индивидуального конструирования сюжета «государство как член семьи», направленные на выявление глубинных и слабо осознаваемых особенностей восприятия окружающей действительности и себя в этом мире36, в данном случае – характера и степени проявления архетипических фигур «отца» и «детей». Такое сочетание вербальных и визуальных методических инструментов позволило выявить когнитивные, эмоциональные и поведенческие аспекты представлений респондентов о государстве на рациональном и бессознательном уровнях.
36. Марченко А. В. Применение проективных методик в маркетинговых исследованиях // Вестник РГГУ. Серия: Экономика. Управление. Право. 2017. № 1(7). С. 86.
25 Результаты и их обсуждение
26 Полученные данные свидетельствуют об актуализированном состоянии патерналистических ориентаций молодежи на президента и государство в целом. Респонденты воспроизводят в качестве модели «государственной семьи» патриархальную расширенную семью со свойственным ей распределением ролей37. Обращает на себя также внимание тот факт, что ответы, полученные посредством проективных методик, вписывающих государство в парадигму семейных отношений, отличаются от результатов других проективных заданий эмоциональной насыщенностью, когнитивной полнотой и визуальной конгруэнтностью.
37. См.: Громыко М.М., Буганов А.В. О воззрениях русского народа. М., 2000.
27 На бессознательном уровне ключевыми ипостасями образов президента и государства являются большак и отец-деспот. Мы рассмотрим их в приведенных ниже кейсах.
28 Кейс «президент – “большак”38»
38. Кавычки применяются в тех случаях, когда речь идет о метафоричном описании государственных институтов в качестве членов семьи.
29 В ходе фокус-групповых дискуссий была выявлена традиционная39 для россиян установка на сакральное патерналистическое восприятие главы государства: «Мне кажется, что задача населения – выбрать какое-то официальное лицо по типу президента, которое олицетворяет, в какую сторону мыслит, движется большая часть населения. То есть это лицо решает как бы все вопросы…». В проективных заданиях эта установка выражается в восприятии президента как сакрализованного, патриархального, авторитарного деда, отца семейства, идентичного по своему значению и функциям русскому большаку. Ключевой характеристикой «большака» является статус верховного, почти священного руководителя, функционально воплощенный в роли арбитра, хранителя традиций и стабильности, ключевого лица, принимающего решения в «семье».
39. Романович Н.А. Восприятие власти в России: релевантность отношения к власти социокультурным аспектам // Ученые записки Казанского университета. Серия: Гуманитарные науки. 2005. Т. 147. № 1. С. 32–53.
30 Выбор фигуры большака вместо отца обладает, на наш взгляд, симптоматическим характером и свидетельствует о взаимной отчужденности молодежи («ребенка») и президента в представлениях респондентов. Согласно их ответам, родственно-чувственный аспект отношений «деда» с «ребенком» подавлен, и взаимодействие между ними редуцируется до модели «начальник – подчиненный». Президент – «дед» выполняет функции общего дирижирования семьей, не удовлетворяя патерналистический запрос молодежи в заботе, любви и покровительстве. Объективно он является для «ребенка» родственником второго круга, т. е. «другим», близким к «своему», но субъективно – почти «чужим», далеким от его интересов и потребностей. Этот фактор в сочетании с отстраненностью остальных «членов семьи» от «ребенка» обусловливает фрустрированность патерналистического запроса молодежи. Как следствие, респонденты описывают себя либо в качестве приемных детей, либо как детей, замкнутых в своем собственном мире, практически не взаимодействующих с остальными родственниками и не доверяющих им.
31 На рациональном уровне отчужденность молодежи от президента проявляется в отсутствии доверия к нему и обосновывается его чрезмерно длительным пребыванием у власти и неэффективным менеджментом: «То, что он таких людей набирает сам. И то, что он до сих пор у власти, хотя он обещал, что у него не будет зависимости от власти».
32 Взаимное отчуждение молодежи и главы государства усугубляется тенденцией десакрализации главы «семьи», проявляющей себя как на рациональном, так и на бессознательном уровнях. Респонденты описывают «большака» следующим образом: «у деда уже есть признаки шизофрении»; «он все еще думает, что его сын, который уже в универе, все еще ходит во второй класс». Важно отметить, что в группах, давших такое описание, «большак» вызывал эмоцию смеха. При этом респонденты подчеркивали, что он остается полноправным членом семьи и ментальная слабость не оказывает существенного влияния на его роль верховного руководителя.
