Везде
The Eurasian version of the social ideal of L. P. Karsavin
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
Metrics
The Eurasian version of the social ideal of L. P. Karsavin
Annotation
PII
S258770110015405-7-1
DOI
10.18254/S258770110015405-7
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Inga Zheltikova 
ORCID: 0000-0002-4540-2797
Occupation: Associate professor of Department of Philosophy and Cultural Studies
Affiliation: Orel State University named after I.S. Turgenev
Address: Russian Federation, Oryol, 302026, Komsomolskaya str., 95
Edition
Volume 5 Vol. 5 N 2
Abstract

 

The article deals with the theory of the social ideal, developed by L. P. Karsavin from 1926 to 1929. A comparative analysis of the philosopher's pre-emigrant views with his reflections in the Eurasian period reveals a significant evolution in his interpretation of society and historical perspective. The study of the socio-cultural context of the creation of the concept of an ideocratic state with a demotic form of government allows us to understand the reason for this evolution.

 

Keywords
social ideal, Eurasianism, Karsavin, ideocracy, collectivism, symphonic personality
Received
08.03.2021
Date of publication
10.07.2021
Number of purchasers
3
Views
280
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf

To download PDF you should sign in

Additional services access
Additional services for the article
Services benefits
100 RUB / 1.0 SU
1 Социокультурная ситуация и контекст философского творчества Л.П. Карсавина
2 Фигура Льва Платоновича Карсавина выделяется своей оригинальностью и самобытностью даже на фоне очень ярких личностей отечественных философов первой половины ХХ века. Он начал свой творческий путь как успешный историк-медиевист, чьи работы по западноевропейскому монашеству до сих пор переиздаются, через философию истории мыслитель пришел к сугубо философской проблематике – онтологии личности в традиции всеединства, после вынужденной эмиграции недолгое время развивал идеи евразийства и на закате жизни вернулся к преподаванию истории и теории культуры. Проблема социального идеала как модели должного состояния общества, принципов, которые лежат в основе такого состояния, в той или иной степени всегда находилась в поле внимания Карсавина. Эта фокусировка выражалась в интересе Карсавина к монашескому идеалу общежительства в тот период, когда мыслитель изучал духовную культуру Cредневековья. А тогда, когда он обратился к развитию концепции симфонической личности, социальный идеал рассматривался им в качестве условия становления и реализации симфонического единства коллективной личности. Даже тогда, когда Карсавин обратился к разработке своей историософской теории, проблема реального и должного состояния социума выступала в качестве интерпретационного принципа, применяемого к историческому процессу. В евразийский период творчества представления Карсавина о должном устройстве общества выражены им наиболее ясно, но одновременно и наиболее провокационно.
3

Приход Карсавина в евразийское движение был связан не столько с близостью идеологических позиций, сколько с событиями личной жизни философа. Покинув Россию в 1922 г., он, как и многие его соотечественники, оказался в сложном финансовом положении, что усугублялось необходимостью заботиться не только о себе, но и о жене с дочерьми1. Остановившись в Берлине, Карсавин активно участвовал в жизни интеллектуальной эмиграции, выступал в Русской религиозно-философской академии2, помогал Н.А. Бердяеву издавать сборник «София. Проблемы русской духовной культуры и религиозной философии»3, сотрудничал с Русским Научным Институтом и Русской религиозно-философской академией, присутствовал на съезде Русского христианского студенческого движения в Саарове4. Однако выступления Карсавина и его публикации, в том числе доэмигрантские, вызывали настороженное отношение к нему среди русских философов. Карсавин отвечал соотечественникам и коллегам тем же: «Доложу я вам, нравы у нас в эмиграции не очень высокие, – писал он. – Мы все ругаем большевиков, а мы-то сами?! Вот за эту критику меня и не любят русские эмигранты»5.

1. Шаронов В.И. Корсов–Карсавин–Карсавин... // Русофил: русская философия, история и культура. сборник научных трудов. Балтийский федеральный университет им. И. Канта. Калининград, 2017. С. 6–8.