33 Таким образом, патерналистический запрос молодых россиян к главе государства не удовлетворен, что определяет структурную трансформацию образа президента и нарастание отчуждения от него молодежи.
34 Патерналистические ориентации на государство
35 Семейная роль отца чаще остальных встречается в ответах респондентов при описании государства и являет собой эпицентр их эмоций и ожиданий, что, на наш взгляд, свидетельствует о значимости данной фигуры в политической культуре российской молодежи.
36 Другим семейным статусам, в первую очередь деду, в ряде ответов приписываются обязанности руководителя, отеческие функции заботы, защиты, покровительства, что позволяет говорить об их роли суррогата, а также восприятии «человека»–государства значительной долей молодежи как родственника второго круга: «своего» и одновременно «другого». Примечательно, что государство воспринимается зачастую не как взрослый, а как старший член семьи. Эти факты свидетельствуют, на наш взгляд, о трансформации отношения молодежи к государству и закреплении десакрализованного образа.
37 На бессознательном уровне респонденты позиционируют себя в качестве «детей», ожидающих от государства внимания, любви и понимания. Помимо сознательных установок и идей молодые россияне выражают запрос на близкий эмоционально-чувственный контакт с государством – «отцом», что, однако, слабо проявляется на рациональном уровне. По мнению респондентов, государство должно в первую очередь обеспечивать безопасность, защищать права и свободы, создать достойные условия труда, выстраивать качественную работу системы образования и медицины, осуществлять контроль над стратегически важными для жизнедеятельности общества сферами (оборона, космическая отрасль и др.), уважая при этом личное пространство человека. В данном случае ожидания от государства сводятся к благоустройству внешнего по отношению к молодежи мира и содержат указание на четкую границу, отделяющую личное пространство молодых россиян от государственного влияния. Различия между содержанием запроса на рациональном и бессознательном уровнях ментальности подчеркивают, на наш взгляд, его смысл, который сводится к возлаганию на государство необходимых для успешной жизнедеятельности молодежи функций.
38 Важно отметить, что на рациональном уровне восприятия у небольшой части респондентов наблюдается установка на партнерские отношения граждан и государства с доминированием последнего. Этот тип взаимодействия предполагает обязательное для всех контрагентов следование интересам граждан и государства: «…скорее партнерские, и избежать таких моментов, которые могут навредить населению. Все-таки у нас большинство подвержено стадным инстинктам. Поэтому нужно избежать негативных последствий как для населения, так и для государства»». Респонденты подчеркивают, что граждане играют значимую роль в отношениях с государством, поскольку детерминируют его развитие: «…население может пытаться развить это же государство… Там, тот же бизнес, он может толкать государство к продвижению, но постепенно». Отмечается также равноправное взаимодействие государства и гражданского общества: «Государство – это реагирующий инструмент, и оно видит, что гражданское общество справляется, и не вмешивается». Этот тип отношений редко встречается в ответах респондентов и не наблюдается на бессознательном уровне, что говорит о его неустойчивости. Однако сам факт указания на субъектность граждан и гражданского общества свидетельствует, на наш взгляд, о постепенном усвоении российской молодежью демократических идей в результате процесса модернизации и о реальном усилении горизонтальных социальных связей, способных в кризисные ситуации заменять иерархические отношения с государством по типу замены «Власти» «Землей»40 в истории России.
40. Перевезенцев С.В. «Власть» и «Земля» в Смутное время // Русская политология. 2018. № 1(6). С. 4–13.
39 Патерналистический запрос основной части респондентов сталкивается с реальностью, не удовлетворяющей его, вследствие чего как на рациональном, так и на бессознательном уровнях ментальности наблюдаются настроение «разочарованного патернализма»41 и разрушение «патерналистского консенсуса»42. В ментальности молодых россиян сосуществуют вера в государство как в должное и неудовлетворенность им как сущим43. На наш взгляд, эти настроения наиболее емко выразил один из респондентов: «Я не думаю, что мы против института власти: людей не устраивает нынешняя власть. А так у нас нет анархических настроений. Как улучшить: законодательство должно соответствовать международным правам человека. И люди должны иметь возможность рассчитывать на справедливые решения без взяток. На мой взгляд, это поможет власти получить доверие населения».
41. Лубский А.В., Лубский Р.А. Этатизм и патернализм как культурные маркеры цивилизационной идентичности в России // Гуманитарий Юга России. 2013. № 3.

42. Суть «патерналистского консенсуса» заключается в лояльности граждан по отношению к государству в обмен на невмешательство в их частную жизнь и социальные гарантии с его стороны (Петухов В.В., Петухов Р.В. Запрос на перемены: причины актуализации, ключевые слагаемые и потенциальные носители // Полис. Политические исследования. 2019. № 5. C. 123).

43. Гражданское и политическое в российских общественных практиках / Под ред. С.В. Патрушева. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2013.
40 Как следствие, респонденты не солидарны в своих надеждах на государство. Основная часть молодежи сохраняет надежду на этот политический институт: «Есть надежды, и требования должны быть. Если государство будет ошибаться в моем отношении, я ему напомню, что ошибаться не стоит. Вообще я возлагаю надежду на государство с исторической точки зрения». Молодежь, требующая перемен в политической жизни страны, надежд на него практически не возлагает: «Ну, в целом лично я ничего на него не возлагаю. Честно, у меня нет надежды на то, что будут какие-то изменения, ну хотя бы в ближайшее время». На наш взгляд, тот факт, что большая часть респондентов все же возлагает надежду на государство, свидетельствует о сохранении потенциала сотрудничества между государственными институтами и молодыми россиянами.
41 Таким образом, как на рациональном, так и на бессознательном уровнях отношение молодых россиян к государству варьируется от крайне положительных до крайне отрицательных показателей с преобладанием умеренно негативных.
42 Кейс «государство – “отец”»
43 Cвои отношения с государством-«отцом» респонденты описывают в негативном ключе: «отношения у меня с ним отстраненные, далекие»; «ненавижу его, но младших и маму оставить, сбежав, нельзя»; «у меня не было бы сожаления, если бы родители развелись и у меня не было бы отца». Предельным выражением негативного отношения государство является восприятие его как отца-деспота: «Для меня государство Российская Федерация – это отец-деспот, который просыпается, когда речь заходит о материнском капитале и пособии».
44 Основная претензия к государству-«отцу» заключается в нелюбви к «детям», проявляющейся в насилии, неуважении к личному пространству, равнодушии, эгоизме: «Меня он не любит, задирает, старается задеть по возможности и морально, и физически»; «все обязанности со своей стороны он соблюдал бы, но нужно быть готовым к тому, чтобы быть убитым». Такое отношение государства к «детям» связано, по мнению респондентов, с низким уровнем развития его морально-этических качеств: «циничный, любящий деньги ради денег, не имеющий каких-то моральных принципов – ему чужды идеи гуманизма»; «этот человек мог бы меня предать, он был бы скучнейшим занудой, и если ему бы не понравилось, что я делаю, он лазал бы в моих бумажках, переписке». На рациональном уровне восприятия эти представления подкрепляются примерами несоблюдения прав и свобод человека и гражданина, несправедливости: «ты ему не можешь довериться, ты можешь у него что-то попросить, но потом настолько тебе придется отдавать потом очень много.., ты потом за это так поплатишься…». Описание государства как аморального, склонного к физическому насилию субъекта власти свидетельствует, на наш взгляд, о его десакрализации, утрате к нему доверия и уважения как к морально-нравственному авторитету, носителю вдохновляющих духовных смыслов44.
44. Шабров О.Ф. Духовные основы российской политики // Открытое образование. 2011. № 2. С. 155–158.
45 В ментальности части молодежи негативные тенденции в восприятии государства сосуществуют с сохранением веры в него и любви к нему. Так, респонденты подчеркивают, что в глубине души они продолжают любить и такого «отца»: «он мой родной отец, конечно же, я его люблю и желаю самого лучшего». В некоторых ответах присутствует также мотив помощи «отцу»: «я буду с ним рядом, потому что хочу помочь». Респонденты сохраняют надежду на его изменение и веру в то, что в глубине души он сохраняет человечность. В ответах изредка встречаются также эмоционально-нейтральные фразы, указывающие на функциональную близость респондента и государства и историческую общность судьбы: «вы строите семью вместе, и работать нужно вместе», «даже в моменты злости и стыда я помню, что это мой отец и мне с ним еще долго жить».
46 Таким образом, фрустрированность патерналистического запроса молодых россиян к государству определяет трансформацию образа государства и привнесение в него деструктивных компонентов. В перспективе их закрепление будет способствовать росту недоверия к государству и стремления если не противостоять ему, то относиться без уважения, т. е. потребительски.
47 Выводы
48 Итак, вопреки модернизационной трансформации российского общества в отечественной общественно-государственной «семье» воплощается модель патриархальной власти главы семьи (patria potestas), существовавшая в традиционных социумах45. На наш взгляд, это обстоятельство свидетельствует о выдающемся для российской политической жизни значении патриархальной семейно-родственной модели государства – одного из ключевых оснований отечественной политической культуры, описываемой в терминах «традиционная» и «архаическая»46.
45. Атарщикова Е.Н. Отцовская власть в Древнем Риме: моральный и правовой аспекты // Гуманитарные и социальные науки. 2014. № 5. С. 189.