2. Письмо Н.А. Бердяева к П.Б. Струве от 5 декабря 1922 г. // Колеров М. Изнутри. Письма Бердяева, Булгакова, Новгородцева и Франка к Струве. Переписка Франка и Струве (1898–1905/1921–1925) Издание книжного магазина «Циолковский», 2018. С. 182.

3. Письмо И.А. Ильина к П.Б. Струве от 18 июня 1923 г. // Вестник РХСД. 1995. № 171. С. 99.

4. Оболевич Т. В тени евразийства. Лев Карсавин и Семен Франк // Философский полилог: журнал Международного центра изучения русской философии. 2018. № 2. С. 45.

5. Штейнберг А. Друзья моих ранних лет (1911–1928). Париж: Синтаксис, 1991. С.206.
4 Когда в надежде получить место штатного профессора на кафедре патристики Свято-Сергиевского института, возглавляемого С.Н. Булгаковым, Карсавин переехал в Париж, то оказался в ситуации «бедного родственника». Ему предлагали читать небольшие по объему учебные курсы, но оттягивали решение о принятии на постоянную работу. Хотя С.Л. Франк пытался оказать протекцию и склонить руководство в пользу включения Карсавина в штат Свято-Сергиевского института, Г.В. Флоровский, о. Сергий Булгаков, руководство Свято-Сергиевского института были настроены против его кандидатуры. После нескольких месяцев неопределенности Карсавин отказался от чтения тех лекций, которые он проводил как нештатный профессор6. Окончательный переход Карсавина на идеологическую платформу евразийства явился своеобразным ответом на недоброжелательное отношение к нему бывших соотечественников и коллег.
6. Оболевич Т. В тени евразийства. Лев Карсавин и Семен Франк // Философский полилог: журнал Международного центра изучения русской философии. 2018. № 2. С. 47–49.
5 Л.П. Карсавин и евразийство
6 С самого начала формирования евразийского движения его сторонники позиционировали себя противниками пессимистических настроений эмигрантской среды, надеющейся на гибель большевистской России, как, впрочем, были далеки и от однозначной поддержки советской власти7. Попытка преодолеть мировоззренческий кризис, вызванный событиями русской революции, сплотила специалистов таких разных областей, как филология (Н.С. Трубецкой), правоведение (Н.А. Алексеев), геополитика (П.Н. Савицкий), теория музыки (П.П. Сувчинский), в своеобразный «духовный орден, объединенный идеологией, мировоззрением, философией»8.
7. Трубецкой Н.С. Мы и другие // Мир России – Евразия: Антология. М.: Высшая школа, 1995. С. 98.

8. Алексеев Н.Н. Евразийцы и государство // Мир России – Евразия: Антология. М.: Высшая школа, 1995. С. 181.
7

В 1925–1926-х годах П.П. Сувчинский вводит Л.П. Карсавина в круг евразийских авторов. Их отношение к Красавину в начале было вполне доброжелательным, так как его философские построения признавались весьма полезным дополнением к их идеологическим концептам. В одном из писем к П.П. Сувчинскому Н.С. Трубецкой признается: «Карсавин может идти с нами до конца… Карсавин делает на нас серьезную ставку, мы ему необходимы, и он за нас будет крепко держаться»9. С 1926 года Карсавин возглавляет теоретический семинар в Кламаре10, разрабатывая вместе с Трубецким концепцию идеократического государства. Но уже в 1928 г. публикует в газете «Евразия» новую парадигму евразийства, с которой ни Турецкой, ни Алексеев, ни Савицкий согласиться не могли. В ней философ заявлял от лица всего движения, что евразийство признаёт и русскую революцию, «которая не есть ни зло, ни добро, но реальность, которую нужно совершенствовать», и учение Федорова, и учение Маркса11. Это заявление послужило поводом к формальному расколу евразийского движения. В 7-м номере «Евразии» от 31 декабря 1928 г. Трубецкой выступает с критикой новой установки и публично дистанцируется от нее12. В 1929 году Савицкий, Алексеев, Ильин называют позицию «Евразии» антиевразийской и противопоставляют ей свое credo13. В октябре 1929 года Карсавин сам отходит от движения, сосредотачивает свои силы на изучении литовского языка и преподавании всеобщей истории в Университете Витаутаса Великого14.

9. Письмо Н.С. Трубецкого к П.П. Сувчинскому от 19 октября 1925 г. // Глебов С. Евразийство между империей и модерном: История в документах. М.: Новое издательство, 2009. С. 337.

10. Замараева Е.И. Л.П. Карсавин: русская революция в контексте евразийского проекта // Соловьевские исследования. 2018. № 2 (58). С. 50–58.

11. Путь евразийства. (Передовая статья) // Мир России – Евразия: Антология. М.: Высшая школа, 1995. С. 233–290.

12. Трубецкой Н.С. Письмо в редакцию газеты «Евразия» // Алексеев Н.Н., Ильин В.Н., Савицкий П.Н. «О газете “Евразия”». Париж, 1929. С.23.

13. Алексеев Н.Н. О газете «Евразия» (Газета «Евразия» не есть евразийский орган) / Н.Н. Алексеев, В.Н. Ильин, П.Н. Савицкий. Париж: [Imp. de Navarre], 1929. 31 с.

14. Шаронов В.И. «Не герой, а самый обыкновенный человек...» (литовский период жизни Л.П. Карсавина) // Философский полилог: журнал Международного центра изучения русской философии. 2019. № 1 (5). С. 177–193.
8 Социальный идеал как самореализация симфонической личности
9 В этой статье мы хотели бы остановиться на понимании Л.П. Красавиным социального идеала в тот небольшой период 1925–1929 годов, когда он работает в рамках евразийской парадигмы. Если определить позицию философа предельно кратко, то можно сказать, что социальный идеал всегда связывался им с полной самореализацией симфонической личности. В качестве максимально большой симфонической личности Карсавин рассматривал национальную культуру. Реализовывая уникальные творческие возможности культуры, все ее представители смогут максимально полно выразить и самих себя. Такое сотворчество способствует сплоченности граждан, их единению и гарантирует гармоничное взаимодействие членов социума. Конфликты и столкновение интересов немыслимы в данном обществе, поскольку все люди работают во имя общей цели, которая в то же время является личной целью каждого из граждан.
10

Очевидно, что эта идея находится в прямой зависимости от карсавинского понимания симфонической личности как расширенного и дополненного варианта личности единичной. Однако контуры совершенного общества, каким оно виделось мыслителю до эмиграции и в период его увлечения евразийством, существенно отличаются. В таких сочинениях, как «О личности»15, «Философия истории»16, Карсавин выстраивает умозрительные модели совершенного социума. Но, как в свое время Платон, мыслитель не рассматривает свою социальную модель с позиции ее реализуемости. До 1920 г. размышления Карсавина о должном устройстве общества носят характер вневременного социального идеала. В евразийский период отношение Карсавина к социальному идеалу в корне меняется, теперь это не просто образ совершенного общества, а перспективный социальный идеал, желаемый образ будущего для России. В газетных статьях, работе «Основы политики»17 философ задумывается именно над способом реализации, воплощения социального идеала. И способ этот оказывается отражением тех социокультурных реалий, которые окружают мыслителя.

15. Карсавин Л.П. О личности // Карсавин Л.П. Религиозно-философские сочинения. М.: Ренессанс, 1992. Т. 1. С. 3–234.

16. Карсавин Л.П. Философия истории. СПб.: АО Комплект, 1993. 350 с.