46. Щербинина Н.Г. Российская политическая культура как культура архаическая: автореф. дис. … канд. филос. наук. Томск, 1995. 19 с.
49 По итогам исследования представляется неверным мнение, что основной запрос россиян, во всяком случае, молодых – не «дайте нам», а «оставьте нас в покое»47. Молодежь ярко демонстрирует запрос к государственным институтам на безопасность, заботу, покровительство и справедливость. Государство не выполняет свои функции «отца», что фрустрирует патерналистический запрос молодежи и определяет настроение «разочарованного патернализма», десакрализацию образов государства и – в меньшей степени – президента.
47. Шкляров: патернализм российских граждан – миф.  [Электронный ресурс]. URL: >>>> (дата обращения: 23.05.2021).
50 Сохранение любви к государству-«отцу», возлагание надежд на него указывают на потенциал позитивного взаимодействия. В связи с этим представляется эффективной мерой выполнение государством функций по обеспечению безопасности молодежи, созданию условий для самореализации.
51 Перспективными направлениями исследований являются концептуализация понятия патернализма в рамках политико-психологического подхода, выявление и сопоставление образов реального и идеального российского государства, доведение до уровня необходимого и достаточного теоретико-методологических оснований исследования и методического аппарата, а также конвергенция политико-психологического и политико-культурного понимания феномена патернализма.

References

1. Atarshchikova E.N. Otcovskaya vlast' v Drevnem Rime: moral'nyj i pravovoj aspekty // Gumanitarnye i social'nye nauki. 2014. № 5. S. 188–194.

2. Belinskaya E.P., Litvina S.A., Murav'eva O.I., Stefanenko T.G., Tihomandrickaya O.A. Politicheskaya kul'tura: ustanovka na paternalizm v mental'nosti rossiyan // Sibirskij psihologicheskij zhurnal. 2004. № 20. S. 63–70.

3. Vlast' i lidery v vospriyatii rossijskih grazhdan. CHetvert' veka nablyudenij (1993–2018 gg.) / Pod obshch. red. E.B. SHestopal. M.: Ves' Mir, 2019. 656 s.

4. VCIOM. Analiticheskij obzor ot 12.02.2021. Gosudarstvo i obshchestvo: celi, prioritety, imperativy. [Elektronnyj resurs]. URL: https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/gosudarstvo-i-obshchestvo-celi-prioritety-imperativy (data obrashcheniya: 02.06.2021).

5. Goncharov I.V., Prudnikov A.S. Gosudarstvennyj paternalizm i prava cheloveka v sovremennoj Rossii // Vestnik Nizhegorodskoj akademii MVD Rossii. 2018. № 3(43). S. 57–61.