17. Карсавин Л.П. Основы политики // Мир России – Евразия: Антология. М.: Высшая школа, 1995. С. 110–154.
11 Учение о симфонической личности
12 Напомним в нескольких словах учение Карсавина о симфонической личности. Он полагал, что индивидуальная личность, ощущаемая человеком как границы собственного Я, противостоящие всем другим личностям, является иерархически низшей единицей, так как остро осознает свое несовершенство и ограниченность. Личность, стремящаяся к самореализации, самоутверждению, самоактуализации, должна не противопоставлять себя другим, а солидаризироваться, дополнять себя другими, а их собой. Человек как единичная личность гордится своими успехами, человек как член коллективной личности, скажем, семьи, гордится успехами всех членов семьи, испытывает их поддержку и разделяет их трудности. Каждый член семьи, ощущая свою причастность этой коллективной личности, умножает ее позитивные моменты и уменьшает трудности и неудачи. Коллективные личности образуют иерархию, в которой менее совершенные личности входят в более совершенные. Ощущая себя элементом коллективной личности определенного порядка – семьи, класса, профессиональной группы, – индивидуум осознает коллективные цели как свои собственные и испытывает надындивидуальные интересы как интересы более значимые, чем индивидуальные. Симфоническая личность – это такая совокупность конкретных людей, которая обладает надличной сплоченностью, которая способна выступать единым субъектом деятельности благодаря осознанию людьми своего единства как сословия, партии, религиозной группы и приоритета групповых интересов над личными18.
18. Карсавин Л.П. О личности // Карсавин Л.П. Религиозно-философские сочинения. М.: Ренессанс, 1992. Т. 1. С. 3–234.
13 Предельно большой симфонической личностью, принадлежность к которой способен ощущать человек, является национальная культура. Философ считает культуру, в единстве ее живших, живущих и будущих жить носителей, той целостностью, которая в историческом масштабе может быть рассмотрена как единая личность, со всеми свойственными личности характеристиками. В идеале коллективная личность культуры представляет собой иерархию менее полных коллективных личностей19, соподчиненных друг другу и образующих гармоничное, симфоническое, единство общества, оцениваемое большинством людей как максимально совершенное. Социальный идеал предполагает, что индивидуумы, составляющие коллективную личность, добровольно отказываются от собственных интересов в пользу интересов коллективных: человек – во имя интересов семьи, или класса, или сословия, а коллективные личности, те же семьи, классы, сословия, – во имя личностей высшего порядка, главным образом личности национальной культуры.
19. Карсавин Л.П. Философия истории. СПб.: АО Комплект, 1993. 350 с.
14 Государство как «форма личного бытия культуры»
15 В евразийский период Карсавин вносит в свое понимание социального идеала существенные коррективы. Во-первых, как мы уже отмечали, это касается ракурса рассмотрения социального идеала: он смещается с представления вневременного принципа устройства совершенного общества на образ должного социального порядка будущего и способы его достижения. Во-вторых, происходит уточнение вопроса о способах достижения социальной гармонии и подчинения личных интересов интересам культуры и общества. И в-третьих, Карсавин определяет роль государства в реализации социального идеала.
16 В работе «Основы политики» Карсавин обращает внимание на то, что в реальной жизни полное симфоническое единство и добровольное согласие всех членов общества недостижимо20. Причиной этого является эгоизм, стремления поставить свои интересы выше общих, имеющее место как в устремлениях индивидуальной личности, так и в установках коллективных личностей меньшего, чем культура, порядка. Поэтому в качестве перспективного образа совершенного общества он предлагает не «симфоничность» или «всеединство» личностей, а их «согласованность», то есть такое состояние, в котором личные и коллективные интересы уравновешены и не приходят друг с другом в столкновение. На место добровольного согласия членов общества, их взаимоуважения, общности духовных устремлений, которые нельзя обеспечить извне, Карсавин предлагает поставить сверхиндивидуальную волю, олицетворяемую государством.
20. Карсавин Л.П. Основы политики // Мир России – Евразия: Антология. М.: Высшая школа, 1995. С. 111–113.
17 Государство, которое вовсе не рассматривалось Карсавиным в качестве коллективной личности в доевразийский период, скажем, в «Философии истории», теперь привлекает его пристальное внимание. Государство объявляется «формой личного бытия культуры», то есть, по существу, зримым воплощением культуры. Именно государство как коллективный исторический субъект включает в себя иерархию меньших по масштабу коллективных личностей, которые в идеале должны были бы быть всеедины, но реально лишь более или менее согласованы друг с другом. Единство малых коллективных личностей обеспечивает государственная власть, постулируя общенациональные интересы в качестве связующей основы. Интересы государства должны стать теми «скрепами», которые выступят в качестве надындивидуальных ценностей, ориентиров, цели для всех, входящих в него коллективных личностей. Карсавин пишет: «Государственно ВСЕ постольку, поскольку оно относится к единству и органически входит в целое»21.
21. Там же. С. 129.
18 «Правящий слой» как выразитель коллективного единства
19 Реальное государство как коллективная личность, в отличие от идеальной симфонической личности культуры, обнаруживает несовпадение целей, полагаемых для своего развития отдельными коллективными личностями, цели не совпадают у коллективных личностей ни друг с другом, ни с целями национального государства. Одним из важнейших вопросов Карсавин считает вопрос о способах преодоления эгоизма индивидуальных и коллективных личностей, входящих в государство. Для этих целей, по мнению философа, в любой коллективной личности должен присутствовать своеобразный «дирижер», который будет отстаивать симфоничность коллективной личности в противовес индивидуализму ее элементов. Совет старейшин, Президиум, Исполнительный комитет, по мнению Карсавина, могут быть рассмотрены в качестве примера таких «носителей коллективного единства». Группового выразителя соборности в масштабах государства философ предлагает называть «правящим слоем» – он тот коллективный субъект внутри коллективного субъекта, который противостоит эгоизму отдельных личностей и групп и отстаивает интересы целого22. Для выполнения своей функции носитель идеи соборного единства должен обладать безусловным господством в своей группе. Между ним и прочими моментами коллективной личности должны установиться отношения господства и подчинения.
22. Там же. С. 116.
20 Можно сказать, что члены коллективной личности культуры, представленной государством, находящиеся в состоянии согласованности, объединяются волей правящего слоя, который не столько солидаризирует членов общества в трудноопределимом на практике единомыслии и всеединстве, сколько вполне зримо объединяет их своей волей. Таким образом социальная гармония сменяется в социальном идеале Карсавина социальным порядком, в достижении которого главенствующая роль принадлежит именно правящему слою.
21 Правящий слой, по Карсавину, выражает народную волю, отстаивает интересы саморазвития данной культуры, а в конечном итоге отстаивает замысел Бога о ней перед эгоизмом менее сознательных личностей. При этом следует иметь в виду, что «выражение народной воли» не тождественно выяснению мнения граждан по конкретному поводу и не имеет ничего общего с практикой западной демократии, к которой Карсавин, как и большинство евразийцев, относился отрицательно. Правящий слой «находится в органической связи с массой населения и способен выражать ее сознание и волю»23 даже тогда, когда сам народ эту волю не осознает или неправильно понимает.
23. Там же. С. 128.
22 Правящий слой образует собой правительство, которое становится носителем народного миросозерцания и воли, то есть оно как бы непосредственно ощущает, что в соответствии с Высшей волей должен хотеть в данный момент народ и к чему стремиться: «Выражая свое миросозерцание и осуществляя свою волю, правительство тем самым выражает и осуществляет народное миросозерцание и народную волю»24. Своим единичным актом оно «дает выход» для множества единично-индивидуальных актов: индивидуумы признают, одобряют, поддерживают действия правительства и реализуют его волю. При этом Карсавин полагает, что согласие индивидов с волей правящего слоя не является обязательным условием совершенного общественного устройства, поскольку этой небольшой группе лучше знать, чего хочет и к чему стремится коллективная личность национальной культуры. Таким образом, решающая роль в реализации социального идеала, по мнению Карсавина, принадлежит правительству. Являясь выразителем народной воли, правительство не будет нуждаться ни в разделения властей, ни в подотчетности кому-либо.
24. Там же. С. 129.
23 Философ идет дальше и признается, что лучше всего, если выразителем общей воли будет одно лицо, конкретная личность, возглавляющая правящий слой, цементирующая его своей волей. Правящий слой сам становится некоторой соборной личностью – у его членов единое мировоззрение, волеустремление, организация. Эта группа порождает организованное правительство, которое выражает волю правящего слоя, так же как он выражает волю и устремления всей симфонической личности. Этот принцип тем лучше функционирует, чем сильнее выражен в нем личный момент.
24 К сожалению, Карсавин не описывает процесс формирования правящего слоя, его выделения из народной массы, образования в правящем слое личностей-носителей народной воли, что несколько смазывает картину совершенного общества, создаваемую мыслителем для будущей России. Можно предположить, что в этом вопросе он был солидарен с Трубецким, с которым совместно развивал идеи идеократического государства, и общими установками евразийцев, которые положительно оценивали опыт советской власти, которая справилась с анархией, собрала страну, создала армию25, а главное, выработала принцип Советов как органов управления, организованных по территориальному принципу. Исходя из этого, можно предположить, что формирование правящего слоя будет происходить по принципу формирования территориальных советов. Не исключено, что Карсавин под влиянием евразийцев, противников европейского рационализма в организации власти, допускал «интуитивный» принцип выделения правящего слоя, различные способы стихийного делегирования его членов.
25. Савицкий П.Н. Континент Евразия. М.: Аграф, 1997. С. 272–274.
25 Еще в одном Карсавин был солидарен с евразийцами – в понимании коллективизма в качестве важного принципа жизнеустройства совершенного общества. Социальный идеал евразийцев предполагал формирование новой общественности, в которой понятие «личность» отомрет как устарелое и будет заменено более адекватным понятием коллектива. В этом аспекте оказывалась востребованной карсавинская концепция «коллективной личности»26.
26. Карсавин Л.П. Основы политики // Мир России – Евразия: Антология. М.: Высшая школа, 1995. С. 111–115.
26 Единственной угрозой описанной государственности, полагает Карсавин, может стать разрыв между народом и его правящим слоем. Именно поэтому «необходимо искать наилучшие формы взаимодействия между индивидуально-личным и общим в самом правительстве»27, между правительством, правящим слоем и широкими массами населения. Находясь «в органической связи с массой населения», правящий слой будет «способен выражать ее сознание и волю» лучше, чем сами граждане28.
27. Там же. С. 130.