6. Grazhdanskoe i politicheskoe v rossijskih obshchestvennyh praktikah / Pod red. S.V. Patrusheva. M.: Rossijskaya politicheskaya enciklopediya (ROSSPEN), 2013. 525 s.

7. Gromyko M.M., Buganov A.V. O vozzreniyah russkogo naroda. M., 2000. 541 s.

8. Diligenskij G. Rossijskie arhetipy i sovremennost' // Vestnik ROPC. 1996. № 2. S. 45–52.

9. Druzhinin V.N. Psihologiya sem'i // Psihologiya. ZHurnal Vysshej shkoly ekonomiki. 2005. T. 2. № 3. S. 60–77.

10. Evgen'eva T.V., Selezneva A.V., Antonov D.E. Politicheskaya kul'tura rossijskoj studencheskoj molodezhi: cennostnye, obrazno-simvolicheskie i povedencheskie aspekty // Gumanitarnye nauki. Vestnik Finansovogo universiteta. 2021. № 11(2). S. 63–71.

11. Emel'yanova T.P. Konstruirovanie social'nyh predstavlenij v usloviyah transformacii rossijskogo obshchestva. M.: Institut psihologii RAN, 2006. 400 s.

12. Krasnov M.A. «Monarhizaciya» prezidentskoj vlasti // Sravnitel'noe konstitucionnoe obozrenie. 2015. № 5. S. 87–103.

13. Lejens ZH., Darden B. Osnovnye koncepcii i podhody v social'nom poznanii. Perspektivy social'noj psihologii. M.: EKSMO-Press, 2001. S. 128–156.

14. Litvina S.A. Ustanovki na paternalizm po otnosheniyu k politicheskoj vlasti kak transkommunikativnye obrazovaniya i ih vzaimosvyazi s elementami obraza social'nogo mira v mental'nosti rossiyan: avtoref. dis. … kand. psih. nauk. Tomsk, 2005. 26 s.

15. Lubskij A.V., Lubskij R.A. Etatizm i paternalizm kak kul'turnye markery civilizacionnoj identichnosti v Rossii // Gumanitarij YUga Rossii. 2013. № 3. S. 90–103.

16. Lubskij R.A. Paternalizm kak predmet nauchnogo diskursa // Filosofiya prava. 2012. № 5. S. 79–80.

17. Martynova M.A., Bogomaz S.A. Samodeterminaciya v strukture lichnostnogo potenciala sovremennoj rossijskoj molodezhi // Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. 2012. № 357. S. 164–168.

18. Marchenko A.V. Primenenie proektivnyh metodik v marketingovyh issledovaniyah // Vestnik RGGU. Seriya: Ekonomika. Upravlenie. Pravo. 2017. № 1(7). S. 86–98.

19. Minaeva N.S. Ponyatiya soznatel'nogo i bessoznatel'nogo: psihologicheskij aspekt // Psihologicheskij vestnik Ural'skogo gosudarstvennogo universiteta. Vyp. 7. 2009. S. 181–199.

20. Mihajlov A.P. Modelirovanie koncepta «vlast'» v russkoj yazykovoj kartine mira: avtoref. dis. … kand. filol. nauk. Novosibirsk, 2010. 24 s.

21. Mogushchestvo / Biblejskaya enciklopediya Brokgauza (gufo.me). [Elektronnyj resurs]. URL: https://gufo.me/dict/bible_brockhaus/%D0%9C%D0%BE%D0%B3%D1%83%D1%89%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%BE (data obrashcheniya: 03.06.2021).

22. Myasnikov S.A., Rotmistrov A.N. K izmereniyu politicheskogo paternalizma: predlozhenie metodiki i rezul'taty ee primeneniya // Sociologicheskie issledovaniya. 2014. № 5. S. 131–135.

23. Perevezencev S.V. «Vlast'» i «Zemlya» v Smutnoe vremya // Russkaya politologiya. 2018. № 1(6). S. 4–13.

24. Petuhov V.V., Petuhov R.V. Zapros na peremeny: prichiny aktualizacii, klyuchevye slagaemye i potencial'nye nositeli // Polis. Politicheskie issledovaniya. 2019. № 5. S. 119–133.