28. Евразийство: Опыт систематического изложения // Мир России — Евразия: антология. М., 1995. С. 127–128.
27 Выводы
28 Примечательно, на наш взгляд, активное использование Карсавиным в рассматриваемый период понятия «воля». Воля государства служит той силой, которая обеспечивает солидарность элементов, составляющих государство. Правящий слой своей волей выражает волю народа, а выразителем воли правящего слоя выступает конкретная личность. При этом волю следует понимать как стремление к самореализации, которое в одних случаях оправданно, поскольку способствует сплочению коллективного субъекта (правитель, правящий слой, правительство), в других неоправданно и мешает функционированию коллективной личности: устремления отдельных людей или малых коллективных личностей (семей, ученических групп, творческих союзов, профессиональных организаций).
29 Как мы видим, евразийские размышления Карсавина направлены на осмысление социального идеала как совокупности базовых принципов, определяющих перспективы развития. Философ представляет себе идеальное устройство общественной жизни следующим образом. Государство, которое, как мы помним, есть выражение личного бытия культуры, имеет самой конечной целью своего существования проведение в жизнь божественного замысла о данном народе. Государство состоит из коллективных личностей, которые в силу своего несовершенства нуждаются в объединяющем их начале. Таким началом выступает правящий слой, который служит полномочным представителем народных масс данного государства, носителем культурного и политического единства. Сам правящий слой как коллективная личность тоже нуждается в выразителе его воли, каковым является правительство. И, наконец, правительство как симфоническая личность должно иметь своего дирижера, которым является его глава, президент, председатель и т.п. Такую форму правления Карсавин называет народностью или «демотичностью» государственной власти29.
29. Карсавин Л.П. Основы политики // Мир России – Евразия: Антология. М.: Высшая школа, 1995. С. 131.

References

1. Alekseyev N.N. Yevraziytsy i gosudarstvo // Mir Rossii – Yevraziya: Antologiya. M.: Vysshaya shkola, 1995. S. 176-190.

2. Alekseyev N.N. O gazete «Yevraziya» (Gazeta «Yevraziya» ne yest' yevraziyskiy organ) / N.N. Alekseyev, V.N. Il'in, P.N. Savitskiy. Parizh: [Imp. de Navarre], 1929. 31 s.

3. Yevraziystvo: Opyt sistematicheskogo izlozheniya // Mir Rossii — Yevraziya: antologiya. M., 1995. S.233-290.

4. Zamarayeva Ye.I. L.P. Karsavin: russkaya revolyutsiya v kontekste yevraziyskogo proyekta // Solov'yevskiye issledovaniya. 2018. № 2 (58). S. 50-58.

5. Karsavin L.P. O lichnosti // Karsavin L.P. Religiozno-filosofskiye sochineniya. M.: Renessans, 1992. T.1. S. 3–234.

6. Karsavin L.P. Osnovy politiki // Mir Rossii – Yevraziya: Antologiya. M.: Vysshaya shkola, 1995. S. 110-154.

7. Karsavin L.P. Filosofiya istorii. SPb.: AO Komplekt, 1993. 350 s.

8. Obolevich T. V teni yevraziystva. Lev Karsavin i Semen Frank // Filosofskiy polilog: zhurnal Mezhdunarodnogo tsentra izucheniya russkoy filosofii. 2018. № 2. S. 43-67.

9. Pis'mo I.A. Il'ina k P.B. Struve ot 18 iyunya 1923 g. // Vestnik RKHSD. 1995. № 171. S. 99-109.

10. Pis'mo N.A. Berdyayeva k P.B. Struve ot 5 dekabrya 1922 g. // Kolerov M. Iznutri. Pis'ma Berdyayeva, Bulgakova, Novgorodtseva i Fanka k Struve. Perepiska Franka i Struve (1898-1905/1921-1925) Izdaniye knizhnogo magazina «Tsiolkovskiy», 2018. 256 s.

11. Pis'mo N.S. Trubetskogo k P.P. Suvchinskomu ot 19 oktyabrya 1925 g. // Glebov S. Yevraziystvo mezhdu imperiyey i modernom: Istoriya v dokumentakh. M.: Novoye izdatel'stvo, 2009. S.336-338.

12. Put' yevraziystva. (Peredovaya stat'ya) // Mir Rossii – Yevraziya: Antologiya. M.: Vysshaya shkola, 1995. S. 233-290.

13. Savitskiy P.N. Kontinent Yevraziya. M.: Agraf, 1997. S.272-279.

14. Trubetskoy N.S. My i drugiye // Mir Rossii – Yevraziya: Antologiya. M.: Vysshaya shkola, 1995. S.97-110.

15. Trubetskoy N.S. Pis'mo v redaktsiyu gazety «Yevraziya» // Alekseyev N.N., Il'in V.N. Savitskiy P.N. «O gazete «Yevraziya»». Parizh, 1929. S.23.

16. Sharonov V.I. «Ne geroy, a samyy obyknovennyy chelovek...» (litovskiy period zhizni l. P. Karsavina) // Filosofskiy polilog: zhurnal Mezhdunarodnogo tsentra izucheniya russkoy filosofii. 2019. № 1 (5). S. 177-193.

17. Sharonov V.I. Korsov - Karsavin - Karsavin... // Rusofil: russkaya filosofiya, istoriya i kul'tura. sbornik nauchnykh trudov. Baltiyskiy federal'nyy universitet im. I. Kanta. Kaliningrad, 2017. S. 5-24.

18. Shteynberg A. Druz'ya moikh rannikh let (1911-1928). Parizh: Sintaksis, 1991. 278 s.

Comments

No posts found

Write a review
Translate