25. Pishcheva T.N. Politicheskie obrazy: problema issledovaniya i interpretacii // Polis. Politicheskie issledovaniya. 2011. № 2. S. 47–52.

26. Politicheskaya socializaciya rossijskih grazhdan v period transformacii / Pod red. E.B. SHestopal. M.: Nekommercheskoe partnerstvo «Novyj Hronograf», 2008. 551 s.

27. Psihologiya politicheskogo vospriyatiya v sovremennoj Rossii / Pod red. E.B. SHestopal. M.: Rossijskaya politicheskaya enciklopediya (ROSSPEN), 2012. 422 s.

28. Rakityanskij N.M. Mental'nye issledovaniya global'nyh politicheskih mirov. M.: Izdatel'stvo Moskovskogo universiteta, 2020. 463 s.

29. VSHE soobshchila o roste glubinnoj grazhdanskoj aktivnosti rossiyan. [Elektronnyj resurs]. URL: https://www.rbc.ru/rbcfreenews/5fcce52b9a794796ff111ca6 (data obrashcheniya: 04.05.2021).

30. Romanovich N.A. Vospriyatie vlasti v Rossii: relevantnost' otnosheniya k vlasti sociokul'turnym aspektam // Uchenye zapiski Kazanskogo universiteta. Seriya: Gumanitarnye nauki. 2005. T. 147. № 1. S. 32–53.

31. Selezneva A.V. Politicheskie predstavleniya i cennosti rossiyan. M.: Izdatel'stvo Moskovskogo universiteta, 2012. 224 s.

32. Selezneva A.V. Politicheskie cennosti rossijskoj molodezhi: sociokul'turnye osobennosti i identifikacionnyj potencial // Obshchestvo. Kommunikaciya. Obrazovanie. 2020. T. 11. № 3. S. 20–32.

33. Selezneva A.V., Dozhdikov A.V. Politicheskoe soznanie sovremennoj rossijskoj molodezhi: politiko-psihologicheskij analiz // Social'no-gumanitarnye znaniya. 2012. № 2. S. 47–59.

34. Sovremennaya elita Rossii: politiko-psihologicheskij analiz / Pod red. E.B. SHestopal, A.V. Seleznevoj. M.: ARGAMAK-MEDIA, 2015. 448 s.

35. Tihonova N.E. Sootnoshenie interesov gosudarstva i prav cheloveka v glazah rossiyan: empiricheskij analiz // Polis. Politicheskie issledovaniya. 2018. № 5. S. 134–149.

36. Filyushkin A.I. Tituly rossijskih gosudarej. M.; SPb., 2006. 256 s.

37. SHabrov O.F. Duhovnye osnovy rossijskoj politiki // Otkrytoe obrazovanie. 2011. № 2 (86). CH. 2. S.155–158.

38. SHCHerbinina N.G. Rossijskaya politicheskaya kul'tura kak kul'tura arhaicheskaya: avtoref. dis. … kand. filos. nauk. Tomsk, 1995. 19 s.

39. SHestopal E.B., Rogach N.N. Ideal'nye predstavleniya kak faktor vospriyatiya real'nogo politicheskogo lidera // Polis. Politicheskie issledovaniya. 2020. № 4. S. 166–180.

40. SHestopal E.B. Sdvigi v vospriyatii vlasti rossijskimi grazhdanami v 2010-h gg. // CHelovek. Soobshchestvo. Upravlenie. 2014. № 1. S. 52–64.

41. SHklyarov: paternalizm rossijskih grazhdan – mif. [Elektronnyj resurs]. URL: https://www.infox.ru/news/283/212611-sklarov-paternalizm-rossijskih-grazdan-mif (data obrashcheniya: 23.05.2021).

42. SHushkova N.V. Etot uskol'zayushchij paternalizm: popytka postroeniya koncepcii // Sociologicheskij zhurnal. 2007. № 1. S. 39–57.

43. YUnakovskaya A.A. Politicheskij diskurs HVIII v.: predstavlenie pervogo lica gosudarstva (na materiale arhivnyh dokumentov) // Vestnik Omskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta. Gumanitarnye issledovaniya. 2014. № 2(3). S. 55–59.

Comments

No posts found

Write a review
Translate